И. С. Кудашев ПРОЕКТИРОВАНИЕ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ СЛОВАРЕЙ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ Helsinki University Translation Studies Monographs 3 Helsinki 2007 Helsinki University Translation Studies Monographs 3 Vol. 3. Igor Kudashev Proektirovanie perevodčeskih slovarej special'noj leksiki ( = Designing LSP Dictionaries for Translators) Supervisors: Professor Inkeri Vehmas-Lehto, University of Helsinki Professor Aleksandr Sergeevich Gerd, Saint-Petersburg State University Examiners: Professor Vladimir Moiseevich Leitchik, Pushkin State Russian Language Institute Dr. Dr. h.c. Harry Walter, Ernst-Moritz-Arndt University of Greifswald Orders: University of Helsinki Department of Translation Studies P.O. Box 94 (Paraatikenttä 7), FIN-45101 Kouvola Tel. +358 5 825 211 Fax +358 5 825 2251, http://www.rosetta.helsinki.fi © Igor Kudashev ISSN 1459-3246 ISBN 978-952-10-4036-8 (paperback) ISBN 978-952-10-4037-5 (PDF) Cover picture: Vsevolod Kudashev, Igor Kudashev HELSINKI UNIVERSITY PRINT HELSINKI 2007 1 Аннотация Принципы создания нормативных терминологических продуктов подробно описаны во мно- гих руководствах, пособиях и даже международных стандартах, однако они не всегда примени- мы к словарям, ориентированным на перевод, поскольку последние существенно отличаются от нормативных словарей по объему, назначению и адресату. У данного исследования три основные цели. Первой из них является инвентаризация, уточнение и пополнение терминологического аппарата, необходимого для проектирования пе- реводческих словарей специальной лексики. Вторая цель состоит в выявлении, классификации и описании факторов, влияющих на выбор характеристик переводческого словаря специальной лексики и на процесс его создания. Наконец, третья цель заключается в выработке общих ре- комендаций по проектированию и составлению переводческих словарей специальной лексики. Исследование основывается на анализе словарей, рецензий, лексикографической и термино- ведческой литературы, а также на материалах нескольких словарных проектов и результатах переводческих опросов. Детальный анализ понятия "словарь" позволил нам очертить круг основных проектируемых параметров словаря. К ним относятся: адресат словаря, его назначение, связь с другими про- изведениями, носитель информации, состав левой и правой частей словаря, состав и располо- жение дополнительных частей, средства компрессии информации, организация словаря и обеспечение доступа к информации. Факторы, влияющие на параметры словаря и процесс его создания, предлагается разде- лить на собственно лексикографические и внешние. Первая группа факторов определяется потребностями пользователей, а вторая отражает реальные условия, в которых осуществляет- ся словарный проект. Чтобы словарь наилучшим образом отвечал потребностям пользовате- лей, при его проектировании следует исходить из собственно лексикографических факторов и искать компромисс между противоборствующими обстоятельствами. При составлении словарей специальной лексики важно учитывать уровень знаний пользо- вателей в выбранной предметной области, их общую языковую подготовку, владение языком для специальных целей и лексикографическую компетенцию. В диссертации рассматриваются потребности переводчиков в отношении словарей специальной лексики, а также роль словарей в процессе перевода специальных текстов. В работе подчеркивается важность планирования лексикографических продуктов, и детально рассматриваются многие практические аспекты проектирования переводческих словарей специальной лексики. 2 Abstract The methodology of designing normative terminological products has been described in several guides and international standards. However, this methodology is not always applicable to designing translation-oriented terminological products which differ greatly from normative ones in terms of vol- ume, function, and primary target group. This dissertation has three main goals. The first is to revise and enrich the stock of concepts and terms required in the process of designing an LSP dictionary for translators. The second is to detect, classify, and describe the factors which determine the characteristics of an LSP dictionary for transla- tors and affect the process of its compilation. The third goal is to provide recommendations on differ- ent aspects of dictionary design. The study is based on an analysis of dictionaries, dictionary reviews, literature on translation-oriented lexicography, material from several dictionary projects, and the results of questionnaires. Thorough analysis of the concept of a dictionary helped us to compile a list of designable charac- teristics of a dictionary. These characteristics include target group, function, links to other resources, data carrier, list of lemmata, information about the lemmata, composition of other parts of the diction- ary, compression of the data, structure of the data, and access structure. The factors which determine the characteristics of a dictionary have been divided into those de- rived from the needs of the intended users and those reflecting the restrictions of the real world (e.g. characteristics of the data carrier and organizational factors) and attitudes (e.g. traditions and scientific paradigms). The designer of a dictionary is recommended to take the intended users' needs as the starting point and aim at finding the best compromise between the conflicting factors. When designing an LSP dictionary, much depends on the level of knowledge of the intended us- ers about the domain in question as well as their general linguistic competence, LSP competence, and lexicographic competence. This dissertation discusses the needs of LSP translators and the role of the dictionary in the process of translation of an LSP text. It also emphasizes the importance of planning lexicographic products and activities, and addresses many practical aspects of dictionary design. 3 СОДЕРЖАНИЕ АННОТАЦИЯ .............................................................................................................1 ABSTRACT.................................................................................................................2 ВВЕДЕНИЕ ................................................................................................................7 БЛАГОДАРНОСТИ..................................................................................................13 1. ПОНЯТИЙНЫЙ И ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АППАРАТ, НЕОБХОДИМЫЙ ДЛЯ ПРОЕКТИРОВАНИЯ СЛОВАРЯ....................................................................15 ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ "СЛОВАРЬ"......................................15 Причины отсутствия универсального определения понятия "словарь"..16 Значение определения понятия "словарь" для теории и практики лексикографии.................................................................................................20 Признаки словаря как лексикографического произведения........................22 Определения понятия "словарь" в справочной и специальной литературе.......23 Родовое понятие для понятия "словарь" ..............................................................24 Видовые признаки понятия "словарь"...................................................................26 Связь с внешним носителем информации........................................................28 Опубликованность..............................................................................................29 Фрагментарность и предназначенность для несплошного чтения..................29 Лаконичность описания......................................................................................32 Разделение на левую и правую части...............................................................33 Состав левой части словаря..............................................................................36 Упорядоченность левой части...........................................................................39 Содержание правой части..................................................................................41 Функции словаря.................................................................................................43 Определение понятия "словарь"....................................................................47 ГРАНИЦЫ ЭТАПА ПРОЕКТИРОВАНИЯ СЛОВАРЯ ...........................................................48 НАЗВАНИЯ ТИПОВ СЛОВАРНОЙ ИНФОРМАЦИИ............................................................51 НАЗВАНИЯ ЭЛЕМЕНТОВ СТРУКТУРЫ СЛОВАРЯ............................................................56 2. КЛАССИФИКАЦИЯ ФАКТОРОВ, ВЛИЯЮЩИХ НА ХАРАКТЕРИСТИКИ СЛОВАРЯ И ПРОЦЕСС ЕГО СОЗДАНИЯ ............................................................66 СОБСТВЕННО ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ........................................................66 ВНЕШНИЕ ФАКТОРЫ.................................................................................................70 3. ЛЕКСИКОГРАФИРУЕМЫЙ МАТЕРИАЛ. ТИПЫ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЕДИНИЦ.73 ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЯЗЫКОВ ДЛЯ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЦЕЛЕЙ....................................................73 ВЫБОР НАЦИОНАЛЬНЫХ ЯЗЫКОВ, ЯСЦ КОТОРЫХ ОПИСЫВАЮТСЯ СЛОВАРЕМ.............75 Выбор входных и выходных языков................................................................75 Выбор количества языков..............................................................................77 4 Выбор степени обратимости словаря........................................................ 81 ВЫБОР ЯСЦ, ОПИСЫВАЕМЫХ СЛОВАРЕМ................................................................. 86 Классификации ЯСЦ........................................................................................ 86 "Горизонтальные" классификации ЯСЦ................................................................86 "Вертикальные" классификации ЯСЦ....................................................................88 Факторы, влияющие на выбор ЯСЦ.............................................................. 91 ЛЕКСИЧЕСКИЙ СОСТАВ ЯСЦ ................................................................................... 93 Общеупотребительная лексика................................................................... 95 Специальная лексика...................................................................................... 97 Собственная и привлеченная специальная лексика............................................97 Имена собственные, термины и номенклатура ..................................................100 Терминоиды..........................................................................................................103 Лексика ЯСЦ, имеющая ограниченное употребление........................................105 Устаревшая лексика и неологизмы .....................................................................108 Неалфавитные элементы ЯСЦ............................................................................110 Несубстантивные классы специальной лексики.................................................111 Морфо-синтаксические классы специальной лексики........................................113 4. ПОЛЬЗОВАТЕЛИ СЛОВАРЕЙ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ......................... 118 ПОЛЬЗОВАТЕЛИ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИХ ПРОДУКТОВ ................................................ 118 ПЕРЕВОДЧИКИ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ КАК ПОЛЬЗОВАТЕЛИ СЛОВАРЕЙ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ ........................................................................................ 122 Предметная и лингвистическая компетенция переводчиков специальной литературы............................................................................ 126 Лексикографическая компетенция переводчиков специальной литературы.................................................................................................. 135 ПОТРЕБНОСТИ ПЕРЕВОДЧИКОВ СПЕЦИАЛЬНЫХ ТЕКСТОВ В ОТНОШЕНИИ СЛОВАРЯ .... 137 5. НАЗНАЧЕНИЕ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ СЛОВАРЕЙ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ ................................................................................. 144 ОРИЕНТАЦИЯ НА РАЗЛИЧНЫЕ ЭТАПЫ ПЕРЕВОДА..................................................... 145 ОРИЕНТАЦИЯ НА ПИСЬМЕННЫЙ ПЕРЕВОД VS. ОРИЕНТАЦИЯ НА УСТНЫЙ ПЕРЕВОД..... 150 ОРИЕНТАЦИЯ НА ПЕРЕВОД С ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА НА РОДНОЙ VS. ОРИЕНТАЦИЯ НА ПЕРЕВОД С РОДНОГО ЯЗЫКА НА ИНОСТРАННЫЙ............................. 151 ОРИЕНТАЦИЯ НА ПЕРЕВОД С ОПРЕДЕЛЕННОЙ СТЕПЕНЬЮ СВОБОДЫ ПЕРЕДАЧИ ЕДИНИЦ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ ........................................................................... 153 6. ВЫБОР НОСИТЕЛЯ ДЛЯ ПЕРЕВОДЧЕСКОГО СЛОВАРЯ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ ................................................................................. 155 7. ПРОЕКТИРОВАНИЕ СВЯЗЕЙ СЛОВАРЯ С ДРУГИМИ ИЗДАНИЯМИ........ 163 8. ПРОЕКТИРОВАНИЕ ОСНОВНОГО СОДЕРЖАНИЯ ПЕРЕВОДЧЕСКОГО СЛОВАРЯ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ........................... 169 5 ПРОЕКТИРОВАНИЕ СЛОВНИКА.................................................................................169 Факторы, влияющие на формирование словника......................................169 Участники и методы формирования словника..........................................177 Значимость различных классов общеупотребительной и специальной лексики для переводчиков специальной литературы...............................180 Формирование лемматизированного словника..........................................192 ПРОЕКТИРОВАНИЕ ПРАВОЙ ЧАСТИ..........................................................................194 Аспекты проектирования правой части....................................................195 Отношения между типами информации и способами их выражения................ 195 Типы информации................................................................................................ 196 Детализация и глубина представления информации ........................................ 198 Информационные профили единиц словника....................................................199 Контрастивная информация................................................................................ 200 Средства выражения вторичной информации ...................................................201 Значимость различных типов информации для переводчиков специальной литературы............................................................................206 Способы представления различных типов информации..........................210 Информация о правописании..............................................................................213 Информация о произношении .............................................................................214 Информация о словообразовании ...................................................................... 217 Информация о словоизменении.......................................................................... 218 Информация о значении...................................................................................... 225 Идентифицирующая информация................................................................... 226 Дополнительная информация о понятии........................................................ 250 Другие аспекты значения специальных единиц..............................................254 Информация о системных связях........................................................................ 258 Информация о понятийных отношениях......................................................... 258 Информация об омонимии и полисемии......................................................... 263 Информация о синонимических отношениях.................................................. 266 Информация о переводческих соответствиях ................................................ 275 Информация об антонимических отношениях................................................ 287 Информация о сочетаемости .............................................................................. 288 Информация о тематической принадлежности .................................................. 294 Информация о хронологическом статусе............................................................ 298 Информация об ареальном статусе.................................................................... 301 Информация об организационном и юридическом статусе............................... 303 Информация о стилистическом и нормативном статусе....................................306 Информация о частотности и употребительности ............................................. 308 Информация об этимологии................................................................................ 310 Источники словаря и информация о них............................................................. 312 Выбор типов источников .................................................................................. 312 Отбор текстов ................................................................................................... 318 Выбор участников и методов обработки информации................................... 320 6 Информация об источниках словаря...............................................................322 Врéменная информация ......................................................................................328 Дополнительные корпусы....................................................................................330 9. ПРОЕКТИРОВАНИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ ЧАСТЕЙ ПЕРЕВОДЧЕСКОГО СЛОВАРЯ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ........................... 332 ОБЛОЖКА И ТИТУЛЬНЫЙ ЛИСТ................................................................................ 335 ВВОДНАЯ ЧАСТЬ.................................................................................................... 339 Предисловие .................................................................................................. 340 Правила пользования.................................................................................... 343 Энциклопедические и языковые очерки ...................................................... 346 ПОСЛЕКОРПУСНАЯ ЧАСТЬ...................................................................................... 347 Приложения.................................................................................................... 347 Указатели...................................................................................................... 350 ДРУГИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЧАСТИ СЛОВАРЯ........................................................... 354 10. ПРОЕКТИРОВАНИЕ СРЕДСТВ ЭКОНОМИИ И КОМПРЕССИИ ИНФОРМАЦИИ В ПЕРЕВОДЧЕСКОМ СЛОВАРЕ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ............................................................................................................... 357 11. ПРОЕКТИРОВАНИЕ СТРУКТУРЫ ОСНОВНОГО КОРПУСА ПЕРЕВОДЧЕСКОГО СЛОВАРЯ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ........................... 364 ПРОЕКТИРОВАНИЕ ОРГАНИЗАЦИИ СЛОВАРНОЙ СТАТЬИ ........................................... 365 ПРОЕКТИРОВАНИЕ ПОРЯДКА СЛЕДОВАНИЯ СЛОВАРНЫХ СТАТЕЙ .............................. 370 12. ПРОЕКТИРОВАНИЕ СРЕДСТВ НАВИГАЦИИ В ПЕРЕВОДЧЕСКОМ СЛОВАРЕ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ............................................................... 378 13. ПЛАНИРОВАНИЕ СЛОВАРНОГО ПРОЕКТА. ПРОЕКТНАЯ ДОКУМЕНТАЦИЯ .......................................................................... 385 14. ЗАКЛЮЧЕНИЕ................................................................................................ 389 ЛИТЕРАТУРА........................................................................................................ 403 ИСТОЧНИКИ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ............................................................................ 403 ИСТОЧНИКИ НА ДРУГИХ ЯЗЫКАХ............................................................................. 421 СЛОВАРИ, ЭНЦИКЛОПЕДИИ, СПРАВОЧНИКИ И СТАНДАРТЫ........................................ 434 ПРИЛОЖЕНИЕ. СПИСОК ОСНОВНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ И ДОКЛАДОВ СОИСКАТЕЛЯ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ......................................................... 440 ПУБЛИКАЦИИ ........................................................................................................ 440 ДОКЛАДЫ.............................................................................................................. 442 7 Введение Данная диссертационная работа выполнена на Отделении переводоведе- ния Хельсинкского университета под руководством профессора Инкери Вехмас- Лехто (заведующая кафедрой русского языка Отделения переводоведения Хельсинкского университета) и профессора А.С. Герда (заведующий кафедрой математической лингвистики филологического факультета Санкт-Петер- бургского государственного университета). Объектом исследования являются переводческие словари специальной лексики и процесс их проектирования. Термин "переводческий словарь" лучше подходит для целей нашей работы, чем более традиционный термин "перевод- ной словарь". Внутренняя форма последнего имплицирует ориентацию на про- цесс перевода, но не на переводчиков как на основную целевую группу. Кроме того, прилагательное "переводной" может иметь значение "переведенный с другого языка" (ср. "переводная литература"). Под "переводческими словарями" мы понимаем словари, предназначенные для переводчиков и ориентированные на процесс перевода. Данный термин встречается в аналогичном значении в ряде работ (напр., Справочные издания 1982: 106; Борисова 1985, 1986, 1988). Вместо широко распространенного термина "терминологический словарь" мы предпочитаем использовать более точный термин "словарь специальной лек- сики", поскольку термины являются лишь одним из классов специальной лекси- ки. В центре нашего внимания находится наиболее характерный и многочис- ленный тип переводческих словарей специальной лексики – двуязычный бу- мажный отраслевой словарь, хотя в работе затрагиваются также проблемы других типов переводческих словарей специальной лексики. Целями исследования являются: - инвентаризация, уточнение и пополнение понятийного и терминологиче- ского аппарата, необходимого для проектирования переводческих сло- варей специальной лексики; 8 - выявление, классификация и описание факторов, влияющих на выбор характеристик переводческого словаря специальной лексики и процесс его создания; - выработка общих рекомендаций по проектированию и составлению пе- реводческих словарей специальной лексики. Акцент в работе делается в первую очередь на собственно терминографи- ческих, а не лексикологических и терминоведческих проблемах. Актуальность и важность исследования объясняются тем, что этап про- ектирования необходим для составления качественного словаря. Проектирова- ние приобретает особое значение, если составлением словаря занимаются люди без лексикографической подготовки, как это часто бывает в случае сло- варей специальной лексики. Наличие руководств и инструкций по составлению стандартов на термины и определения и нормативных (прескриптивных) терминологических словарей несколько снижает значимость проектирования для этого типа изданий. Вместе с тем руководства способны заменить собой проектирование лишь в том слу- чае, если создаваемый словарь относится к описанному в руководстве типу, а условия и ресурсы словарного проекта соответствуют тем, из которых исходят авторы нормативного документа. На практике специфика описываемого мате- риала, быстро меняющиеся информационные потребности пользователей и технические возможности неизбежно вносят коррективы в принципы создания и процесс работы над словарем, что предполагает отход от инструкций и само- стоятельное проектирование. Большинство переводческих словарей специальной лексики является деск- риптивными (описательными). К сожалению, пособий по составлению дескрип- тивных словарей специальной лексики пока мало, они носят весьма общий ха- рактер и в них слабо освещены практические вопросы проектирования и со- ставления словарей. Ограниченный характер этих пособий признают и сами авторы. Специального руководства по составлению переводческих словарей специальной лексики пока нет. Мы надеемся, что наша работа поможет зало- жить теоретический фундамент проектирования переводческих словарей спе- 9 циальной лексики, на основе которого станет возможной разработка практиче- ских инструментов, которые позволили бы как начинающим, так и более опыт- ным терминографам проектировать новые словари в соответствии с уникаль- ными условиями, возможностями и потребностями словарных проектов. Материал и методы исследования. Помимо общенаучных, в работе при- менялись также следующие специфические для лексикографии методы: - комментирование и критика текстов словарей; - изучение концепций словарей и опыта словарных проектов; - изучение рецензий на словари; - опросы пользователей. Ниже каждый из перечисленных методов рассматривается подробнее вме- сте с описанием материала, к которому он применялся. Комментирование и критика текстов словарей предполагает, что лекси- кограф анализирует существующие словари, сравнивает их между собой, от- мечает их достоинства и недостатки, ищет закономерности, делает обобщения и выдвигает предложения по усовершенствованию словарей (Денисов 1976: 8). Основным материалом для нашего исследования послужили дву- и много- язычные словари специальной лексики, в которых представлены русский, анг- лийский и финский языки. Проанализировать всю массу существующих слова- рей не представлялось возможным, поскольку, например, одних только слова- рей с русским языком в 1970–1980-е гг. было опубликовано около полутора ты- сяч (Перевод научно-технической литературы 1986: 32–93). Нашу задачу в оп- ределенной степени облегчило то обстоятельство, что терминологические сло- вари крупных издательств часто бывают однотипными, поэтому нет необходи- мости исследовать их все. Например, терминологические словари издательст- ва "Русский язык", выпущенные в советское время, или словари финского Цен- тра терминологической работы (Sanastokeskus TSK) практически не отличаются друг от друга по строению и принципам составления. Большинство исследованных словарей было опубликовано в 1980– 2000-е гг., однако мы сочли необходимым исследовать также некоторые более 10 старые словари, чтобы проследить эволюцию лексикографических традиций. Старейшие из исследованных нами словарей датируются 1950-ми гг. Круг исследуемых произведений был ограничен наиболее характерным и многочисленным классом переводческих словарей специальной лексики – бу- мажными двуязычными отраслевыми словарями. Другие типы словарей, ориен- тированные на процесс перевода, – многоязычные, полиотраслевые, электрон- ные – привлекались в качестве дополнительного материала. В связи с тем что в одноязычной, особенно академической, и общеязыковой двуязычной лексикографии накоплен огромный опыт, релевантный и для пере- водческих словарей специальной лексики, вторичным материалом исследова- ния послужили также авторитетные общеязыковые одноязычные и двуязычные словари. При анализе словарей мы обращали внимание не только на собственно словарный материал, но и на элементы теории. Предисловие нередко является единственным местом, где авторы словаря делятся своим опытом, рассказы- вают о трудностях и особенностях того или иного словарного жанра или пред- метной области и обосновывают свои оригинальные решения. Изучение концепций словарей и опыта словарных проектов. При написа- нии диссертации мы пользовались материалами заседаний рабочей группы проекта по созданию Финско-русского лесного словаря (Хельсинкский универ- ситет, Центр обучения и развития "Палмения", Коувола, 2003–2006 гг.), а в ка- честве вспомогательного материала привлекались такие материалы, как "Лин- гвистическая концепция терминологического банка данных машинного фонда русского языка (Проект)" (1989); "Концепция 'Металлургического энциклопеди- ческого словаря'" (1991) и описания концепций словарей в материалах конфе- ренций. Систематическому анализу подвергся также личный опыт автора. В частно- сти, мы ссылаемся на опыт составления "Финско-русского словаря по социаль- ному обеспечению" (Kudashev 2000) и опыт работы в проекте по созданию "Финско-русского лесного словаря" (далее – ФРЛС). Последний словарь создан коллективом авторов под руководством профессоров Инкери Вехмас-Лехто и 11 А.С. Герда. Автор диссертации участвовал в разработке концепции указанного словаря, работал в качестве терминолога и отвечал за техническое сопровож- дение проекта. Автор также принимал участие в проектировании и создании "Англо-финско-русского словаря лексики программ соседства" в рамках проекта Common Language (Хельсинкский университет, Центр обучения и развития "Палмения", Коувола). Изучение рецензий на словари. В нашей работе мы учитывали результаты квантитативного анализа значительного количества рецензий на терминологи- ческие словари, приведенные в книге "Руководство по специализированной лексикографии" (Bergenholtz & Tarp 1995: 234), а также рецензии на русском языке, которые, скорее всего, не попали в сферу внимания авторов упомянутой книги. В качестве дополнительного материала привлекались также рецензии на общеязыковые словари (напр., Карпова 2004). Опросы пользователей. В нашем исследовании используются данные не- скольких анкетирований, протоколов и экспериментов. В период с мая по сентябрь 2002 г. нами было проведено анкетирование финских и российских переводчиков специальных текстов. Опрос проводился с целью уточнения социологического портрета переводчика специальных текстов и выявления отношения переводчиков к различным типам терминологических словарей, типам терминологической информации и лексикографическим прие- мам. Анкета была составлена на финском и русском языках и распространя- лась в бумажном и электронном виде. В России чуть более половины опрошен- ных составили переводчики Всероссийского центра переводов научно- технической литературы и документации Федерального агентства по науке и инновациям (ВЦП), в Финляндии значительная часть ответов поступила от уча- стников переводческого Интернет-форума Translat и читателей газеты Kääntäjä ("Переводчик"). Оставшуюся часть опрошенных составили коллеги автора. Все- го в опросе приняли участие 67 переводчиков. Не все из опрошенных прожива- ли в Финляндии или России (в частности, поступали ответы из Великобритании, Германии, Швеции и Швейцарии), и не у всех родным языком являлся финский или русский (указывались также шведский, латышский и билингвальные соче- 12 тания финский-английский и французский-английский). Тем не менее на основе выбранного языка анкеты опрашиваемых можно условно разделить на финских респондентов (45 человек) и российских респондентов (22 человека). Результа- ты этого анкетирования оформлены преимущественно в виде таблиц и встре- чаются на протяжении всей работы. В некоторых таблицах в результате округ- ления общая сумма отличается от 100 % на одну сотую процента. В качестве материала для сравнения используются также результаты трех известных нам опросов переводчиков относительно переводческих словарей, главным образом, терминологических. Это опрос Американской Ассоциации Переводчиков (American Translators Association), основные результаты которого представлены в журнале Babel (Good dictionaries 1978: 52–53); опрос перево- дчиков и научных работников, проводившийся "Всесоюзным центром перево- дов" (Шайкевич & Убин 1988: 112–118) и опрос пользователей многоязычных специальных словарей, проводившийся в 1992–1993 гг. "Брюссельским цен- тром терминологии" (Centre de Terminologies de Bruxelles – Hermans 1995: 29– 33). Для нашего исследования в определенной степени релевантны также ре- зультаты анкетирования, проведенного Дж. Томашчуком (Tomaszczyk 1979), хотя в нем основное внимание уделяется потребностям преподавателей и сту- дентов языковых специальностей. В работе учтен также обширный материал о стратегиях и предпочтениях пользователей словарей, изложенный в книге Us- ing Dictionaries (Atkins 1998), и описание одного лексикографического протокола (Tomaszczyk 1989). Состав и структура работы. Работа состоит из Введения, тринадцати глав и Заключения. В Приложении приводится список публикаций и докладов соис- кателя по теме диссертации. В библиографии вначале приводятся источники на русском языке, а затем на других языках. В отдельный раздел выделены цити- рованные словари, энциклопедии, справочники и стандарты. Выходные сведе- ния источников по возможности оформлялись в соответствии с оборотом ти- тульного листа и традициями библиографического описания на соответствую- щих языках. 13 Благодарности Пользуясь случаем, хочу выразить глубокую благодарность всем, кто так или иначе способствовал появлению этой работы. Я очень признателен своим научным руководителям, Инкери Вехмас-Лехто (Inkeri Vehmas-Lehto) и Александру Сергеевичу Герду, за их мудрое и тактичное наставничество. Я многому от них научился и буду счастлив продолжать с ними сотрудничество и в дальнейшем. Я благодарен переводческому отделению Хельсинкского университета (Helsingin yliopiston käännöstieteen laitos) и городу Коувола за обеспечение фи- нансирования и создание необходимых условий для занятий научной деятель- ностью. Выражаю также признательность Фонду поддержки научных исследо- ваний Хельсинкского университета (Helsingin yliopiston tiedesäätiö), благодаря стипендии которого была завершена работа над лиценциатской (Koudachev 1999) и начата работа над докторской диссертацией. Выражаю благодарность Центру обучения и развития "Палмения" Хель- синкского университета (Helsingin yliopisto, Koulutus ja kehittämiskeskus Palmenia, Kouvola) и программе Интеррег III A (ныне – программа соседства "Юго-Восточная Финляндия – Россия", Kaakkois-Suomi – Venäjä Naapuruus- ohjelma) за возможность принять участие в двух словарных проектах – проекте по созданию "Финско-русского лесного словаря" (Suomalais-venäläinen metsäsanakirjahanke) и проекте Common Language, целью которого является составление "Англо-финско-русского словаря лексики программ соседства". В процессе работы над этими словарями, с одной стороны, имелась возможность проверить свои теоретические изыскания на жизнеспособность, а с другой сто- роны, был приобретен бесценный практический опыт словарной работы, на- шедший отражение и в диссертации. Очень важной частью работы над диссертацией был сбор терминоведче- ских и лексикографических источников и общение с коллегами. Хочу поблаго- 14 дарить российских и финских терминоведов и лексикографов за их бесценную помощь, дружескую поддержку и доброжелательное отношение. Большое спасибо финским и российским переводчикам, нашедшим время ответить на вопросы моей анкеты. Благодарю директора ВЦП (Всероссийского центра переводов научно-технической литературы и документации Федераль- ного агентства по науке и инновациям) Ивана Ивановича Убина, поспособство- вавшего организации опроса среди сотрудников возглавляемого им центра. Выражаю признательность своим коллегам по Хельсинкскому университету за профессиональную и моральную помощь. Особо хочу поблагодарить кол- лектив русской кафедры, в частности, Елену Николаевну Титову, Пяйви Паса- нен (Päivi Pasanen) и Юлию Экман, а также библиотекарей – Леену Этеляпяя (Leena Eteläpää) и Уллу Сеппяля (Ulla Seppälä). Мне трудно подобрать слова, чтобы выразить благодарность своим родите- лям за их любовь и поддержку на протяжении всей моей жизни. К сожалению, этих строк не сможет прочесть мой отец, Станислав Иванович, безвременно ушедший из жизни в 2004 году. Светлая ему память. Моей маме, Елене Яков- левне, я желаю доброго здоровья и полноценного, давно заслуженного отдыха. Сердечно благодарю своего брата Всеволода и родителей жены – Олега Тимофеевича и Ларису Васильевну Фроловых за помощь в дизайне обложки и моральную поддержку. Я очень благодарен своей супруге Ирине Кудашевой за помощь и поддерж- ку на протяжении всего процесса работы, за облегчение моей нагрузки в других проектах, а также за проверку рукописи диссертации. Ирина выступала в роли главного терминолога в обоих упоминавшихся выше словарных проектах и яв- ляется убежденным практиком и прагматиком в словарном деле. В многочасо- вых спорах с ней, а также с многоопытными научными руководителями (и одно- временно редакторами наших словарей) положения данной диссертации были проверены на прочность. Финляндия, Коувола, 24.11.2006 Игорь Кудашев 15 1. Понятийный и терминологический аппарат, необ- ходимый для проектирования словаря Несмотря на то что человечество занимается составлением словарей уже на протяжении нескольких тысячелетий, лексикография как наука является дос- таточно молодой и ее понятийная система и терминология пока не устоялись (ср. Burkhanov 1998: 7; Табанакова 1999: 9; Hartmann 2001: 64). В данной главе будет рассмотрен, уточнен и дополнен понятийный и терминологический аппа- рат, необходимый для проектирования переводческих словарей специальной лексики. Первый подраздел посвящен выработке лексикографического определения понятия "словарь". Это определение позволяет решить следующие задачи: - выделить словари среди других типов справочных изданий и таким об- разом ограничить круг рассматриваемых произведений; - выделить признаки словаря, которые важны для словаря как лексико- графического произведения, и таким образом очертить круг собственно лексикографических задач, которые стоят перед проектировщиком сло- варя. Во втором подразделе уточняются понятие "проектирование словаря" и гра- ницы этапа проектирования, в третьем – названия типов словарной информа- ции, в четвертом – названия элементов структуры словаря. Лексикографическое определение понятия "словарь" По свидетельству исследователей, универсального и общепринятого опре- деления понятия "словарь" в настоящее время не существует (напр., Burkhanov 1998: 65; Табанакова 1999: 132). Рассмотрим вероятные причины такого поло- жения дел. 16 Причины отсутствия универсального определения понятия "сло- варь" Бурное развитие практической лексикографии в ХХ веке, особенно во вто- рой его половине, привело к тому, что первоначальный смысл, вкладываемый в понятие "словарь", значительно расширился, а привычное определение слова- ря как произведения, трактующего значение слова, начало размываться (Ка- раулов 1981: 42). В назначении, содержании, структуре и даже способе сущест- вования словарей произошли существенные изменения. Среди наиболее значительных перемен следует отметить появление в XX веке машиночитаемых носителей информации. Распространение электронных продуктов приводит к сближению различных типов справочных изданий, в связи с чем некоторые ученые предрекают постепенное трансформирование лексико- графии в "науку о справочных изданиях" – reference science (Hartmann 2001: 5). Уже сейчас лексикографы начали проявлять интерес к таким объектам, кото- рые раньше к словарям не относились: рубрикаторам, классификаторам, та- рифно-информационным справочникам и т. п. (Герд 1981: 109; Герд 1997: 198). Широкие возможности компьютеров в области поиска и сортировки инфор- мации, причем не только текстовой, уменьшают ограничения на предельную протяженность и характер знаков, описываемых в словаре. В компьютерных словарях фактически устраняется релевантность такого традиционного призна- ка словаря, как "упорядоченность словника" (Лейчик 1999: 8). Изменения произошли и в бумажных словарях. К традиционной единице лексикографии – слову – добавились другие объекты: словосочетания, устой- чивые и идиоматические выражения, морфемы, семантические множители и т. д. (Городецкий 1973: 29). Изменилось и представление о входе в словарь. Сегодня им может быть не только слово, но и схема, рисунок, таблица на сло- во-доминанту (Герд 1997: 200). В бумажных словарях появились новые принци- пы упорядочения заглавных единиц – обратный алфавитный, частотный, спе- цифические виды идеографического порядка. 17 Изменения произошли также в характере читательских запросов к словарям (напр., Dubois 1981: 248). Сегодня читатели ожидают получить от словаря отве- ты по самому широкому кругу вопросов, в связи с чем в словарях существенно возросла доля энциклопедической информации (напр., Киселевский 1977; Са- фонкина 1983; Гак 1987). В результате этого и без того зыбкая граница между (филологическими) словарями и энциклопедиями начала стремительно таять. Многие издания стали представлять собой смесь словаря и энциклопедии. В качестве примера можно привести словари Oxford English Reference Dictionary 2002, Бернар & Колли 1994 и целый ряд других. Содержание словарей изменилось настолько, что многие лексикографы го- товы признать словарем любое справочное издание, имеющее словарную структуру. Так, Л. Згуста полностью соглашается с мнением Я. Малкиела, что слово "словарь" может быть достаточно свободно применено к любому спра- вочному изданию, содержащему упорядоченный список слов или имен (Zgusta 1971: 198). А. Аль-Казими пишет: "…отличительным свойством словаря являет- ся теперь не содержание, а форма; важен не тип информации, предоставляе- мой изданием, а порядок организации этой информации, который обеспечивает пользователям легкий доступ к ней" (Al-Kasimi 1992: 574; перевод мой – И.К.; ср. Герд 1997: 202). А.С. Герд (1997: 196) считает, что различные виды инфор- мационных справочников, построенных по алфавитному, идеографическому или смешанному принципам, следует относить к словарям. Несмотря на всю привлекательность данного подхода с точки зрения решения проблемы опре- деления словаря, с его помощью не удается объяснить, почему, например, "ни- кто не станет называть телефонную книгу словарем" (Zgusta 1971: 197; перевод мой – И.К.), хотя она и имеет словарную структуру. Несмотря на увеличение разнообразия словарных изданий и значительные изменения в их содержании и структуре, общественное сознание пока не при- выкло к новому собирательному образу словаря. У широкой публики "словарь меньше всего ассоциируется с изменениями" (Atkins 1996: 515; перевод мой – И.К.). Очевидно, именно поэтому определения понятия "словарь" в современ- ных (особенно англоязычных) толковых словарях и даже универсальных энцик- 18 лопедиях практически ничем не отличаются от аналогичного определения в словаре Ноя Вебстера от 1828 г.: A book containing the words of a language in alphabetical order, with explanations of their meanings ("Книга, содержащая слова языка в алфавитном порядке, с толкованиями их зна- чений" – Н. Вебстер, 1828; цит. по: Денисов 1977: 215). Подобные определения не учитывают изменений в содержании, структуре и способах существования словаря, о которых говорилось выше. Вместо этого они описывают своеобразный стереотип словаря, существующий в западной культуре. Признаки этого стереотипа таковы: алфавитный одноязычный толко- вый филологический словарь стандартного языка, имеющий преимущественно педагогическую направленность (ср. Geeraerts 1989: 294; Hartmann & James 1998: 41; Sterkenburg 2003: 4). Относительно словарного статуса справочных изданий, близких к стереотипу, сомнений не возникает. Однако по мере движе- ния от центра к периферии задача становится все более сложной, причем не- уверенность в отношении статуса многих типов справочных изданий возникает даже у опытных лексикографов. Содержание понятия "словарь" варьируется также от одной лексикографи- ческой традиции к другой. Например, английские и французские толковые сло- вари содержат значительное количество энциклопедических сведений, что со- всем не характерно для толковых словарей русского языка. В западной лекси- кографии традиционные тезаурусы (типа тезауруса П.М. Роже) часто выделя- ются как класс лексикографических справочных изданий, соподчиненный с классом словарей (Hartmann 2001: 5), тогда как в советской/российской лекси- кографии тезаурусы вслед за Л.В. Щербой часто именуются "идеографически- ми словарями" и, соответственно, рассматриваются как разновидность слова- рей. Нередко имеет место весьма вольное обращение с названиями различных типов справочных произведений. Многие издания, не имеющие отношения к словарям, тем не менее называются словарями, и наоборот, произведения за- 19 ведомо словарного характера могут не содержать в своем названии слова "словарь" (ср. Hartmann 1983: 7). Еще одной причиной расплывчатости понятия "словарь" является тенден- ция к противопоставлению специфических видов словарей "обычному слова- рю". Так, например, в финском языке за (узко)отраслевыми терминологически- ми словарями небольшого формата и преимущественно нормативной направ- ленности в последнее время прочно закрепилось название sanasto (букв. "спи- сок слов", "собрание слов"), и вполне возможно, что в недалеком будущем этот тип изданий будет восприниматься говорящими уже не как разновидность сло- варя (sanakirja), а как самостоятельный тип справочной литературы (ср. отры- вок из рецензии на словарик мобильных средств связи: "Matkaviestinsanasto ei ole perinteinen sanakirja, vaan terminologisen sanastotyön periaatteiden mukaisesti laadittu sanasto" – "Sanasto по мобильным средствам связи не является тради- ционным словарем, а представляет собой sanasto, созданное в соответствии с принципами терминологической работы" – Junkkari 2002: 18; перевод мой – И.К.). Нужно сказать, что многие исследователи сознательно избегают проблемы определения понятия "словарь". Например, если научный труд посвящен опи- санию традиционных типов словарных изданий, то вполне естественно, что ав- торы не желают заниматься проблемами статуса более редких, пограничных и даже маргинальных форм словарей (напр., Zgusta 1971: 197; Landau 1989: 5–6). Некоторые исследователи, по-видимому, не видят смысла в уточнении понятия "словарь" и отделении его от других типов справочных изданий, полагая, что границы между справочными изданиями скоро все равно сотрутся под натиском компьютерных технологий (ср. Hartmann 2001: 5). Другие ученые опасаются, что в условиях активной трансформации понятия "словарь" излишне строгие, "тех- нические" определения словаря или отдельных его видов могут нанести ущерб развитию всей отрасли или отдельным видам словарных изданий (ср. Geeraerts 1989: 295). Некоторые вообще считают определение понятия "словарь" невы- полнимой задачей (напр., Sterkenburg 2003: 3). 20 Таким образом, отсутствие универсального и общепринятого определения понятия "словарь" может быть объяснено, в частности, следующими причина- ми: - расширение объема и содержания понятия "словарь", появление новых видов справочных изданий словарного типа; - возникновение противоречий между обиходными стереотипами и науч- ным представлением о словарях; - различия в лексикографических традициях; - вольное обращение с терминологией; - тенденция к противопоставлению специфических типов словарей "обыч- ному словарю"; - нежелание лексикографов заниматься проблемой определения понятия "словарь". Между тем выработка лексикографического определения понятия "словарь" важна как для теории, так и для практики составления словарей, что мы и по- стараемся продемонстрировать в следующем подразделе. Значение определения понятия "словарь" для теории и практики лексикографии Несмотря на то что выработка определения понятия "словарь" связана с определенными трудностями, эта задача представляется нам одной из приори- тетных для современной теоретической лексикографии. Лексикографическое определение понятия "словарь" необходимо для решения целого ряда вопро- сов. Прежде всего, понятие "словарь" является центральным понятием лексико- графии, без которого невозможно определить и саму лексикографию. Словарь является основным объектом теоретической и основным продуктом практиче- ской лексикографии, поэтому от того, как определен словарь, зависят границы 21 теоретической лексикографии, а также состав и характер лексикографической продукции. Расплывчатость содержания понятия "словарь" не позволяет установить адекватное соотношение между объектами и сферой компетенции различных разделов лексикографии, в частности, между общей и терминологической лек- сикографией. Например, в 1970–1980-е гг. получила распространение точка зрения, согласно которой лексикография и терминография являются непересе- кающимися дисциплинами (напр., Riggs 1989; Rey 1990, цит. по: Burkhanov 1995: 53). В частности, декларируются следующие различия между лексико- графией и терминографией (Bergenholtz & Tarp 1995: 10; Hartmann & James 1998: 139): - лексикография занимается описанием общеязыковых слов, термино- графия – специальных; - в лексикографических произведениях порядок слов алфавитный, в тер- минографических – идеографический; - лексикография дескриптивна, терминография прескриптивна; - лексикографические произведения ориентированы на неспециалистов, терминографические – на специалистов; - лексикографические произведения предназначены для декодирования информации, терминографические – для кодирования. При ближайшем рассмотрении оказывается, что данная концепция несо- стоятельна (Burkhanov 1995: 52–53; Bergenholtz & Tarp 1995: 11), однако ее по- явление симптоматично и указывает на отсутствие консенсуса в отношении объекта и задач лексикографии и терминографии. Вопрос об определении словаря важен и для установления границ термино- графии. На основе существующих определений словаря трудно ответить на вопрос, являются ли словарными произведениями и относятся ли к компетен- ции терминографии такие ресурсы, как терминологические банки данных и ба- зы знаний, информационно-поисковые тезаурусы или разговорники на специ- альные темы (такие как Смирнова 1977; Памухина и др. 1992; Краткий русско- 22 английский словарь-разговорник для делового человека 1991; В таможне 1993; Петров, Чупяткова & Корн 1993). Отсутствие четкого определения словаря делает невозможным составление типологий словарей, поскольку последние должны основываться на сущест- венных с точки зрения лексикографии признаках (ср. Буторова 2002: 57). Между тем создание научных классификаций и типологий словарей считается одной из важнейших задач теории лексикографии (напр., Hausmann 1989a: 979; Морков- кин 1990: 30; Денисов 1993: 209; Гринев 1995: 6), а сами типологии могут ис- пользоваться в качестве инструмента проектирования словарных изданий. Важность перечисленных задач убеждает нас в том, что, несмотря на все трудности, связанные с составлением научного определения понятия "сло- варь", работа по установлению объема и содержания этого понятия обязатель- но должна вестись. От успешности решения этой задачи во многом зависят перспективы развития теории и практики словарного дела и становление лекси- кографии как полноценной научной дисциплины. Лексикографическое опреде- ление словаря необходимо и для решения задач данного исследования. Выяв- ление наиболее существенных с точки зрения лексикографии признаков слова- ря позволяет с гораздо большей полнотой и систематичностью описать задачи, стоящие перед проектировщиком словаря. Признаки словаря как лексикографического произведения Выявление существенных признаков словаря целесообразно начать с изу- чения существующих определений понятия "словарь". Это позволит нам соста- вить предварительный список важнейших признаков словаря, который затем будет скорректирован с учетом реалий современной лексикографии. 23 Определения понятия "словарь" в справочной и специальной лите- ратуре Определения словаря исследовались в источниках пяти типов, отражающих разные подходы к природе словарей: - толковые и толково-энциклопедические общеязыковые словари, в кото- рых обычно находят отражение общеязыковые стереотипные представ- ления о словаре (БТС 1998; New Oxford Dictionary of English 1998; Cambridge Dictionary of American English – http://dictionary.cambridge.org, 24.08.05; Merriam-Webster Collegiate Dictionary OnLine, http://www.m- w.com, 24.09.05); - универсальные энциклопедии, содержащие научные определения (БСЭ 1970, Универсальная энциклопедия Кирилла и Мефодия Онлайн – http://www.megakm.ru, 24.08.05; Encyclopaedia Britannica OnLine – http://www.britannica.com, 24.09.05; The Columbia Encyclopedia – http://www.bartleby.com, 24.09.05); - книговедческая литература, отражающая взгляд книговедов на словари (Якимович 1972а: 25; ГОСТ 7.60-90); - лингвистические словари и энциклопедии, раскрывающие точку зрения языковедов на словари (Ахманова 1966/2004; Розенталь & Теленкова 1985; Лингвистический энциклопедический словарь 2002; International Encyclopedia of Linguistics 1992); - словари лексикографических терминов и другая специальная литерату- ра по лексикографии, отражающая собственно лексикографический под- ход к словарям (Zgusta 1971: 197; Kipfer 1984: 175–176; Герд 1997: 202; Nordisk leksikografisk ordbok 1997; Hartmann & James 1998; Burkhanov 1998). Рассмотрим, какое понятие считается в перечисленных источниках родовым для понятия "словарь" и какие признаки выделяются в качестве видовых. 24 Родовое понятие для понятия "словарь" В качестве родового понятия для понятия "словарь" в перечисленных выше источниках указываются (по убыванию частотности): - справочное издание, справочная книга, reference work, reference book; - список, перечень, list (определенных единиц); - книга, book; - собрание (определенных единиц); - сборник (определенных единиц); - лексикографическое издание. Начнем с понятий, упоминавшихся реже всего. Определение словаря через "лексикографическое издание" кажется при- влекательным решением, однако обычно наука определяется через изучаемый ею объект, а не наоборот. Если мы определяем лексикографию как "науку, за- нимающуюся изучением и составлением словарей", то мы не можем одновре- менно определить словарь как "издание, являющееся объектом и продуктом лексикографии", поскольку в этом случае образуется замкнутый круг. Имеются свидетельства того, что термины "справочное издание" и "лексикографическое издание" часто используются в теории лексикографии как синонимы (Burkhanov 1998: 197–198), поэтому можно отнести данное определение к тем, в которых словарь определяется через понятие "справочное издание". "Сборник" определяется в словарях русского языка как "книга, представ- ляющая собой собрание каких-л. литературных произведений, материалов, до- кументов и т. п." (БТС 1998). В качестве примеров приводятся сочетания "сбор- ник народных песен и пословиц", "сборник критических статей", "статистический сборник". Возможно, авторы определения словаря как сборника хотели под- черкнуть его фрагментарность, однако слово "сборник", по-видимому, ассоции- руется с собранием более крупных текстов, чем словарные статьи. Поэтому это определение также можно причислить к тем, в которых словарь определяется как "справочное издание". 25 Несмотря на расширение значения слова "книга" и появление "электронных книг" (см., напр., Агеев 1997 – "Электронная книга: новое средство социальной коммуникации"), сегодня мы уже не можем утверждать, что книга – единствен- ный возможный способ существования словарей. Поэтому определения, в ко- торых словарь толкуется как "книга", следует признать не соответствующими современному уровню развития лексикографической практики. В результате у нас остаются два основных кандидата на место родового по- нятия для понятия "словарь": - справочное издание, состоящее из совокупности определенных единиц; - список (собрание, совокупность, перечень) определенных единиц, рас- положенный на определенном носителе и используемый в качестве справочника. В обоих случаях речь идет об одном и том же, а различие заключается лишь в том, с какой точки зрения рассматривается словарь. К сожалению, и в том, и в другом случае словарь определяется через понятия "справочное изда- ние" или "справочник", а толкование этих понятий является прерогативой кни- говедения. Чтобы лексикографическое определение словаря не зависело от понятий другой науки, в качестве родового понятия для словаря можно принять более общее понятие – "произведение", а признаки словаря как справочного издания, если они актуальны с точки зрения лексикографии, указать в качестве видовых признаков. Таким образом, родовым понятием для самого простого типа словаря можно считать "произведение, состоящее из совокупности (опре- деленных) единиц". Однако с учетом того, что помимо корпуса словарь может содержать и другие, вспомогательные, части (предисловие, правила пользова- ния, список условных сокращений, различные вставки, приложения и т. д.), пра- вильнее будет говорить о том, что словарь – это произведение, в котором сово- купность (определенных) единиц является основным элементом (ср. Haus- mann & Helbert 1989: 328). Теперь необходимо выяснить, какие признаки мы опустили, перейдя от по- нятия "справочное издание" к понятию "произведение". В качестве определения справочного издания примем следующее: 26 Издание, содержащее краткие сведения научного или прикладного характера, расположен- ные в порядке, удобном для их быстрого отыскания, не предназначенное для сплошного чтения (Справочные издания 1982: 166). Это определение содержит указания на следующие признаки: лаконичность описания, предназначенность для несплошного чтения, особая структура, по- зволяющая быстро отыскать нужную информацию. Последние два признака на практике означают то, что горизонтально справочное издание разбито на фраг- менты, микротексты, а вертикально – на "левую" и "правую" часть, т. е. толкуе- мое и толкующее. Кроме того, понятие "издание" подразумевает опубликован- ность справочного произведения. Перейдем к рассмотрению этих и других ви- довых признаков словаря. Видовые признаки понятия "словарь" В изученных нами определениях понятия "словарь" имеются указания на следующие видовые признаки словаря: 1. Словарь располагается на определенном носителе информации. Этот признак выражен либо явно, либо имплицитно. 2. Словарь является опубликованным произведением. В одном определе- нии это утверждается в эксплицитной форме, а во всех определениях, толкующих словарь через понятие "справочное издание", – в имплицит- ной. 3. Словарь состоит из фрагментов, микротекстов. Об этом говорится в эксплицитной форме в пояснениях к одному из определений, а также следует из определений словаря как справочного издания. Будучи фрагментарным произведением, словарь не предназначен для сплош- ного чтения. Об этом говорится в принятом нами определении справоч- ного издания. 27 4. Для словаря характерна лаконичность описания. Этот признак импли- цитно выражен в тех определениях словаря, в которых родовым поня- тием выступает "справочное издание". 5. Словарь состоит из двух частей – левой и правой, толкуемого и тол- кующего. В трех определениях этот признак выражен только через ро- довое понятие – "справочное издание". Авторы двух определений про- являют осторожность, сообщая, что словарь "обычно" содержит сведе- ния о единицах левой части. 6. Левая часть словаря представляет собой список определенных единиц. В частности, в определениях упоминаются слова, термины или имена, части слов, морфемы, словосочетания, идиомы, фразы, знаки, лексиче- ские единицы языка, части лексики, единицы естественного или искус- ственного языка, социализированные лингвистические формы. 7. Единицы левой части связаны между собой системными отношениями. 8. Список единиц в левой части словаря упорядочен определенным обра- зом, например, "только по алфавиту", "обычно по алфавиту", "обычно по алфавиту или идеографически". В одном из определений особо подчер- кивается, что принцип упорядочения единиц левой части может быть различным в разных типах словарей. 9. В правой части словаря содержится информация определенного харак- тера о единицах левой части. Например: толкования (значения), напи- сание и правила орфографии, произношение, грамматические формы, производные формы, функции, синонимы, этимология, информация о синтаксисе и идиоматике, употребление, иноязычные соответствия, эн- циклопедическая информация, сведения о предметах, обозначаемых единицами левой части, деятелях какой-либо области, географические факты, научные концепции и таксономии, информация языкового или научно-прикладного характера, лингвистическая информация, семанти- ческая информация, справочные данные, систематическое описание, различная информация, специальная информация, сведения, относя- щиеся к единицам левой части. 28 10. Информация в правой части словаря представлена "в специфических формах". 11. Словарь ориентирован на "подготовленного читателя" (qualified reader) или, иначе говоря, словарь должен составляться с учетом квалифика- ции пользователей (…commented by the author in such a way that the qualified reader understands… – C.C. Berg, цит. по: Zgusta 1971: 197). 12. Словарь имеет назначение, которое может выражаться в сообщении сведений определенного типа или специфических функциях. Одно из определений эксплицитно указывает на наличие у словаря назначения, но не уточняет, для каких именно целей может предназначаться сло- варь. Как видим, в различных определениях словаря можно обнаружить много общего. Отметим связь многих дефиниционных признаков словарей с т. н. "словарными универсалиями", т. е. элементами, присущими любому словарно- му произведению. К таким универсалиям, в частности, относятся: заголовочная единица, левая часть словаря, правая часть словаря, определенный порядок подачи словарного материала, системность лексического материала, описы- ваемого в словаре (Дубичинский 1995: 66–67; Дубичинский 1998: 32), читатель- ский адрес и назначение словаря (Денисов 1977: 212, 216). Теперь рассмотрим, насколько существенными для лексикографии являются признаки, выделенные нами из определений. Связь с внешним носителем информации Определение словаря через какой-либо конкретный носитель информации представляется бесперспективным. В старину это были глиняные таблички и папирусы, сегодня мы пользуемся бумажными и компьютерными словарями, но было бы недальновидным не оставлять резерва на будущее. Тем не менее признак вещественности словаря, проявляющейся в том, что словарь распола- гается на некотором внешнем физическом носителе информации, является су- 29 щественным для лексикографии и должен быть включен в лексикографическое определение словаря. Опубликованность Нам представляется нецелесообразным отказывать какому-либо произве- дению в праве называться словарем лишь потому, что оно существует в един- ственном экземпляре или используется для личных нужд, тем более что в ста- рину зачастую так оно и было. Кроме того, для признания произведения изда- нием, формально говоря, достаточно наличия единственного, т. н. "сигнально- го" экземпляра. На этом основании мы считаем, что признак опубликованности не является релевантным для лексикографического определения словаря. Фрагментарность и предназначенность для несплошного чтения В качестве специфической особенности словаря часто упоминается его особая структура. А.Д. Хаютин (1998: 11–12) писал: "…каждая единица описа- ния в словаре, называемая заголовочным словом, вместе с относящимся к ней описанием, называемым словарной статьей, составляют отдельный текст (микротекст) внутри корпуса словаря. Микротексты представляют собой фрагменты макротекста, в связи с чем исследователи отмечают, что именно фрагментарность содержания конституирует тот признак, который отделяет словарную литературу от несловарной" (ср. Zgusta 1971: 198; Al-Kasimi 1992: 574; Герд 1997: 202). Строго говоря, фрагментарность отделяет справочную литературу от не- справочной, однако на практике одного этого признака оказывается недоста- точно. Например, на основании признака фрагментарности довольно трудно провести разграничение между идеографическим энциклопедическим словарем или справочником по какой-либо теме и учебником на ту же тему. В обоих слу- 30 чаях текст разбит на микротексты, более или менее соответствующие заголов- кам, причем порядок следования этих микротекстов в изданиях обоих видов вполне может совпадать. Поэтому в книговедческом определении справочного издания акцент делается не на фрагментарности, а на предназначенности для несплошного чтения (см. приведенное выше определение справочного изда- ния). Правда, книговеды, по-видимому, допускают исключения из этого правила, т. к., вопреки определению, "детские энциклопедии, а также энциклопедии для юношества рассчитаны не на выборочное, а на сплошное чтение" (Справочные издания 1982: 14). В одной из статей "Энциклопедии лексикографии" предлагается разделение словарей на "справочные" и "словари для чтения" (Kühn 1989: 115). В послед- нюю группу, по мнению автора статьи, входят "поучительные и назидательные словари" (этимологические, диалектные, словари выражений, пословиц, эпони- мов, цитат, языков для специальных целей, словари для разгадывания кросс- вордов) и "словари для обучения" (синонимические, омонимические, школьные, базовые, синтаксические, картинные, учебные). На наш взгляд, эта типология выглядит не вполне убедительно, тем более что многие из перечисленных ти- пов словарей одновременно относятся автором и к справочным. Конечно, словари в разной степени "не предназначены для сплошного чте- ния". В наиболее яркой форме этот признак проявляется в тех случаях, когда словарь отличается большим объемом, построен по формальному принципу (например, алфавитному) и не имеет педагогической направленности. Наобо- рот, учебные тематические словари-минимумы, казалось бы, могут быть пред- назначены для сплошного чтения. Однако на самом деле в случае небольших учебных словарей речь скорее идет не о чтении, а о заучивании. Учащийся многократно возвращается к началу каждой словарной статьи, проговаривает ее, потом переходит к следующей, затем, возможно, возвращается к предыду- щей и т. д. Притекстовые учебные словари также отвечают определению спра- вочного произведения, т. к. предполагается, что учащийся будет обращаться к ним за разъяснением незнакомых слов по мере чтения текста. Отсюда и тради- 31 ционный способ упорядочения единиц в них – в соответствии с расположением слов в тексте. Следует особо подчеркнуть, что признак непредназначенности для сплош- ного чтения отражает замысел автора произведения, а не то, каким образом произведение используется на практике. Конечно, никто не может запретить любознательному читателю в интересах самообразования подряд штудировать этимологический словарь или словарь крылатых слов. Однако вряд ли авторы этих словарей рассчитывали именно на это. В противном случае они, по всей видимости, выбрали бы жанр не справочного издания, а монографии, очерка или научно-популярного повествования. С другой стороны, возможны случаи, когда автор развлекательного произ- ведения сознательно выбирает жанр словаря, хотя рассчитывает на его сплошное прочтение. Поскольку словарь ассоциируется с серьезностью и авто- ритетностью, контраст словарного стиля описания и юмористического содержа- ния создает дополнительный комический эффект. К "словарям" такого типа от- носятся, например, классический сборник афоризмов А. Бирса Devil's Dictionary ("Словарь дьявола" – Bierce 1911), Dictionnaire des idées reçues Г. Флобера ("Лексикон прописных истин" – Flaubert 1972), "Довольно толковый словарь" российского сатирика А. Кнышева (1991), "Афористикон, или Самый толковый словарь" (Душенко 1999) и др. Предназначенность подобных произведений для сплошного чтения позволяет нам с полным правом отнести их к псевдословар- ным и не искать их отличия от "нормальных" словарей в области семантики (ср. Geeraerts 1989: 293). Таким образом, предназначенность словарей (как и других справочных про- изведений) для несплошного чтения является важным признаком, позволяю- щим отсечь ряд псевдословарных произведений. 32 Лаконичность описания Справочные издания по своей природе не предназначены для сообщения исчерпывающих сведений о том или ином предмете (Денисов 1976: 21). Как от- мечает А.С. Герд (1997: 192), история любого понятия или слова типа "торгов- ля", "время", "движение" гораздо более полно, чем в словаре, может быть опи- сана в жанре монографии или статьи. Однако "в современной жизни очень час- то знания бывают нужны не в полной развернутой форме, а в их компрессиро- ванном обобщенном виде. Например, мне нужны самые общие сведения о ка- ких-то языках, народах или о том, что такое биоэнергетика или иммобилизация клеток; у кого-то нет времени разыскивать специальные исследования по этому вопросу, кому-то они трудны. Именно здесь и приходят на помощь сокращен- ные формы представления информации в словарях" (Герд 1997: 197). Признак краткости описания выражен у различных справочных изданий в разной степени. Филологические словари и справочники отличаются большей лаконичностью, чем энциклопедические словари и энциклопедии. Хотя энцик- лопедии ассоциируются у многих с исчерпывающим изложением темы, на прак- тике они содержат "в обобщенном виде основные сведения по одной или всем отраслям знаний и практической деятельности" (Справочные издания 1982: 166). С точки зрения семантики признак краткости описания является довольно расплывчатым. Например, неясно, следует ли считать его противоположностью "исчерпывающее описание" или "развернутое описание". Кроме того, понятие "краткости" будет зависеть от типа издания, его назначения и предполагаемого читательского адреса. Понятно, что объем сведений по одному и тому же во- просу будет значительно различаться в терминологическом словаре, универ- сальной энциклопедии и отраслевой энциклопедии, хотя во всех этих случаях описание будет "кратким". Кроме того, вследствие тенденции к специализации справочных изданий сведения, содержащиеся в них, могут отличаться узостью тематики, но значительной глубиной и полнотой. Мы считаем признак лаконич- 33 ности описания важным, но весьма относительным. По-видимому, можно гово- рить об "относительно лаконичном" описании материала в словарях. В понятие "краткость описания" входят также различные способы экономии и компрессии информации в словаре. Разделение на левую и правую части Одним из характерных признаков справочных изданий является их разде- ление на условные "левую" и "правую" часть, т. е. на список определенных еди- ниц и информацию об этих единицах. Нужно сказать, что традиционная трак- товка "левой части" как совокупности заглавных единиц и "правой части" как совокупности словарных статей порождает ряд теоретических проблем. Во-первых, она не позволяет объяснить феномен т. н. "односторонних сло- варей" или "словарей без правой части" – орфографических, морфемных, неко- торых видов орфоэпических, частотных, обратных. Во-вторых, если словарная статья делится на подстатьи или образует гнез- до, то возникают трудности с подсчетом реального количества описываемых единиц. Неясно, следует ли считать единицами словника производные формы, фразеологические обороты, фразовые глаголы и т. д. (ср. Landau 1989: 84–88). Возникает и ряд других вопросов. Допустим, если в двуязычном словаре приводятся примеры употребления заглавной единицы, которые сопровожда- ются переводом на другой язык, то относятся ли эти примеры к левой или пра- вой части (ср. Zgusta 1971: 337; ср. Jacobsen, Manley & Pedersen 1991: 2783– 2787)? Наличие подобных теоретических и практических проблем свидетельствует о необходимости пересмотра традиционных представлений о левой и правой части словаря. Мы предлагаем рассматривать в качестве левой части любые единицы, о которых автор словаря сообщает какую-либо релевантную с точки зрения назначения словаря информацию, а под правой частью – саму эту ин- формацию вне зависимости от места ее расположения в словаре. 34 В отношении левой части такая трактовка означает признание того факта, что заглавные единицы нередко играют в словаре лишь вспомогательную роль, обеспечивая доступ к другим единицам – тем, которые являются реальным объектом рассмотрения. Ярче всего это проявляется в словарях, описывающих сверхсловные образования, например, фразеологических, словарях пословиц, поговорок, крылатых выражений и т. д. Однако даже в тех словарях, где в цен- тре внимания находятся единицы, равные слову, реальной единицей словника является лексико-семантический вариант (семантически цельная единица – ср. Hartmann 1983: 6–7). Л.В. Щерба писал: "Неправильно думать, что слова имеют по нескольку значений: это, в сущности говоря, формальная и даже просто ти- пографская точка зрения. На самом деле мы имеем всегда столько слов, сколь- ко данное фонетическое слово имеет значений (так и печаталось, между про- чим, в старых словарях: заглавное слово повторялось столько раз, сколько у него было значений)" (Щерба 1958: 78). Лишь в некоторых типах лексикографи- ческих произведений, таких как глоссарии, указатели и конкордансы, информа- ция в правой части относится именно к заглавным единицам как таковым (ср. Zgusta 1989: 299). В переводных словарях второстепенный характер заглавной единицы ста- новится еще более заметным, чем в одноязычных, в силу того, что перевод текста обычно осуществляется не пословно, а более или менее протяженными блоками. Вследствие этого "основой двуязычного словаря является вовсе не слово, а синтагматическая, контекстуальная, фразеологическая единица. В обычных двуязычных словарях слово только потому стоит на переднем плане, что оно позволяет обратиться к формулировке" (Hausmann 1991: 2877). Неко- торые исследователи ставят вопрос о том, что базовой единицей словаря, ори- ентированного на процесс перевода, должна быть "транслатема" (Urbanek 1997: 512). В переводной лексикографии даже существует особый прием для обозна- чения того, что заглавная единица сама по себе не релевантна для данного словаря, т. е. не является термином данной сферы, встречается только в опре- деленном словосочетании или не может быть переведена вне его. В этом слу- 35 чае после заглавного слова ставится двоеточие, а само заглавное слово не пе- реводится (ср. Zgusta 1984: 151): Пример 1 (Финско-русский словарь по социальному обеспечению = Kudashev 2000; см. тж. Пример 8): katkaisu: ~, automaattinen автоматическое прерывание (трудового стажа) ~, tekninen техническое прерывание (трудового стажа) Следует вспомнить и о типичной формулировке, используемой для описа- ния объема словаря, – "содержит столько-то слов и выражений". Таким образом, любая единица, о которой сообщаются сведения, релевант- ные с точки зрения назначения словаря, должна рассматриваться как единица левой части (ср. Берков 1973: 115). Вместе с тем "пустые" заглавные слова, единственным назначением которых является организация доступа к другим единицам, должны рассматриваться не как единицы левой части, а лишь как элементы навигации. Под "правой частью" словаря мы будем понимать не только правую часть словарной статьи, но и вообще любую информацию о единицах левой части, в том числе расположенную вне корпуса словаря: в заглавии, предисловии, вставках, приложениях и т. д. Например, заглавие "Словарь рекламных терми- нов" равносильно простановке тематической пометы рядом с каждой из единиц словника, а список литературы, использованной при подготовке словаря, – не- дифференцированному библиографическому параметру. Такая трактовка пра- вой части снимает проблему "односторонних словарей" и способствует рас- смотрению вопросов содержания и построения правой части словарных статей и других частей словаря в едином контексте. Как мы видим, фрагментарность словаря не сводится только к разбиению корпуса словаря на словарные статьи. Фрагментарность проявляется на всех уровнях словарной структуры, начиная от связей между составными частями словаря и заканчивая строением отдельных словарных статей и подстатей. Очевидно, именно поэтому в современной лексикографии наметился переход 36 от деления структуры словаря на макро- и микроструктуру к более сложным схемам, включающим мега-, медио- и другие структуры (напр., Hartmann 2001: 59; Гринев 1995: 32). Тем не менее суть строения справочных изданий остается неизменной: имеются единицы "левой части", о которых сообщается релевантная с точки зрения назначения словаря информация, составляющая "правую часть". Соот- ветственно, этот признак должен быть отражен в лексикографическом опреде- лении словаря. Состав левой части словаря Как уже говорилось выше, к традиционному объекту лексикографии – сло- ву – в последнее время прибавилось много других единиц, в частности: - единицы меньше слова: морфемы, семы, терминоэлементы; - единицы больше слова: устойчивые словосочетания и выражения, по- словицы, поговорки, клише, штампы и т. д., вплоть до целых "стандарт- ных текстов" (ср. ISO 12620:1999: 10); - составные единицы лексической системы – синонимические ряды, анто- нимические пары, омонимические и паронимические цепочки, эпидигма- тические и словообразовательные гнезда (Морковкин 1990: 28), "ложные друзья" переводчика; - единицы речи; - единицы искусственных языков, условные знаки, символы и формулы (Герд 1997: 194–195); - элементы графики (например, в картинных словарях, словарях жестов, символов и т. д.) и другие знаки, основанные на неалфавитных семиоти- ческих средствах (Zgusta 1989: 299). В связи с развитием компьютерных технологий вполне вероятно появление в будущем таких словарей, в которых единицами "словника" будут аудио- и ви- деоматериалы. 37 Таким образом, в левой части современных словарей можно обнаружить самые разные типы знаков. Однако в отношении характера знаков, которые мо- гут быть представлены в левой части словаря, а также в отношении их протя- женности существуют определенные ограничения. Первое из этих ограничений касается знаков большой длины и вариативно- сти и связано с проблемой организации эффективного доступа к ним. Дело в том, что если единица словника обладает большой протяженностью, то поль- зователь, скорее всего, не помнит ее целиком, а значит, не сможет быстро оты- скать ее по внешней форме. Если при этом словарь не имеет других входов – например, тематического или пермутационного, то нарушается условие опти- мального расположения материала, обеспечивающего быстрый доступ к ин- формации. Вариативность знаков большой протяженности (например, посло- виц, крылатых слов) еще больше затрудняет их поиск. Данное ограничение ка- сается прежде всего бумажных словарей, поскольку в компьютерных продуктах поиск протяженных единиц организовать проще. Кроме того, оно действует не само по себе, а лишь в связи с вопросом об эффективной организации входа в словарь. Второе ограничение связано с тем, что элементы левой части должны пред- ставлять собой определенную систему (ср., напр., Дубичинский 1995: 68; Герд 1997: 197). При этом следует сразу оговориться, что мы не считаем возможным ставить знак равенства между "системностью" и "лексической системностью", как это делает, например, П.Н. Денисов. Он пишет: "…словарем считается лишь такое произведение, словник которого представляет собой лексическую систему или микросистему, а не произвольный и случайный набор слов. Не- смотря на существование в практической лексикографии словарей трудностей на несколько сот слов и переводных учебных словарей на несколько тысяч, в соответствии с теорией преобразований словарного состава языка они теоре- тически несостоятельны. Это – словарные этюды на случайных коллекциях слов…" (Денисов 1993: 210). Между тем каждому лексикографу-практику из- вестно, что при формировании словника помимо собственно лингвистических факторов существенную роль играют и другие факторы – прагматические, экст- 38 ралингвистические, субъективные (напр., Берков 1973; Берков 1996; Geeraerts 1989: 289–291; Дубичинский 1998: 29–30). Нельзя не учитывать и историю лек- сикографии: на протяжении тысячелетий словари составлялись прежде всего для толкования и/или перевода трудных, непонятных слов, не обязательно об- разующих какую-либо лингвистическую систему. Тем не менее определенная степень системности при формировании слов- ника все же необходима, поскольку эффективное использование словаря пред- полагает, что читатель может из его названия, аннотации или предисловия с большой долей вероятности установить, какие именно знаки содержатся в ле- вой части словаря. Иначе говоря, критерии формирования словника должны быть в целом понятны пользователю, а состав словника – более или менее предсказуем. При этом критерии отбора словника не обязательно должны быть сугубо лингвистическими. Сказанное выше о знаках естественных языков распространяется и на дру- гие знаковые системы. Хотя на практике включение ряда "несистемных" объек- тов в словник практически неизбежно, к соблюдению системности в левой части словаря необходимо стремиться. В связи с вопросом о составе левой части словарей будет уместно упомя- нуть о различиях в словнике словарей и энциклопедий. Левая часть языковых словарей обычно рассматривается как инвентарный перечень лексики одного языка и, как следствие, содержит элементы не только открытых, но и закрытых парадигм – предлоги, союзы, местоимения, междометия и т. д. (Lara 1989: 283, со ссылкой на: Martinet 1966: 117). Словник энциклопедий не содержит лексики закрытых парадигм, а также глаголов. Среди имен существительных в энцикло- педиях преобладают имена собственные, но имеются также имена нарицатель- ные, обозначающие понятия, важные с точки зрения миропонимания. С лин- гвистической точки зрения словник энциклопедии "представляет собой произ- вольный список", который является, тем не менее, "адекватным с точки зрения знаний" (Lara 1989: 283; ср. Haiman 1980). П.Н. Денисов (1976а: 68) утверждает, что "словники БАС (Большого акаде- мического словаря русского языка – И.К.) и БСЭ (Большой Советской Энцикло- 39 педии – И.К.) не совпадают". Если считать единицами словника не слова, а лек- сико-семантические варианты (семантически цельные единицы), то это утвер- ждение имеет под собой основание. По наблюдению Н.З. Котеловой (1976: 30–31), в энциклопедиях игнорируют- ся знаковые свойства единиц словника, например, заголовки словарных статей ставятся в форму множественного числа. Во многих случаях игнорируется так- же языковая норма, что отмечается при изменении в заголовочном обозначе- нии фиксированного порядка слов: "симметрии плоскость", "поля теории" и т. п. Казалось бы, признака "содержание левой части" могло бы быть достаточно для разграничения словарей и энциклопедий. Однако, как указывает А.С. Герд (1997: 193), камнем концептуального преткновения оказываются объекты науч- но-технической лексикографии. Дело в том, что словник терминологических словарей и отраслевых энциклопедий может совпадать буквально. Поэтому принципиальные различия между словарями и энциклопедиями следует искать в других областях (см. ниже подраздел "Функции словаря"). Итак, левая часть словаря представляет собой совокупность знаков практи- чески любого типа, формирующих определенную систему, более или менее понятную пользователю, и это должно быть отражено в лексикографическом определении словаря. Упорядоченность левой части Несмотря на то что в западной культуре словарь прочно ассоциируется с алфавитным порядком расположения материала, это далеко не единственный возможный способ упорядочения единиц левой части. В разных лексикографи- ческих традициях существовали и существуют, по крайней мере, следующие виды организации единиц левой части: тематический, потекстовый, по ключам (в иероглифических языках), по рифмам (в арабской лексикографии), по грам- матическим признакам (в древнеиндийской лексикографии), гнездовой, идео- графический, частотный, обратный алфавитный, пермутационный, алфавитно- 40 фонетический. Несмотря на существование огромного количества способов упорядочения единиц словника, потенциальная свобода выбора формы орга- низации словника ограничена рядом требований. М. Хаас в свое время так определила хороший словарь: это словарь, "в ко- тором вы можете найти ту информацию, которую вы ищете, причем по возмож- ности – там, где вы ее ищете прежде всего" (Haas 1962: 48; перевод мой – И.К.). Соответственно, "словарь должен быть организован таким образом, чтобы каж- дую единицу было как можно проще найти" (Zgusta 1989: 296; перевод мой – И.К.). Реализация этого условия возможна только в том случае, если словник упо- рядочен способом, заранее известным пользователю словаря. Данному требо- ванию в полной мере отвечают только системы, ориентированные на форму знаков, прежде всего алфавитные (ср. Opitz 1990: 1511), а также потекстовый способ упорядочения. Ориентация на форму знаков обычно обеспечивает дос- таточную степень уникальности единиц словника, что является непременным условием эффективного поиска (ср. Денисов 1993: 235). Для решения проблем омонимии, полисемии и вариативности в лексикографии существуют опреде- ленные приемы, прежде всего отсылки. Прочие системы упорядочения словни- ка не являются самодостаточными и требуют наличия алфавитных или иных аналогичных указателей. С развитием компьютерных технологий вопрос об упорядочении единиц словника отчасти потерял свою актуальность, поскольку в памяти компьютера словник хранится в специфическом машинном представлении, а "вход" в сло- варь становится возможен практически через любой параметр или сочетание параметров (Лейчик 1999: 8; Компьютерная лингвография 1995: 11). Тем не ме- нее проблема оптимальной организации "входа" в словарь остается. Итак, чтобы словарь мог выполнять свои функции, его левая часть должна быть упорядочена – желательно способом, обеспечивающим наиболее быст- рый и простой доступ к необходимой информации и соответствующим назначе- нию словаря. Однако оптимальный способ упорядочения – это только требо- вание к словарю, но не его признак, иначе статус многих словарей оказался бы 41 под вопросом. В качестве признака словаря предлагается считать упорядочен- ность единиц словника любым образом, способствующим скорейшему отыска- нию нужной информации. Содержание правой части Признаки словаря, которые мы рассматривали до сих пор, относились ко всем видам справочных изданий, в том числе и традиционно нелексикографи- ческим. Очевидно, ответ на вопрос о том, чем отличаются словари от других типов справочных изданий, прежде всего от энциклопедий и справочников, сле- дует искать среди оставшихся трех признаков – "содержание правой части", "назначение" и "читательский адрес". Последний из этих признаков явно не яв- ляется дифференцирующим, поскольку большинство справочных изданий мо- жет быть адресовано как определенным группам пользователей, так и сáмому широкому кругу читателей. Поэтому принципиальные различия между слова- рями и другими типами справочных изданий должны быть связаны либо с со- держанием их правой части, либо с назначением, либо с тем и другим. Начнем с признака "содержание правой части". В лексикографии словарь понимается по-разному в зависимости от того, считаются ли энциклопедии и (семантические) тезаурусы словарями. Особенно острые дискуссии ведутся вокруг соотношения понятий "словарь" и "энциклопе- дия". Мнения по данному вопросу варьируются в широких пределах: от того, что словарь – это и есть энциклопедия (Haiman, 1980: 329), до категоричного "эн- циклопедия – не словарь и не имеет отношения к лексикографии" (Котелова 1976: 33). В советской/российской традиции наряду со словарями и энциклопедиями выделяется также такой тип изданий, как справочники. Нужно сказать, что про- вести границу между справочниками и энциклопедиями не всегда легко. Со- гласно определению, справочники – это справочные издания прикладного ха- рактера, содержащие комплекс сведений, охватывающих определенную от- 42 расль знания, деятельности или тему (Справочные издания 1982: 172). При- кладной, практический характер справочников подчеркивается и в других опре- делениях. Из этого, казалось бы, можно сделать вывод, что справочники не со- держат научно-теоретической информации. Однако выделение в типологии справочников такого класса, как научные справочники, опровергает это предпо- ложение. Научные справочники содержат "комплекс сведений, охватывающих ту или иную отрасль науки (или часть ее, конкретные научные проблемы, темы и т. д.)", и предназначены для научной работы (Справочные издания 1982: 172). На основании этого определения довольно трудно отличить научный справоч- ник от отраслевой энциклопедии. По всей видимости, различия между энциклопедиями и справочниками но- сят прежде всего количественный характер. Энциклопедия – это свод знаний, она предполагает достаточно полное описание одной или нескольких областей. Справочник же – более скромное по своим масштабам произведение, которое может даже сообщать сведения только одного какого-либо типа (например, те- лефонный справочник). Таким образом, вопрос о качественных различиях меж- ду словарями и энциклопедиями автоматически распространяется и на разли- чия между словарями и справочниками. Сравнив множество различных словарей, справочников и энциклопедий, мы пришли к выводу, что провести между ними четкую границу по содержанию правой части невозможно ни на основании формальных противопоставлений (наличие графики, переводимость), ни на основании популярных концептуаль- ных противопоставлений (лингвистическая информация vs. экстралингвистиче- ская информация; научное понятие vs. бытовое понятие; ближайшее значение vs. дальнейшее значение), ни на основе количественных показателей. Наши исследования подтвердили постулат Д. Джирэртса (Geeraerts 1989: 290) о том, что сведения, содержащиеся в правой части словаря, не обязательно должны быть лингвистическими в традиционном смысле слова. Ответ на вопрос, какими могут и должны быть эти сведения, следует искать в их функциях. 43 Функции словаря Основной функцией всех справочных изданий, в том числе и словарей, яв- ляется, безусловно, информационная. К словарю обращаются за помощью в случае затруднений, связанных с использованием языка, что и определяет его информационное наполнение и структуру. Будучи справочными пособиями по языку, словари также обычно выполня- ют коммуникативную функцию, т. е. помогают членам языкового коллектива общаться друг с другом. Разные виды словарей обслуживают разные виды об- щения – письменное и устное, одноязычное и межъязыковое, бытовое и специ- альное и т. д. Одни словари специализируются на обеспечении процесса пони- мания (пассивные словари), другие – на обеспечении процесса порождения текста (активные словари), третьи – и на том, и на другом (пассивно-активные словари). Еще одной важнейшей функцией словарей с глубокой древности является учебная функция. Учебные словари появились одними их первых, наряду с пе- реводными. Учебная функция свойственна большинству словарей; существует даже мнение, что "всякий словарь создается для того, чтобы учить(ся)" (Дуби- чинский 1995: 67). Однако оставаясь справочным пособием, словарь всегда иг- рает при обучении лишь вспомогательную роль. По известному высказыванию Н.Ю. Шведовой (1988/2005: 423), "выучить язык собственно 'по словарю' невоз- можно". Словарям свойственна также регистрирующая функция, поскольку в них в обобщенном виде хранятся сведения о языке (или речи) в определенный мо- мент времени. При этом одна из задач словаря – служить "музеем для редких и забавных образцов языка" (Algeo 1989: 29, со ссылкой на: Quirk 1973: 76–77; перевод мой – И.К.). Поскольку сведения в словаре подвергаются упорядочиванию, системати- зации, можно говорить также о систематизирующей функции словаря. Другой 44 аспект этой функции – отражение в словаре системных языковых связей (Дени- сов 1993: 237). В нормативных словарях на первый план выходит кодифицирующая функ- ция. Нормативные словари служат не только источниками информации, но и арбитрами в спорах о языке. Вообще говоря, любой словарь, даже если он за- думывался как дескриптивный, все равно в той или иной степени оказывается нормативным: лексикограф, как и автор учебника, говорит не вполне "от своего имени", он выступает как посредник между обществом – коллективным носите- лем речи – и индивидуумом, который, обращаясь за справкой к словарю, как бы задает вопрос лексикографу. Ответы лексикографа (носителя коллективного знания) воспринимаются как более или менее обязательные предписания для читателя словаря, поскольку словарь предназначен для того, чтобы устранять расхождение между индивидуальным знанием и знанием всего коллектива (Гак 1977:12; ср. Dubois & Dubois 1971: 49–50; Zgusta 1971: 212; Денисов 1976: 32; Varantola 2001: 219; Sterkenburg 2003: 7). Еще одна важная функция словаря – познавательная, гносеологическая. Как пишет Ф.П. Сороколетов (1985: 5), одной из специфических особенностей словаря является то, что он не может отказаться от той или иной характеристи- ки слова, даже если теоретическое языкознание не имеет удовлетворительного решения соответствующего вопроса. Поэтому многие языковедческие пробле- мы впервые решаются в словаре. По мнению В. Дорошевского, "… так как су- ществование фундамента оправдывается тем, что на нем будет построено, лексикографию можно понимать как дисциплину, в некотором смысле выше- стоящую по отношению к лексикологии, ибо результаты важнее замысла и по практическим результатам можно оценивать теоретические основы" (цит. по: Сороколетов 1985: 6–7). Сегодня особое значение для процесса познания име- ет развитие терминологической лексикографии. Например, по свидетельству Ю.Н. Марчука, японскому "промышленному чуду" предшествовало резкое уве- личение количества словарей, прежде всего терминологических (Марчук 1992: 4). 45 Словарь часто имеет также идеологическую функцию. В Советском Союзе любили подчеркивать, что словарь – мощное идеологическое оружие. Недаром издатели Оксфордского учебного словаря, согласившиеся на его перепечатку в Советском Союзе в начале 1980-х гг., впоследствии пожалели о том, что раз- решили советскому издательству вносить изменения в определения. В итоге "капитализм" в этом словаре был определен как "экономическая и социальная система, основанная на… эксплуатации человека человеком" (Benson 1988: 224; перевод мой – И.К.). Однако идеологичность словаря не обязательно про- является в столь жестких формах. Например, в таких странах, как Франция и Германия, словарная работа является частью политики по сохранению нацио- нального языка и культуры и защите их от англо-американского влияния. В словаре не может быть реализована только одна какая-либо функция – он является суммой функций. При этом какая бы функция ни являлась домини- рующей, словарь всегда остается справочным произведением о языке, о зна- ках. Со знаками же возможны три основные операции: интерпретация, употреб- ление и замена. Поэтому словарь – справочное издание, в котором о знаках сообщаются сведения, являющиеся важными с точки зрения их интерпретации и/или употребления и/или замены. В фокусе внимания словаря находятся сами знаки. В других типах справоч- ных изданий знаки являются лишь средством доступа к другой информации. При этом сами сведения в словаре и других справочных изданиях могут час- тично совпадать, однако они включаются туда с разными целями. Например, в словаре могут содержаться общие сведения об ингредиентах, из которых при- готовляются те или иные блюда, тогда как в поваренной книге можно выяснить написание названий этих блюд, а проанализировав текст статей, – получить определенное представление о сочетаемости и склонении этих названий, но задача поваренной книги – помочь приготовить вкусное блюдо, а задача слова- ря – помочь в понимании, правильном употреблении или переводе названия блюда. Выражение "употребление знака" следует понимать широко. Например, в словарях сочетаемости ставится задача выяснить, какие знаки могут употреб- 46 ляться вместе с данным; в словарях усилений – каким знаком можно усилить данный знак; в словарях рифм – какую рифму можно употребить с данным зна- ком и т. д. Иначе говоря, вопрос может ставиться не только прямо: "Как упот- ребляется этот знак?", но и косвенно: "Какие знаки употребляются вместе с этим знаком, для усиления этого знака, для сравнения этого знака?" и т. д. Операция интерпретации знаков, по-видимому, не нуждается в особых ком- ментариях. Замену знаков, как, например, в переводных словарях или словарях синонимов, нельзя рассматривать как частный случай употребления знака, по- скольку в данном случае один знак заменяется на другой. Конечно, функции обычно являются не единственным критерием, по кото- рому можно отличить словарные произведения от несловарных. Как правило, функции влияют и на содержание, и на структуру произведения. Но в трудных, пограничных случаях, когда произведения близки друг другу и по содержанию, и по строению, именно функции издания играют решающую роль. Например, языковые тезаурусы, т. е. словари, отражающие логические, ассоциативные и другие связи слов и предназначенные для работы с языком, мы бы отнесли к словарям. В то же время информационно-поисковые тезаурусы, которые со- держат схожую информацию, но предназначены для правильного формирова- ния поисковых запросов в информационно-поисковых системах, мы не склонны считать словарями. Подобные произведения имеют лишь опосредованное от- ношение к лингвистике, и их грамотное составление невозможно без участия специалистов по информационному поиску. Таким образом, мы считаем, что функции – это один из самых важных кри- териев отличия словарей от других типов справочных изданий, обусловливаю- щий и все остальные различия. Основная функция словаря заключается в том, что он сообщает главным образом информацию, актуальную с точки зрения интерпретации, употребления или замены знаков, содержащихся в левой части. Квантитативный определитель "главным образом" вводится для того, чтобы обеспечить плавный переход от "безусловных" словарей к промежуточным ти- пам, а также для того, чтобы предоставить составителям словаря определен- ную свободу действий в отношении факультативной информации. 47 Теперь, когда мы рассмотрели все признаки словаря и установили его отли- чия от других типов справочных и несправочных произведений, мы можем пе- рейти к выработке лексикографического определения словаря. Определение понятия "словарь" Итак, в качестве родового понятия для понятия "словарь" можно принять понятие "произведение". Поскольку словари обычно состоят не из одного толь- ко корпуса, но включают также, например, информацию о самом словаре, пра- вилах пользования им и т. п., необходимо следующее уточнение: словарь – это произведение, центральным элементом которого является система языковых знаков с относящимися к ним сведениями. Кроме того, нужно учитывать, что словарь может быть не только самостоятельным произведением, но и входить в состав другого произведения (например, притекстовые словари) или совокуп- ности произведений (например, словарной серии). При этом словарь обладает следующими видовыми признаками: - располагается на внешнем носителе информации; - предназначен для несплошного чтения; - отличается относительной лаконичностью; - организован таким образом, чтобы обеспечить быстрый поиск информа- ции; - правая часть словаря содержит главным образом такие сведения, кото- рые имеют целью помочь предполагаемым пользователям в интерпре- тации, употреблении или замене знаков, содержащихся в левой части. На основании этих признаков можно сформулировать следующее лексико- графическое определение словаря: Самостоятельное произведение, часть другого произведения или системы произведений, центральным элементом которого является расположенная на внешнем носителе и упоря- доченная в интересах упрощения поиска система знаков, предназначенная для несплошно- го чтения и снабженная относительно лаконичным набором сведений, имеющим основной 48 целью помочь предполагаемым пользователям в интерпретации, употреблении или замене описываемых знаков. Данное определение отражает именно те признаки словаря, которые важны с лексикографической точки зрения. Из него можно вывести следующие основ- ные вопросы, которые необходимо решить при проектировании словаря: - адресат(ы) словаря; - назначение словаря; - связь с другими произведениями; - носитель информации, на котором располагается словарь; - состав левой части словаря; - состав правой части словаря; - состав дополнительной информации; - состав и взаимное расположение частей словаря; - средства компрессии в словаре; - организация словаря и обеспечение доступа к информации. Теперь перейдем к рассмотрению понятия "проектирования словаря" и к оп- ределению границ этапа проектирования. Границы этапа проектирования словаря Описание этапов работы над словарем, в том числе над переводным и тер- минологическим, можно найти в большом количестве работ (напр., Zgusta 1971: 345–353; Лейчик 1975: 12–13; Крупнов 1980: 15–19; Felber 1984: 313–330; Sanastotyön käsikirja 1989: 124; Морковкин 1990: 54–56; Гринев 1995: 20–29; Suonuuti 1997: 15–16; Дубичинский 1998: 99–101; Nykänen 1999a: 68; Landau 2001: 343–402 и др.). Тем не менее ни одно из этих описаний по отдельности, ни их совокупность не могут претендовать на роль полной и универсальной схемы этапов работы над словарем. Выработка подобной схемы представляет- ся принципиально невозможной по ряду причин. 49 Прежде всего, процесс работы над словарем зависит от стартовых условий: обновляется ли старый словарь или составляется новый, получено ли финан- сирование или его необходимо запрашивать, сформирован ли рабочий коллек- тив, в какой степени свобода лексикографов ограничена требованиями изда- тельства, спонсоров и т. д. Процесс проектирования словаря зависит также от того, какие параметры словаря предполагается сделать отправными, т. е. от первоначального замысла. Решения, принятые на более ранних этапах проек- тирования, сужают круг опций и влияют на принятие дальнейших решений (ср. Гринев 1995: 19, 20, 56; Гринев 1993: 233; Béjoint 2000: 37). С другой стороны, не существует и общепризнанного момента окончания работы над словарем. В одних проектах работа считается законченной с передачей рукописи издателю, в других – с завершением маркетинговой кампании, а в третьих предусматри- ваются и такие непрекращающиеся этапы, как анализ отзывов о словаре, его "ведение" и подготовка к переизданию. Каждый тип словаря может иметь свои, нехарактерные для других типов словарей этапы. Например, при создании компьютерного словаря обязателен процесс тестирования программного обеспеnullения, а при создании бумажного – составление оригинал-макета. Не существует и единой "правильной" методики работы. Кому-то удобнее вначале сформировать корпус текстов, а затем заниматься формированием словника, а кто-то предпочитает совмещать эти два этапа (ср. Андрющенко & Морковкин 1988: 6). Многие этапы работы являются также факультативными. Например, в качестве средства контроля за качеством словаря его предвари- тельная версия может быть отправлена на рецензирование внешним специа- листам, но этот этап нельзя признать обязательным и необходимым для любо- го словарного проекта. Хотя многие этапы естественным образом предшествуют другим (например, невозможно приступить к вычитке словаря, если рукопись еще не готова), эта- пы работы над словарем часто пересекаются, а многие из них являются непре- рывными или циклическими (например, "контроль объема текста", "ведение терминологической картотеки", "постоянное консультирование с высококвали- 50 фицированными специалистами"). Этот факт отмечается во многих источниках (напр., Zgusta 1971: 351; Suonuuti 1997: 16; Nykänen 1999a: 63, 68). В частности, процесс уточнения словника может длиться практически вплоть до завершения словарного проекта (Roberts 1992: 99). Внесение изменений в проект словаря возможно даже после основной корректуры, и только на стадии окончательной корректуры крупные изменения не допускаются (Zgusta 1971: 352). Наконец, уровень детализации этапов может быть различным (например, от простого упоминания проектирования макро- или микроструктуры до нюансов типа "подавать ли каждую букву с новой страницы", от "формирования словни- ка" до конкретных проблем, которые необходимо решить в связи с этим). Таким образом, детального универсального набора этапов, по-видимому, не существует, а сами этапы невозможно оформить в виде линейной последова- тельности. Тем не менее определенное упрощение действительности позволя- ет строить модели, имеющее практическое значение. Одним из неотъемлемых этапов всякой осознанной деятельности является этап проектирования. Как и другие этапы, он не является непрерывным и может в том или ином виде продолжаться практически в течение всего словарного проекта. Тем не менее можно установить относительно четкие границы этого этапа, когда этот вид деятельности преобладает над всеми другими. Началом этапа проектирования можно считать формирование первона- чального замысла, поскольку именно с этого начинается любая деятельность. Окончанием же основного этапа проектирования мы предлагаем считать оформление результатов проектирования в виде проекта (концепции) словаря. Конечно, проект желательно представлять в письменном виде, хотя теоретиче- ски достаточно и того, чтобы авторы словаря имели четкое и детальное пред- ставление обо всех параметрах будущего словаря и принципах работы над ним. Как правило, первоначальная концепция словаря не остается неизменной на протяжении всего словарного проекта, однако последующие версии уже яв- ляются результатом перепроектирования. Для успешного начала работы дос- таточно иметь продуманную и детальную первоначальную концепцию. 51 Следует отметить, что в крупных словарных проектах помимо концепции может создаваться также инструкция по работе над словарем (напр., Landau 2001: 363–371). В инструкции некоторые положения концепции могут уточнять- ся и детализироваться, однако с точки зрения проектирования это вторичный документ по отношению к концепции. Таким образом, суть данного подраздела можно свести к следующим поло- жениям: - детального универсального набора этапов работы над словарем и жест- кой последовательности этапов не существует; - тем не менее возможно создание моделей работы над словарем, имею- щих практическую ценность; - условными границами этапа проектирования можно считать промежуток от формулирования общего замысла словаря до оформления результа- тов проектирования в виде концепции. Для детального описания процесса проектирования словаря необходима конкретизация основных понятий, касающихся его содержания и структуры, а также выбор адекватных языковых средств для выражения этих понятий. Нач- нем с названий типов словарной информации. Названия типов словарной информации В данном подразделе мы уточним содержание терминов, обозначающих наиболее общие типы словарной информации, таких как "левая часть", "правая часть", "словник". В предыдущих подразделах мы выяснили, что информация в корпусе словаря делится на толкуемое и толкующее, на левую и правую части. Левая часть словаря состоит из единиц, о которых составитель словаря наме- рен сообщить некие сведения, релевантные с точки зрения назначения слова- ря, аправая часть представляет собой совокупность этих сведений. Термины "левая часть" и "правая часть" в известной степени условны и отражают тради- ционное расположение этих типов информации в словарных статьях. 52 В качестве синонима левой части словаря часто используется термин "словник". Вместе с тем лексикографы (напр., Морковкин 1990: 41; Берков 1996: 12; Дубичинский 1998: 38) отмечают употребление этого термина по крайней мере в двух значениях: - список заголовочных единиц словаря; - список всех единиц левой части словаря (включая идиомы, примеры и т. д.), подлежащих интерпретации. Кроме того, внутренняя форма термина "словник" находится в противоречии с тем обстоятельством, что элементами левой части могут быть и зачастую бы- вают не только цельнооформленные единицы (графические слова), но и раз- дельнооформленные. Несмотря на это, термин словник широко распространен и, безусловно, выигрывает у термина "левая часть" (словаря) в компактности. Упоминавшуюся многозначность этого термина можно снять, предложив для первого из упоминавшихся значений выражение "совокупность заголовков сло- варных статей". Информация в правой части словаря может относиться не только к единице словника в целом, но и к отдельным частям единицы словника. Например, еди- ница словника может представлять собой словосочетание или даже более крупную единицу, однако грамматическая информация относится, как правило, к отдельным словам. Пример 2 (Ympäristösanasto 1998; здесь и далее угловые скобки с многото- чием внутри них означают, что часть статьи пропущена): ympäristövaikutusten arviointi; YVA <...> fr evaluation f des impact sur l'environnement; evaluation f des incidences sur l'environnement; evaluation f des incidences В данном примере помета f относится не ко всему французскому соответст- вию, а лишь к первому слову словосочетания. При обращении словаря она от- носилась бы к части единицы словника. Таким образом, необходимо различать 53 информацию о единицах словника и информацию об элементах единиц слов- ника. Как видно из предыдущего примера, помимо информации о единицах слов- ника, в словаре может также содержаться информация о тех единицах (и их частях), которые сополагаются единицам словника. Например, в переводче- ском словаре может содержаться грамматическая, морфологическая и иная информация о единицах выходного языка, в словаре синонимов – информация, относящаяся к синонимам и т. д. Пример 3 (ФРЛС): halla (17.10) [Metsätuhot] <...> зáморозки pl. & ЛЭ I В данном примере грамматическая помета pl. и указание на источник (& ЛЭ I) относятся к русскому соответствию, а не к финскому термину. Подобные сведения, строго говоря, уже являются информацией не об эле- ментах левой, а об элементах правой части. Кроме того, при сопоставлении единиц может образоваться такой специфический тип информации, как кон- трастивная информация. Эта информация не относится ни к единицам левой, ни к единицам правой части по отдельности, а появляется только в процессе сопоставления единиц. Так, в приведенном ниже примере информация, выне- сенная в русское пояснение, появилась в результате сопоставления понятий в финском и русском языках: Пример 4 (ФРЛС): maaperäkartoitus [Metsämaa] maalajien tai maannosten alueellisen esiintymisen selvittäminen &» SESMS »картографâрование почв& ЭЛХ I »картâрование почв& Федоров, 194 Финский термин обозначает картографирование не только почв, но и рыхлых осадочных пород. ĸ 54 В рабочей версии словаря нередко присутствует также врéменная инфор- мация. Врéменная информация не является релевантной с точки зрения назна- чения словаря и содержит сведения, необходимые только в процессе работы над ним. К врéменной информации может относиться, например, служебная информация: рабочие комментарии, идентификационный номер статьи, сведе- ния о том, кто и когда создал или обновил словарную статью и т. д. Необходимо отметить, что в терминологических банках данных служебная информация мо- жет быть и релевантной с точки зрения назначения словаря. Например, она может служить своего рода "индексом надежности" основной информации или показателем ее принадлежности к определенному периоду. В любом словаре присутствует также информация, помогающая пользова- телям ориентироваться и быстрее находить необходимые сведения. Такую ин- формацию можно назвать навигационной. Это, например, оглавление, вырубки в книжном блоке словаря, номера страниц, названия и символьные обозначе- ния полей, шрифтовые выделения, отступы, втяжки, абзацы и т. д. Обязатель- ное присутствие навигационной информации следует из данного нами опреде- ления словаря. С понятием навигационной информации тесно связано понятие входа в сло- варь. Согласно одному из определений, вход в словарь представляет собой лексикографический инструмент (алфавитное расположение заголовочных единиц, план понятийной классификации лексики, индекс и т. п.), обеспечи- вающий читателю доступ к необходимой ему информации (Морковкин 1990: 41; Дубичинский 1998: 118). При такой трактовке понятия "вход в словарь" его трудно отличить от понятия "навигационная информация", однако мы считаем приведенное выше определение входа слишком широким. По нашему мнению, входом является не всякий инструмент, обеспечивающий пользователю доступ к необходимой информации, а только те приемы, которые направляют пользо- вателя к словарной статье через определенный параметр. Например, если пользователь может выбрать искомую словарную статью не только через внешнюю форму специальной единицы (т. е. алфавитный вход), но и исходя из понятийной структуры данной подобласти, то можно говорить о том, что сло- 55 варь имеет также понятийный вход. Если к словарю прилагается список единиц, описываемых в словаре, в порядке возрастания или убывания их частотности, с отсылками к соответствующим словарным статьям (или хотя бы страницам или разделам, содержащим эти словарные статьи), то можно говорить о наличии частотного входа в словарь. Таким образом, важной характеристикой входа, отличающей его от чисто механических способов указания на словарную статью (например, отсылок), является функция доступа к словарной статье через определенную характери- стику единицы словника. Например, алфавитный вход основан на характери- стике "иметь определенную графическую форму", понятийный – на характери- стике "относиться к определенной понятийной системе" или "занимать опреде- ленное место в понятийной системе", частотный – на характерстике "иметь оп- ределенную частотность" и т. д. Определим вход в словарь следующим обра- зом: Лексикографический прием, направляющий пользователя к определенной словарной ста- тье на основе заданной характеристики единицы словника. По сравнению со входом в словарь навигационная информация – более универсальный инструмент: она обеспечивает ориентацию пользователя в сло- варе на всех уровнях – от разделов до микростатей. В заключение отметим наличие в большинстве словарей информации о самóм лексикографическом произведении и правилах пользования им. Это, на- пример, краткое описание словаря на задней обложке или обороте титульного листа, аннотация, предисловие, раздел "Как пользоваться словарем" и т. д. На- зовем эту информацию информацией о лексикографическом продукте. Таким образом, словарь состоит как минимум из словника, информации о единицах словника инавигационной информации. Кроме того, возможно нали- чие информации об элементах единиц словника, информации о единицах пра- вой части, информации об элементах единиц правой части, контрастивной 56 информации, а также информации о лексикографическом продукте. В рабочей версии словаря может также присутствовать врéменная информация. Названия элементов структуры словаря В данном подразделе мы рассмотрим лексикографические термины, обо- значающие элементы структуры словаря, такие как макро- и микроструктура, корпус иприложения, словарная статья, подстатья, гнездо и т. д. В первом подразделе было установлено, что особенностью словаря как справочного произведения является представление единиц словника с относя- щимися к ним сведениями в виде упорядоченного списка микротекстов. В про- стейшем случае в словаре имеется только один такой список, именуемый кор- пусом. В более сложных случаях списков может быть несколько. Например, со- кращения и имена собственные часто выносятся в словарях за пределы основ- ного корпуса. В лексикографии, по-видимому, не существует специального тер- мина для обозначения дополнительных списков микротекстов, и обычно они просто включаются в понятие "приложение". Мы предпочитаем говорить в та- ком случае о дополнительных корпусах. Корпус словаря состоит из микротекстов, именуемых словарными статья- ми. Словарная статья обычно оформляется как абзац (Берков 1996: 15, 82) и состоит из заголовка, как правило, выделяемого графически (традиционно по- лужирным шрифтом, но иногда также капителью и другими средствами), и от- носящейся к заголовку информации. Часть словарной статьи после заголовка, по-видимому, не имеет в лексикографии специального названия. Иногда имен- но ее называют словарной статьей, однако представляется, что этот термин больше подходит для обозначения совокупности заголовка и информации, от- носящейся к нему. На наш взгляд, можно говорить отеле словарной статьи. Количество словарных статей не обязательно совпадает с количеством единиц словника. В целях экономии места или, например, для отображения системных связей в словарную статью может быть объединено от двух до не- 57 скольких десятков единиц словника (с относящимися к ним описаниями). Еди- ницы словника в статье, а также переходы от одной микростатьи к другой могут выделяться или не выделяться графически. Если микростатья и ее заголовок оформляются в целом таким же образом, что и заголовок всей статьи (напри- мер, выделяется полужирным шрифтом и начинается с новой строки), то по- добные микростатьи обычно называют подстатьями, а их заголовки в англоя- зычной лексикографии именуют "сублеммами" (sublemma). Приведем пример подстатей: Пример 5 (Англо-русский радиотехнический словарь 1957): diffuser (свт) рассеиватель; neutral d. нейтральный рассеиватель; perfect d. (свт) идеальный рассеиватель; selective d. (свт) избирательный рассеиватель; uniform d. (свт) равномерный рассеиватель. Примеры и единицы идиоматического характера с участием единицы слов- ника, которые в переводческом словаре обычно снабжаются иноязычным соот- ветствием, могут образовывать собственные микростатьи. Эти микростатьи мо- гут, например, помещаться в конце словарной статьи за знаком ромба, в т. н. "заромбовой части" (ср. Андрющенко & Морковкин 1988: 16; Берков 2004: 124): Пример 6 (Англо-русский словарь по биотехнологии = Дрыгин 1990): additive 1. добавка || добавочный 2. примесь 3. наполнительà ~s to change appeal добавки, улучшающие товарный вид (продукта) Пример 7 (ФРЛС): ojittaa & Päivänen 1990, 110 [Metsähydrologia ja -ojitus] kaivaa ojat ojitus- tai kuivatusalueelle ĸ Päivänen производâть осушéние (perf. произвести)þ Сабо осушáть (perf. осушâть)& Бабиков, 92 »дренâровать& TS Термин "дренировать" относится к осушению с помощью закрытого дренажа. ĸ Сабо à ojittaa metsämaa – производить осушение лесных земель; ojittaa suo – осушать болото 58 Подобное явление называется в некоторых работах нелемматической ад- ресацией (англ. non-lemmatic addressing – см. Hausmann & Wiegand 1989: 349– 350), а сами микростатьи – скрытыми статьями (англ. hidden entries – см. Hartmann & James 1998: 67). Словарную статью с ярко выраженными сублеммами часто называют сло- варным гнездом. При этом единицы словника могут быть объединены в гнездо на основании их формы или по иному признаку. В частности, гнездование мо- жет проводиться по признаку смысловых и системных связей между единицами словника. В словарях специальной лексики это чаще всего родовидовые отно- шения, когда в гнездо родового термина помещаются видовые термины (на- пример, "выпуклая гравюра", "углубленная гравюра", "резцовая гравюра" и "офорт" в гнезде термина "гравюра"), однако отношения между терминами в гнезде могут быть также синонимическими, антонимическими и др. (Гринев 1995: 34). Гнездованию могут подвергаться не только словосочетания, но и сложные слова (см., напр., Зернова 1988). В англоязычных источниках гнездование на основе формы называется niching, в отличие от семантического гнездования, которое именуется nesting (Hausmann & Wiegand 1989: 336; Bergenholtz & Tarp 1995: 193–194). При подаче каждой подстатьи на отдельной строке ("списком") речь идет о listing, а при по- даче сплошной строкой ("группой") – о clustering (Bergenholtz & Tarp 1995: 193). Заголовок словарной статьи, как уже отмечалось в первом подразделе, не всегда совпадает с единицей словника. Например, в переводных словарях за- головок может сопровождаться двоеточием, за которым следует словосочета- ние с этой заглавной единицей и иноязычное соответствие этого словосочета- ния. Так принято поступать в случае, когда заглавная единица не имеет само- стоятельного употребления или когда ее перевод невозможен или нецелесооб- разен с точки зрения данного словаря: 59 Пример 8 (Англо-русский словарь по химии и переработке нефти = Кедрин- ский 1975; см. тж. Пример 1): day: stream ~ сутки непрерывной работы(установки, завода); рабочий день (в плани- ровании и учете производства, в отличие от календарного дня) Заголовок словарной статьи имеет большое количество названий как в рус- ском, так и в английском языках, например: "заголовочная единица", "заглавное слово", "лемма", "вокабула", "реестровое слово", "черное слово" (Берков 1996: 13; Дубичинский 1998: 117–127), ср. англ. entry word, entry-word, entry, entry- head, guide word, headword, key word, keyword, main entry, lemma (Riggs 1984: 405–406; Kipfer 1985: 173–188). Наибольшее распространение в последнее время приобрел термин "лемма", по-видимому, в силу его краткости и интерна- циональности. Следует отметить, однако, что термин "лемма" имеет еще одно значение. "Леммой" называют представителя всех морфологических форм слова (слово- форм), т. е. лемма является результатом лемматизации – сведéния слово- форм в одну основную, "представительную" (Берков 1996: 13–14; Burkhanov 1998: 116–117). Например, словарной формой для существительного в боль- шинстве языков считается форма единственного числа именительного падежа. Лемматизация словника не обязательно бывает полной. Приведение всех форм слова к одной требует от пользователя определенной лингвистической компетенции, поэтому, например, нерегулярные формы принято включать в словарь в качестве отдельных заголовков статей (обычно отсылочных), хотя "репрезентативной" формой всей парадигмы остается каноническая форма. Лемматизация обеспечивает существенную экономию словарного пространст- ва, что особенно важно для бумажных словарей. С лемматизацией в определенной степени схожа применяемая в больших толковых словарях практика подачи однокоренных слов и производных форм без дополнительных комментариев в конце статьи "более представительного" слова (т. н. run-on – Landau 1989: 77–78; Burkhanov 1998: 203; Hartmann & James 1998: 121; русские соответствия нам не встречались, мы предлагаем на- 60 зывать это явление пристатейной единицей словника). Подобные единицы часто печатают жирным шрифтом и учитывают при подсчете количества "слов и выражений" в словаре. Приведем пример пристатейной единицы словника: Пример 9 (Merriam-Webster Online Dictionary, http://www.m-w.com/netdict.htm): 2seeming Function: adjective : having an often deceptive or delusive appearance on superficial examination synonym see APPARENT - seem·ing·ly /'sE-mi[ng]-lE/ adverb В качестве пристатейных единиц словника иногда указываются даже "по- тенциально возможные", "латентные" формы, реально в языке не употребляю- щиеся (Landau 1989: 78). Включение пристатейных единиц словника предпола- гает, что описание основной единицы относится и к однокоренным, и к произ- водным формам. Если это условие не соблюдается или у производных форм имеются дополнительные значения, рекомендуется выделять эти формы в от- дельные статьи (Landau 1989: 78). В отличие от лемматизации, практика подачи дериватов и семантически схожих единиц в конце статьи приводит не к сокра- щению словника, а к компрессии правой части. Существует также практика объединения вариантных форм в одну: Пример 10 (Англо-русский словарь по биотехнологии = Дрыгин 1990): blister pack blister pak Þ blister pak (pack) Тем не менее такая компрессия возможна только в случае непосредствен- ного соседства вариантных форм, т. е. уже после решения вопроса о принципах расположения словарных (микро)статей относительно друг друга. Экономия места может также достигаться с помощью гнездования, при котором повто- ряющиеся части слов заменяют условным знаком (тильдой, тире и т. п.). В этом 61 случае, однако, речь идет о чисто механической компрессии, а не о сокращении количества описываемых форм. Если в словаре используется лемматизация, то целесообразно различать нелемматизированный словник и лемматизированный словник. Первый охва- тывает всю совокупность описываемых словоформ, тогда как второй представ- ляет собой список "репрезентативных форм" этих единиц плюс список исклю- чений, т. е. список "нерепрезентативных форм", которые, тем не менее, по тем или иным соображениям включаются в словник в качестве самостоятельных статей. Если все до одной словоформы в словаре лемматизированы, то понятия "единица словника" и "лемма" (т. е. лемматизированная форма), действитель- но, совпадают. Однако если лемматизация не используется или в словарь в виде исключения входят также отдельные "нерепрезентативные формы", то не все единицы словника являются леммами. По этой причине мы считаем сме- шение этих понятий нецелесообразным. Принципы формирования словарных статей во многом зависят от решения вопроса о базовой единице словника. В качестве базовой единицы словника обычно принимается либо графическая форма специальной единицы, либо ее лексико-семантический вариант. В принципе, возможны и более сложные про- межуточные решения. Например, в неодноязычных словарях используются различные принципы филиации (членения слова на значения). Одни лексикографы считают, что сло- во исходного языка должно члениться безотносительно к переводным эквива- лентам, тогда как другие полагают, что выделение значений должно происхо- дить с учетом выходного языка. Например, одно из значений русского слова "хвост" покрывается в исландском языке восемью эквивалентами. Согласно первому подходу, в русско-исландском словаре будет выделено только одно значение слова "хвост", согласно второму – восемь (Берков 2004: 116–117; Бер- ков 1977: 51–55). Другой пример: если составитель словаря проводит различие между омо- нимией и полисемией, то омонимы обычно помещаются в разные словарные 62 статьи, а более близкие значения той же единицы – в одну статью. Получается, что в первом случае при выборе базовой единицы словника составитель ори- ентируется на значение, а во втором – на форму. Выбор базовой единицы словника и способа филиации зависит от типа словаря и предпочтений соста- вителя. Для большинства переводческих словарей специальной лексики есте- ственной базовой единицей словника является лексико-семантический вариант, т. е. единица, соответствующая одному понятию входного языка. Итак, единицы словника могут входить в состав основного или дополни- тельных корпусов, а также по-разному подаваться в словарной статье: в виде заголовка словарной статьи, заголовка подстатьи, за определенным знаком или безо всяких специальных выделений. При этом единица словника с относящей- ся к ней информацией формирует собственную микростатью. С другой сторо- ны, элементы правой части, которые сополагаются единицам словника, также могут сопровождаться информацией, которая относится именно к ним, а не к единицам словника. В экстремальном случае единицы левой части и сопола- гаемые им единицы правой части могут рассматриваться фактически как рав- ноправные. Например, в канадском терминологическом банке "ТЕРМИУМ" анг- лийская и французская части располагаются параллельно, и по набору сведе- ний и оформлению практически не различаются (см. Wright 2001a: 581). Компь- ютерные технологии позволяют также создавать "виртуальные" словарные ста- тьи из нескольких самостоятельных компонентов, например, разноязычных словарных статей. Таким образом, в структуру словарной статьи могут входить и микростатьи, состоящие из единиц правой части с относящейся к ним инфор- мацией. Контрастивная информация, как правило, относится не к единицам словника и не к сополагаемым им единицам правой части, а к их совокупности. Врéменная информация может относиться как к отдельным микростатьям, так и к контрастивной информации и статье в целом, однако поскольку она не входит в окончательную версию словаря, ее роль в определении структуры словаря минимальна. Информация о лексикографическом продукте, как правило, рас- полагается вне корпуса, в дополнительных частях словаря. Навигационная 63 информация пронизывает весь словарь. Дополнительные корпусы и другие до- полнительные части словаря могут иметь собственную структуру. Таким образом, организация свéдений в словаре может иметь разнообраз- ную и довольно сложную структуру. К сожалению, единой типологии и термино- логии в этой сфере пока не выработано. Традиционно структура словаря опи- сывалась через понятия "макроструктура" и "микроструктура", однако эти тер- мины используются в разных значениях и имеют ряд существенных недостат- ков. Проиллюстрируем это на примере трех авторитетных источников: "Manual of Specialised Lexicography" (Bergenholtz & Tarp 1995), "Введение в терминогра- фию" (Гринев 1995) и "Teaching and Researching Lexicography" (Hartmann 2001). Под "макроструктурой" (macrostructure) в англоязычных источниках чаще всего понимают принцип организации словарных статей в основном корпусе словаря. С.В. Гринев (1995: 30, 32) включает в это понятие также состав и взаимодействие всех композиционных частей словаря. Собственно организа- цию словарных статей в корпусе С.В. Гринев предлагает именовать "медиост- руктурой". В то же время Р. Хартманн понимает под медиоструктурой (medio- structure) "различные средства доступа к отсылкам" (Hartmann 2001: 65; пере- вод мой – И.К.). Это, по всей видимости, то же самое, что в книге Х. Бергенхольца и С. Тарпа именуется "структурой отсылок" (cross-reference structure – Bergenholtz & Tarp 1995: 16). Для описания состава и взаимодейст- вия частей словаря Р. Хартманн использует термин "мегаструктура" (megastruc- ture), а Х. Бергенхольц и С. Тарп – термин "фреймовая структура" (frame struc- ture). Иными словами, "терминология еще не устоялась" (Hartmann 2001: 64). Другая проблема заключается в том, что традиционные концепции макро- и микроструктуры построены преимущественно на материале больших толковых словарей и, соответственно, имеют ограниченную сферу применения (Hausmann & Wiegand 1989: 344). Например, взаимное расположение темати- ческих частей корпуса идеографического словаря трудно описать в терминах макроструктуры. Двуязычная лексикография также имеет свою специфику и остро нуждается в собственной терминологии (Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2717). 64 Широкое распространение электронных словарей также требует внесения определенных изменений в традиционный понятийный аппарат лексикографии. Прежде всего это касается терминологии, описывающей структуру и систему входов словаря. Например, электронный словарь может вообще не иметь мак- роструктуры в традиционном понимании этого слова, если доступ к отдельным статьям осуществляется через строку поиска (ср. Андрющенко 1986: 47; Лейчик 1999: 8). Неясным остается вопрос о границах макро- и микроструктуры (ср. Geeraerts 1989: 288–289). Выделяемые исследователями элементы макро- структуры (см., напр., Гринев 1995: 40) нередко затрагивают и микроструктуру. Например, алфавитно-гнездовой порядок отражает порядок следования не только словарных статей, но и подстатей, а вопрос о принципах подачи омони- мов может касаться также формирования словарной статьи, а не только раз- мещения словарных статей относительно друг друга. Принципы организации микростатей в словаре настолько сложны и много- образны, что перечислить и озаглавить каждый уровень структуры не пред- ставляется возможным. Вместо традиционных, но полисемичных и расплывча- тых терминов "макроструктура" и "микроструктура" мы предпочитаем использо- вать более конкретные и прозрачные выражения, например, структура сло- варной статьи, взаимное расположение частей словаря. Таким образом, в данном подразделе мы рассмотрели содержание таких понятий, как основной идополнительный корпус, дополнительные части сло- варя, словарная статья, подстатья, скрытая статья, микростатья, сло- варное гнездо, заголовок и тело (статьи, подстатьи и т. д.). Кроме того, было уточнено содержание понятий словник, единица словника, лемма, нелеммати- зированный словник илемматизированный словник, а также рассмотрены не- которые способы компрессии левой и правой частей, такие как гнездование (на основе формы и семантическое), лемматизация, пристатейная подача еди- ниц словника. Эта терминология поможет нам в дальнейшем при описании процесса проектирования содержания и структуры словаря. Теперь перейдем к 65 рассмотрению факторов, оказывающих влияние на параметры словаря и про- цесс его создания. 66 2. Классификация факторов, влияющих на характе- ристики словаря и процесс его создания Факторы, влияющие на параметры словаря и процесс его создания, можно разделить на собственно лексикографические и внешние. Собственно лексико- графические факторы связаны с удовлетворением потребностей пользовате- лей словаря. Внешние факторы корректируют проект словаря в соответствии с реально имеющимися ресурсами, а также с учетом иных мотивов лексикогра- фической деятельности, не имеющих непосредственного отношения к удовле- творению потребностей пользователей. Собственно лексикографические факторы Бóльшая часть собственно лексикографических факторов выводима из при- веденного в первом подразделе лексикографического определения словаря. Будучи информационным продуктом, словарь призван удовлетворять инфор- мационные потребности пользователей. Информационные потребности возни- кают у пользователей при обращении к тому или иному языковому материалу (напомним, что словарь предназначен для облегчения операций с языковыми знаками) в ходе определенной деятельности (например, перевода). Помимо информационных потребностей, у пользователей имеются также определенные потребности, связанные с особенностями поиска и восприятия информации. Эти потребности отчасти определяют содержание и структуру словаря, а также тип носителя. К сожалению, если только словарь не составляется для личного пользова- ния, у автора словаря чаще всего нет точных сведений о реальных пользовате- лях и их реальных потребностях. Еще меньше сведений имеется о конкретном материале, с которым будут иметь дело пользователи, тем более что этот ма- териал, как правило, еще не создан. По этой причине параметры словаря будут зависеть также от методов сбора информации о материале, пользователях и их 67 потребностях, а также от того, кто будет эту информацию собирать и интерпре- тировать. Указанные факторы можно выразить следующей схемой: Схема 1. Влияние собственно лексикографических факторов на параметры словаря. Когда мы говорим о "собственно лексикографических" факторах, мы не име- ем в виду "факторы, имеющие отношение к теоретической лексикографии". На самом деле далеко не все теоретические изыскания наилучшим образом отве- чают интересам пользователей. И даже наоборот, исследователи отмечают, что некоторые модные увлечения лингвистов пагубно отражаются на словарях (Девкин 2000: 18). В лексикографии необходимо соблюдать золотую середину между требованиями теории и практики. П.Н. Денисов пишет: Отдавая должное современным увлечениям, с одной стороны, макроструктурами, макро- подходами, глобальными кибернетическими схемами электронного будущего человечест- ва, а с другой – микроструктурами, микроанализом, элементарнейшими стандартными и универсальными единицами смысла, "молекулярными" уровнями знаковых систем, лекси- кография, как и филология, по самой своей сути ориентируется на "человеческие пропор- ции", т. е. на единицы "средней величины" (Денисов 1978: 29). Согласно известному афоризму С. Джонсона, в лексикографии чистая наука слишком тонка для решения жизненных задач. Мало проку в том, если меха- 68 низм восхищает инженера тонкостью своего устройства, но требует таких больших познаний для своего применения, что совершенно бесполезен для простого рабочего (Johnson 1747: 4–5). Что касается переводческой лексико- графии, то В.П. Берков (1973: 16–17) особо подчеркивает, что специфика прак- тической работы в этой области состоит в том, что автор словаря, с одной сто- роны, исходит из целой системы теоретических посылок, а с другой – создает произведение, основное назначение которого – быть практическим пособием для лиц, занимающихся переводом. Четкая адресация и обусловленность же- стким прагматизмом отмечаются многими исследователями как основопола- гающие принципы лексикографии (напр., Денисов 1977: 216; Geeraerts 1989: 291; Дубичинский 1998: 30; Девкин 2000: 21). При составлении словаря лексикографу приходится однозначно решать все встающие перед ним вопросы, в том числе такие, для решения которых еще нет общепризнанных методов (Берков 1971: 5; Сороколетов 1985: 5; Татаринов 1996: 143–144). Как писал Л.В. Щерба, каждое мало-мальски сложное слово в сущности должно быть предметом научной монографии, а следовательно, трудно ожидать окончания какого-либо хорошего словаря. А словари нужны, и надо находить какой-то компромисс (Щерба 1958: 72). Это приводит к появле- нию в лексикографии субъективных факторов. Субъективность неизбежна и в выборе стратегий преодоления внутренних противоречий словаря, известных как "антиномии лексикографии" и упоминае- мых в большом количестве работ (напр., Рей & Делесаль 1983; Шведова 1988/2005: 420–424; Дубичинский 1995; Девкин 2000: 16–23). Ниже рассматри- ваются наиболее распространенные антиномии, характерные для словарей во- обще и для переводческих словарей в частности. Общим для всех словарей является противоречие между ролью словаря как ключа к реальным текстам, т. е. многообразной и уникальной речи, и неизбеж- ной ограниченностью набора содержащихся в нем обобщенных решений. Хотя возможность применения соссюровских бинарных оппозиций (синхрония- диахрония, язык-речь) в лексикографии ограничена (Рей & Делесаль 1983: 273), составителю, например, переводческого словаря приходится проводить четкую 69 грань между контекстными и словарными эквивалентами, между свободными и несвободными словосочетаниями. Следствием предыдущей антиномии является противоречие между ориен- тацией словаря на работу с новыми текстами и его одновременной диахронич- ностью. Всякий словарь является, как известно, произведением диахрониче- ским (напр., Zgusta 1971: 202–203; Апресян 1993: 8): во-первых, работа над словарем и его издание требуют времени, во-вторых, лексикограф не может включать в словарь неологизмы, не убедившись в их жизнеспособности (Берков 1996: 25). Конфликт существует и между информационными потребностями пользова- телей и особенностями восприятия ими информации. С одной стороны, пользо- ватель ожидает от словаря известной полноты информации, а с другой – из- лишний объем информации затрудняет ее восприятие и обработку. Кроме того, словарь вынужден ориентироваться на "среднестатистического" пользователя и типичные ситуации использования, из-за чего в одной ситуации и для одного пользователя информации может оказаться недостаточно, а в другой ситуации и для другого пользователя ее окажется слишком много. Следующей антиномией является противоречие между стремлением сло- варя к системности и неизбежностью определенной несистемности. Выстраи- вая лексический материал по одному параметру, лексикограф одновременно привносит несистемность в отношении других параметров (Дубичинский 1995: 69, со ссылкой на: Денисов 1977). Сюда же можно отнести противоречие между стремлением к системности описания и неизбежным разнообразием языкового материала. Представляется, что искусство лексикографии состоит в нахождении ком- промиссов при разрешении описанных выше противоречий. Этот процесс с трудом поддается формализации, и, по всей видимости, в лексикографии еще долго будет велика роль субъективных факторов (ср. Щерба 1955: 7; Берков 1996: 5, 22–24; Дубичинский 1998: 29–30). 70 Внешние факторы Свобода лексикографа ограничена не только противоречиями, присущими словарю по самой его природе, но и большим количеством внешних факторов. Наиболее значимым из них является то, что работа над словарем требует ре- сурсов – людских, временнãх, технических, материальных. Кроме того, на па- раметры словаря и процесс работы над ним могут оказывать влияние стороны, предоставляющие эти ресурсы: издатели, спонсоры, ведущая организация и т. д. К внешним факторам можно отнести и ограничения, связанные с носите- лем и его физическими характеристиками. Под влиянием внешних факторов многие идеальные требования к словарям подвергаются существенному "приземлению". Например, известное положение Л.В. Щербы о необходимости четырех переводных словарей для каждой пары языков, теоретически правильное, для большинства пар языков практически не осуществимо, вследствие чего основная масса словарей имеет более одной группы адресатов (Берков 1971: 5). В дополнение к факторам, не зависящим от лексикографа (ресурсы и тре- бования сторон, их предоставляющих), на решения лексикографа неизбежно оказывают влияние его личные качества, уровень и характер его образования, принадлежность к той или иной научной школе или лексикографической тради- ции, опыт участия в других проектах и т. д. Любой словарь есть не более чем приближенное отражение объективно существующего словарного состава языков и имеющихся между ними эквива- лентных связей, поскольку сам он создается субъективным творческим актом достаточно ограниченной по сравнению со всем языковым коллективом группы людей, с учетом реально существующих условий времени, средств и иных фак- торов, соотносимых с характером и интенсивностью соответствующих общест- венных потребностей (Цвиллинг 1976: 116). По этой причине концепцию "иде- ального словаря" невозможно воплотить на практике, что и нашло отражение в афоризме П. Буаста – "Один только Бог может составить идеальный словарь" 71 (цит. по: Девкин 2000: 355). Тем не менее описание идеала и абстрагирование от внешних факторов на начальной стадии проектирования словаря необходи- мы, поскольку позволяют правильно определить реальные цели работы. Затем наступает черед второго этапа, когда идеальные, теоретические построения приводятся в соответствие с реальными возможностями. Представляется, что такая последовательность и соблюдение золотой середины между теорией и практикой позволяют добиться наилучших результатов в лексикографической деятельности. В заключение перечислим еще раз основные положения данной главы: - Факторы, влияющие на параметры словаря и процесс его создания, можно разделить на собственно лексикографические и внешние. Первые связаны с удовлетворением потребностей пользователей словаря, вто- рые корректируют проект словаря в соответствии с реальными условия- ми словарного проекта. - К собственно лексикографическим факторам относятся пользователи, материал, над которым пользователи производят те или иные операции, характер этих операций, а также производные от суммы этих факторов информационные потребности пользователей и потребности, связанные с особенностями поиска и восприятия информации. Достоверность све- дений о реальных потребностях пользователей зависит от участников и методов сбора информации. - К внешним факторам относятся ресурсы, требования сторон, предос- тавляющие эти ресурсы, ограничения, связанные с носителем информа- ции, а также мировоззренческие установки автора словаря. - Основополагающими принципами лексикографии являются четкая адре- сация и обусловленность жестким прагматизмом. - Внутренние диалектические противоречия, присущие словарю, а также необходимость однозначно решать в словаре вопросы, еще не имеющие общепринятого решения, приводят к широкому распространению в лек- сикографии субъективных факторов, с трудом поддающихся формали- зации. 72 - Чтобы словарь наилучшим образом отвечал интересам пользователей, при его проектировании следует исходить из собственно лексикографи- ческих факторов и искать компромисс между противоборствующими факторами. 73 3. Лексикографируемый материал. Типы специаль- ных единиц Информационные и неинформационные потребности являются суммой трех факторов: материала, над которым работает пользователь, компетенции поль- зователя и характером операций, производимых пользователем. Для выявле- ния потребностей переводчиков специальных текстов необходимо выяснить, какого рода материал они переводят и с какими единицами им при этом прихо- дится сталкиваться, с какими видами перевода они имеют дело и каков уровень их предметной, лингвистической и лексикографической компетенции. Точность представления об информационных потребностях конечных потребителей за- висит также от того, при помощи каких методов составитель словаря получает информацию о потребностях пользователей. Данная глава посвящена обсуж- дению всех этих вопросов. Формирование словника словаря специальной лексики, сбор информации о единицах словника и выбор источников словаря невозможны без глубокого по- нимания того, что представляют собой специальные тексты и какие типы спе- циальных единиц в них используются. Поэтому мы начнем данную главу с оп- ределения языков для специальных целей. Определение языков для специальных целей В современном языкознании может считаться общепризнанным утвержде- ние, что язык нельзя рассматривать как нечто единое, гомогенное и абсолютно однородное по своему составу (Цвиллинг 1986: 5). Традиционным стало и вы- деление в составе национальных языков ЯСЦ – языков для специальных целей (англ. languages for special purposes, LSP). Большинство исследователей рас- сматривает ЯСЦ как функциональные разновидности национальных языков (напр., Sager, Dungworth & McDonald 1980/1997; Picht & Draskau 1985; Лейчик 1986, 2006; Cabré 1999). 74 Тем не менее единого мнения по вопросу об отличительных признаках ЯСЦ среди специалистов нет. В одних источниках на первый план выдвигается их информационная функция (напр., Hoffmann 1990: 53; цит. по: Володина 1997: 29), в других они связываются с профессиональным общением (напр., Lejczyk & Biesiekirska 1998: 6; Лейчик 2006: 9), в третьих акцент делается на составе уча- стников коммуникации (напр., Cabré 1999: 64). Большинство авторов подчерки- вает также важность предмета обсуждения. Например, в международных тер- минологических стандартах ЯСЦ определяется как "язык, используемый в ка- кой-либо предметной области и характеризующийся использованием специфи- ческих языковых средств". Предметная область при этом определяется как "об- ласть специального знания" (ISO 1087-1:2000: 2; перевод мой – И.К.). К сожалению, на практике провести четкую границу между специальными и неспециальными сферами оказывается нелегко. Во-первых, отнесение той или иной области к специальной или неспециальной во многом носит конвенцио- нальный характер и подвержено изменениям (напр., Sager 1994: 40; Татаринов 1996: 159). Во-вторых, повседневная, бытовая деятельность также требует оп- ределенной степени специализации, и все люди время от времени обсуждают специальные темы (напр., Берков 1973: 62; Перерва 1981: 90; Cabré 1999: 63). Мы склонны относить к специальным знаниям такие области, понятийный аппа- рат которых не известен большинству членов данного языкового коллектива. Суммируя различные точки зрения на ЯСЦ, можно предложить следующее определение этого понятия: Совокупность естественных или естественно-искусственных языковых средств, исполь- зующаяся в какой-либо области знаний и/или деятельности главным образом для передачи предметной информации и отражающая понятийный аппарат, не являющийся достоянием большинства носителей данного национального языка. Это определение задает массив текстов и набор языковых средств, которые могут становиться объектами терминографии. 75 Выбор национальных языков, ЯСЦ которых описываются словарем Выбор национальных языков, ЯСЦ которых будут описываться словарем, оказывает большое влияние как на характеристики словаря, так и на процесс работы над ним. В данном подразделе мы рассмотрим выбор входных и вы- ходных языков, их количества, а также степень обратимости словаря. Выбор входных и выходных языков Под входными языками словаря мы понимаем языки словника, а под вы- ходными – языки переводных эквивалентов. На выбор этих языков может вли- ять целый ряд факторов. Поскольку речь идет о словарях для перевода, то основным критерием вы- бора входных и выходных языков должна быть, естественно, потребность в информации о переводных эквивалентах на тех или иных языках. Эту потреб- ность можно оценить количественно – например, с опорой на статистические данные об объемах переводов специальных текстов по выбранной тематике для определенной пары языков. С другой стороны, можно исходить из сообра- жений стратегической или общественно-политической важности информации, нуждающейся в переводе, или значимости самого факта такого перевода. По- следнее обстоятельство можно проиллюстрировать на примере стран с офици- альным двуязычием или многоязычием (Канада, Швейцария) или небольших европейских стран, стремящихся сохранить и развивать своеязычную термино- логию (например, скандинавские страны). В связи с тем что для подготовки словаря обычно требуется несколько лет, а изменения приоритетов в науке, технике и общественной жизни происходят в настоящее время очень быстро, целесообразно попытаться оценить актуаль- ность выбранной тематики для выбранной пары языков на ближайшую пер- спективу. 76 Из нескольких тысяч языков, существующих в мире, развитой терминологи- ей обладает около шестидесяти (Felber 1984: 7). По опыту Всесоюзного (ныне Всероссийского) центра переводов, в 1980-е гг. на долю пяти языков – англий- ского, французского, немецкого, испанского и русского – приходилось до 90 % всех научно-технических переводов (Смирнов 1982: 47; Убин 1992: 8; Убин 2001а: 5). Исходя из этого, можно предположить, что основная масса термино- логических словарей должна содержать хотя бы один из перечисленных язы- ков. Важным критерием выбора языка является доступность материалов на нем и возможность привления к работе носителей языка. Особенно важно обеспе- чить участие специалистов-носителей языка при составлении логико- понятийных схем и определений (Felber 1984: 317; Sanastotyön käsikirja 1989: 137–138; ISO 10241:1992: 3). По-видимому, более естественной является направленность словаря от иностранного к родному для составителя языку (Климзо 1985: 88). Это связано с тем, что составителю легче подобрать точное соответствие для термина в родном языке, чем в иностранном, не говоря уже о тех случаях, когда приходит- ся создавать искусственные соответствия. Таким образом, при выборе языков, описываемых в словаре, составитель должен учитывать, по крайней мере, следующие факторы: - качественная и количественная потребность в переводных эквивалентах для данной области знаний и данной пары языков; - доступность материалов на данных языках и возможность привлечения к работе носителей языка; - уровень собственной компетенции в данной сфере в родном и ино- странном языке. 77 Выбор количества языков Основным, традиционным типом переводческого словаря является дву- язычный словарь (Кияк 1989: 84; Opitz 1990: 1506; Гринев 1995: 56; Дубичин- ский & Самойлов 2000: 28). В данном подразделе мы рассмотрим, в каких слу- чаях может быть целесообразно издание словарей с тремя и более языками. Относительно того, в какой степени многоязычные словари предназначены для перевода и переводчиков, существуют различные мнения. С одной сторо- ны, многие авторы утверждают, что многоязычные словари создаются прежде всего для целей перевода (напр., Picht & Draskau 1985: 123; Марчук 1992: 61; Марчук 2000: 132). С другой стороны, эти же авторы констатируют, что много- язычные словари, как правило, содержат только переводные эквиваленты, а другой пояснительной информации, необходимой для качественного перевода, в них мало (Picht & Draskau 1985: 123–124; Марчук 1992: 60; Марчук 2000: 131; ср. Pearson 1998: 71–72). Ю.Н. Марчук и В.В. Дубичинский считают, что много- язычные словари предназначены не для профессиональных переводчиков, а для специалистов-предметников, и что они выполняют главным образом пас- сивную, справочно-рецептивную функцию (Марчук 1992: 62; Марчук 2003: 128; Дубичинский 1997: 117; Дубичинский 1998: 72). Вместе в тем, результаты анкетирования, проведенного Всесоюзным цен- тром переводов показывают, что использование многоязычных словарей можно считать скорее профессиональной приметой переводчиков, нежели научных работников. Среди первых к многоязычным словарям обращаются 33 % опро- шенных, среди последних – только 9 % (Шайкевич & Убин 1988: 116). Прове- денный нами опрос подтвердил, что переводчики достаточно широко пользуют- ся многоязычными словарями. 78 Приходилось ли Вам пользоваться мно- гоязычными словарями? всего, % финнов, % русских, % да 79,10 84,44 68,18 нет 20,90 15,56 31,82 Таблица 1. Результаты ответа на вопрос "Приходилось ли Вам пользоваться мно- гоязычными словарями?" Меньше всего пользуются многоязычными словарями те, кто работает толь- ко с одним иностранным языком – 64,52 %. Те же, кто работает с двумя или с тремя и более языками, используют многоязычные словари очень широко (95 % финских и 87,5 % российских респондентов). Другое дело, что и лексикографы, и переводчики относятся к многоязычным словарям с меньшим доверием, чем к двуязычным, ср.: - "Словарь, охватывающий более двух языков, чрезвычайно опасен, если он не дает никакой другой информации, кроме 'голых' эквивалентов" (Picht & Draskau 1985: 123–124; перевод мой – И.К.). - "Чем больше языков описывается в словаре, тем меньше возможности достижения объективного лексикографического описания" (Дубичинский 1998: 74). - "К многоязычным материалам следует всегда относиться критически. Иногда совершенно справедливо говорят: 'Чем больше в словаре язы- ков, тем он ненадежнее'" (Nykänen 1995: 14; перевод мой – И.К.). - "Толку нет"; "Нет, и еще раз нет. Более практичными являются двуязыч- ные словари, максимум трех (один из них английский)"; "Сомневаюсь в точности терминологии многоязычных словарей. В них сильна интерфе- ренция" – комментарии участников опроса ВЦП (Шайкевич & Убин 1988: 116). Эти высказывания в целом подтверждаются и результатами нашего анкети- рования: 79 Какому из словарей с одинаковым коли- чеством заглавных слов Вы априори до- веряли бы больше – двуязычному или многоязычному? всего, % финнов, % русских, % скорее двуязычному 59,70 51,11 77,27 скорее многоязычному 22,39 24,44 18,18 одинаково 17,91 24,44 4,55 не знаю 0 0 0 Таблица 2. Результаты ответа на вопрос "Какому из словарей с одинаковым коли- чеством заглавных слов Вы априори доверяли бы больше – двуязычному или много- язычному?" Кроме того, и лексикографы (напр., Ступин 1985: 21; Opitz 1983: 177), и пе- реводчики отмечают, что многоязычные словари менее удобны в использова- нии, чем двуязычные, ср.: Какими словарями обычно удобнее пользоваться – двуязычными или мно- гоязычными? всего, % финнов, % русских, % двуязычными 62,67 48,89 90,91 многоязычными 16,42 24,44 0 не вижу разницы 14,93 17,78 9,09 не знаю 5,97 8,89 0 Таблица 3. Результаты ответа на вопрос "Какими словарями обычно удобнее поль- зоваться – двуязычными или многоязычными?" Таким образом, переводчики все же достаточно активно пользуются много- язычными словарями и, по всей видимости, составляют основную адресную группу этого типа словарей. При этом многие переводчики относятся к много- язычным словарям весьма критически и считают их менее надежными и менее удобными в использовании по сравнению с двуязычными словарями. Эти вы- воды необходимо учитывать при выборе количества языков в словаре. Для 80 оценки других значимых факторов необходимо выяснить, к каким изменениям приводит увеличение количества языков. Если в двуязычный словарь с пропорциональными левой и правой частью добавляется третий язык без сокращения словника или информации о едини- цах словника, это приводит к увеличению количества информации более чем на 50 % (с учетом указателей), при добавлении четвертого языка – на 100 % и т. д. Практически столь же линейна зависимость между количеством языков и увеличением людских, временнãх и материальных ресурсов, поскольку обычно для каждого языка нужны и свои терминологи, и свои специалисты-носители языка. Кроме того, с увеличением количества языков становится сложнее выби- рать язык вторичной информации, в частности, контрастивной. Достаточно ост- ро встает вопрос подачи многозначных единиц. Если языки, охватываемые словарем, принадлежат к разным языковым семьям, то возникает еще немало других дополнительных проблем, усложняемых разной письменностью, трудно- стью размещения лексических единиц, составления индексов (ср. Марчук 2000: 131). Вместо алфавитного порядка приходится применять, например, темати- ческий и создавать алфавитный индекс для каждого языка, что усложняет и за- медляет нахождение необходимой информации. Вынужденное сокращение словника сужает область применения словаря, а уменьшение количества вто- ричной информации затрудняет принятие переводческих решений (ср. коммен- тарий одного из наших респондентов: "Многоязычные словари: часто бесполез- ны из-за того, что они очень ограничены по содержанию"; перевод мой – И.К.). Исходя из вышесказанного, а также с учетом рекомендаций, изложенных в литературе, можно выделить следующие области применения многоязычных словарей: - Составление многоязычных словарей неизбежно в странах и сообщест- вах с несколькими официальными языками. - Для многих пар языков и во многих областях целесообразно добавление английского или другого наиболее развитого в данной области языка. 81 - Многоязычные словари подходят для описания достаточно компактных интернациональных областей (например, технических), не требующих включения большого количества пояснений. В этом случае составление многоязычных словарей позволяет достичь существенной экономии сил и средств. - Многоязычные словари важны для гармонизации и стандартизации тер- минологии (ср. Марчук 1992: 61), а также для становления национальной терминологии, например, в развивающихся странах (Марчук 2000: 132; Марчук 2003: 129). - Увеличение количества языков может быть целесообразно для расши- рения читательской аудитории. - Многоязычие является отличительной чертой всех промышленных ав- томатических словарей и банков данных (Убин 1992: 27; Баранов 2001: 87). Это связано с функциями последних, достаточно большими ресур- сами, выделяемыми на их создание и поддержание, а также с тем об- стоятельством, что в электронных словарях фактически устраняются ог- раничения на объем информации и количество входов в словарь. - Многоязычные словари проще создавать в тех странах, в которых поль- зователи привыкли к ним (ср. выше результаты опроса финских и рос- сийских респондентов относительно достоверности и удобства пользо- вания многоязычными словарями). При выборе сочетания языков для многоязычного словаря можно пользо- ваться теми же критериями, что и при выборе языков для двуязычного словаря. Выбор степени обратимости словаря Следует различать полную и частичную обратимость словарей, причем полная обратимость достижима в очень ограниченном числе случаев, преиму- щественно в небольших переводных словарях-глоссариях гармонизированных и стандартизированных терминов. С учетом многоязычных словарей правиль- 82 нее ставить вопрос о количестве направлений, реализуемых в словаре, и о способах их реализации. В принципе, понятно, что чем выше степень обратимости словаря, тем больше от него пользы, поскольку перевод становится возможен в обе стороны. Однако обратимость, как правило, не может быть достигнута простым механи- ческим обращением входной и выходной частей. "Перевернутый" словарь мо- жет послужить хорошей основой для обратного словаря, однако для достиже- ния высокой степени обратимости может потребоваться значительное редакти- рование. Это связано с тем, что внеязыковая реальность по-разному членится в разных языках. Во-первых, при лексикографическом описании выходной язык переводного словаря находится в определенной функциональной зависимости от входного языка: он вовлекается в словарь не полностью, а лишь в той мере, в какой это требуется для исчерпывающего описания входного языка (Берков 1973: 12; ср. Берков 1996: 19–20). Соответственно, для создания обратного словаря потре- буется описать ту часть выходного языка, которая ранее не была задействова- на, а также исключить из словника или определенным образом пометить искус- ственно созданные эквиваленты. Для наглядности приведем пример: Пример 11 (ФРЛС): erävaellus II & TTK 2002, 299 [Metsien monikäyttö] eräretki II & CD-PS luontoretki erämaahan ĸ Sievänen туристâческий похóд по ненарýшенным леснãм территóриям ĸ туристâческий похóд по ненарýшенной леснóй мéстности ĸ Для финского термина нет готовых русских эквивалентов (ручка означает, что эквивалент создан искусственно), поскольку в России соответствующее по- нятие отсутствует. С другой стороны, в России имеется, например, понятие "лечебно-оздоровительная местность", которого нет в Финляндии и которое не включено в словарь вследствие его однонаправленности. При создании полно- ценного русско-финского словаря искусственные эквиваленты должны быть 83 удалены из входной части при одновременном включении в нее терминов, ко- торые используются в России, но не имеют соответствий в финской системе. Во-вторых, контрастивная и вообще любая информация, которая вводится в словарь с целью обозначить, объяснить и устранить смысловые различия меж- ду неполностью соответствующими друг другу единицами разных языков, как правило, отчасти является "однонаправленной", а значит, может потребоваться ее редактирование и обновление. В-третьих, высокая степень обратимости предполагает наличие у единиц входного и выходного языков приблизительно одинакового набора информаци- онных категорий. Абсолютной равноценности требовать нецелесообразно, по- скольку определенные типы информации могут быть релевантны только для определенных языков. Например, в русском языке ударение является доста- точно ценной информационной категорией, в то время как в языках с фиксиро- ванным ударением типа французского или финского она не будет иметь смыс- ла. Для пояснения последних двух абзацев приведем еще один пример: Пример 12 (ФРЛС): kansallispuisto (10.10) [Ympäristönsuojelu] valtion omistamalle maalle lain nojalla perustettu luonnonsuojelualue, jolla on merkitystä yleisenä luonnonnähtävyytenä tai muutoin luonnontuntemuksen lisäämisen tai yleisen luonnonharrastuk- sen kannalta &» LuonnonsL i Kansallispuiston pinta-alan on oltava vähintään tuhat hehtaaria. Liikkumista kansallispuistossa voidaan rajoittaa, jos alueen eläimistön tai kasvillisuuden säilyminen sitä vaatii. &» LuonnonsL »национáльный парк (10.19) & ЭЛХ II В России в части парка может быть разрешена традиционная хозяйственная деятельность. Нацио- нальные парки могут также включать в себя исторические объекты. Помимо охраняемой природной территории национальный парк в России является также природоохранным, научно-исследователь- ским и эколого-просветительским учреждением. ĸ Борисов В данном случае для достижения высокой степени обратимости русский термин должен быть снабжен определением на русском языке, а контрастив- ную информацию следует дать на финском языке, причем необходим не просто ее перевод, но и редактирование. Таким образом, для достижения высокой сте- 84 пени обратимости может потребоваться достаточно значительный объем ра- бот, поэтому степень и способы обеспечения обратимости желательно проду- мать еще на стадии проектирования. Для двуязычных словарей высокая степень обратимости не всегда является необходимой, поскольку одно из направлений перевода может быть в опреде- ленный момент значительно более актуально. Частичную обратимость можно обеспечить при помощи обратного указателя, который может существенно расширить сферу применения словаря. Идею снабжения словарей обратными указателями поддерживают как лексикографы (Вазем 1970: 91; Гавинский 1978: 14–15; Донской 1986: 14), так и переводчики. По результатам опроса ВЦП, 106 респондентов высказались за включение русского алфавитного указателя в иностранно-русский словарь и только трое были против. Мнения же относи- тельно полезности объединения под одной обложкой двух словарей раздели- лись: за – 33, против – 27 (Шайкевич & Убин 1988: 114). В нашей анкете мы по- ставили вопрос несколько иначе: "При отсутствии родно-иностранного словаря полезен ли обратный указатель в иностранно-родном словаре?" Ответы рас- пределились следующим образом: При отсутствии родно-иностранного сло- варя полезен ли обратный указатель в иностранно-родном словаре? всего, % финнов, % русских, % очень полезен 64,18 73,33 45,45 скорее полезен 32,84 24,44 50 скорее бесполезен 0 0 0 совершенно бесполезен 0 0 0 не знаю 1,49 2,22 0 нет ответа 1,49 0 4,55 Таблица 4. Результаты ответа на вопрос "При отсутствии родно-иностранного словаря полезен ли обратный указатель в иностранно-родном словаре?" 85 Таким образом, даже если перед составителями не стоит задача добиться полной обратимости словаря, все же целесообразно будет обеспечить его час- тичную обратимость с помощью обратного указателя. В заключение отметим, что высокая степень обратимости естественна, же- лательна и необходима в дву- и многоязычных словарях, ориентированных на страны с двумя или несколькими официальными языками и многоязычные со- общества типа Европейского Союза (Sager 1990: 139; Wright 2001a: 587). Для обеспечения более высокой степени обратимости наряду с упомянуты- ми выше рекомендациями целесообразно также придерживаться принципа не- зависимого лексикографического описания, когда единицы каждого языка опи- сываются средствами и по законам данного языка, а также выделять каждый лексико-семантический вариант в отдельную словарную статью (Убин 1992: 36). Подведем итоги вышесказанному: - чем выше степень обратимости словаря, тем шире сфера его примене- ния; - достижение высокой степени обратимости требует тщательного проек- тирования и иногда весьма значительных дополнительных затрат; - частичную обратимость можно обеспечить с помощью обратных указа- телей, что особенно рекомендуется делать в случае отсутствия полно- ценного словаря противоположной направленности; - высокая степень обратимости желательна в многоязычных словарях. В данном подразделе нами были рассмотрены факторы, влияющие на вы- бор состава и количества национальных языков, ЯСЦ которых описываются словарем, а также степень обратимости словаря. Следующим логическим эта- пом является выбор ЯСЦ и предметной области, описываемых словарем. 86 Выбор ЯСЦ, описываемых словарем При проектировании словаря необходимо установить границы описываемо- го ЯСЦ и оценить влияние его особенностей на параметры словаря. Рассмот- рим наиболее распространенные классификации ЯСЦ. Классификации ЯСЦ Согласно одной из распространенных моделей, выделяются "горизонталь- ные" и "вертикальные" классификации ЯСЦ (Hoffmann 1984; цит. по: Temmerman 2000: 47). Под горизонтальным делением понимают деление по предметным областям, а под вертикальным – стратификацию ЯСЦ в соответ- ствии с уровнем абстрактности, составом участников коммуникации, типом ма- нифестации и т. д. Примем эту модель за основу, а затем внесем в нее необхо- димые дополнения и коррективы. "Горизонтальные" классификации ЯСЦ Наиболее очевидной и вытекающей непосредственно из определения ЯСЦ является их классификация в соответствии с предметной областью, которую они обслуживают. К сожалению, на практике принципы выделения предметных областей не столь очевидны, как это может показаться на первый взгляд. Во-первых, универсальной классификации предметных областей не суще- ствует. Классификации всегда конвенциональны, субъективны и направлены на решение определенных задач (Sager 1994: 40–41). Например, Универсальная Десятичная Классификация (УДК) не вполне подходит для целей терминологи- ческой работы, поскольку она предназначена для классифицирования докумен- тов, а не терминологии (Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 54). В крупных терминологических банках используются различ- 87 ные системы классификации, несмотря на то что это затрудняет обмен терми- нологическими данными (Убин 1992: 55). Консенсус отсутствует даже в отноше- нии самого грубого, первоначального разделения на крупные тематические об- ласти (Felber 1984: 6), хотя многие исследователи отмечают, что универсаль- ные классификации типа УДК являются хорошим ориентиром при первичном установлении границ предметных областей (напр., Felber 1984: 313; Picht & Draskau 1985: 165–166). Во-вторых, классификации не успевают за реальным развитием предмет- ных областей. По данным науковедения, количество научных дисциплин удваи- вается каждые 25 лет (Гринев 1993: 9). На определенном этапе становления предметной области у нее может не существовать устоявшегося названия и четкого классификационного места. Например, в канадском терминологическом банке данных "ТЕРМИУМ" на этот случай существует раздел "неклассифици- руемые термины" (non-classifiable terms – Hutcheson 2001: 671–672). В-третьих, большинство областей является в той или иной степени междис- циплинарными. В них используются понятия как из вышестоящих, так и из смежных областей. Например, анализ выборки из 400 тыс. документов по хи- мии показал, что пересечение лексического поля этой науки с соседними со- ставляет около 37 % (Ибрагимова и др. 1986: 85). Классическим примером язы- ка стыковой области является язык военной сферы (Лингвистическая концеп- ция терминологического банка данных 1989: 25). Полностью отделить понятий- ный аппарат и языковые средства одной предметной области от других, как правило, невозможно. Наконец, глубина классификации определяется характером решаемых за- дач. Например, в системах машинного перевода требуется классификация мак- симальной глубины, вплоть до микроконтекстов (напр., Vasconcellos 2001: 698– 699), в то время как для обычных пользователей та же классификация УДК мо- жет оказаться излишне подробной. В промышленных ТБД, ориентированных на человека, обычно бывает достаточно трехуровневой классификации (ISO 12620:1999: 23). 88 В связи с вопросом о разбиении на предметные области необходимо также указать на возможность существования различных школ и направлений в рам- ках самих предметных областей (ср. Лингвистическая концепция терминологи- ческого банка данных 1989: 23; Гринев 1995: 21). Приверженцы различных тео- рий в рамках одной науки нередко принадлежат к разным парадигмам научного мышления и буквально "говорят на разных языках". Это явление характерно не только для научных дисциплин. В сфере производства можно столкнуться с борьбой различных терминологий конкурирующих фирм. С.В. Гринев (1995: 21) именует подобные вариации ЯСЦ в рамках одной предметной области мета- диалектными. Из вышесказанного можно сделать следующие выводы: - классификация по предметным областям является основной классифи- кацией ЯСЦ, вытекающей из самого определения ЯСЦ; - универсальной классификации ЯСЦ по предметным областям не суще- ствует, хотя в качестве ориентиров можно использовать универсальные классификации документов, например, УДК; - большинство областей является междисциплинарными, поэтому ЯСЦ неизбежно пересекаются; - критерии выделения предметной области и глубина классификации должны определяться характером решаемых задач; - в дополнение к классификации по предметным областям часто бывает необходима метадиалектная классификация. Перейдем к рассмотрению "вертикальных" классификаций ЯСЦ. "Вертикальные" классификации ЯСЦ Л. Хоффман (Hoffmann 1984: 65; цит. по: Temmerman 2000: 47) проводит "вертикальную" классификацию ЯСЦ по четырем основаниям: уровень абст- рактности, тип языка с точки зрения естественности-искусственности, сфера функционирования, участники коммуникации. Он выделяет пять уровней ЯСЦ: 89 от ЯСЦ теоретической науки, в которой уровень абстракции максимален, а коммуникация между специалистами осуществляется с преобладанием эле- ментов искусственности, до ЯСЦ уровня потребления, который характеризуется минимальным уровнем абстрактности и искусственности и используется для коммуникации между работниками сферы производства, работниками сферы продаж и конечными потребителями. Подобная схема выглядит весьма прав- доподобной, однако сфера ее применения ограничивается преимущественно естественными науками и сферой производства. Кроме того, набор оснований для "вертикального" деления не самоочевиден и нуждается в пересмотре с точ- ки зрения нашего исследования. Если "горизонтальная" классификация была совершенно необходима для выделения данного ЯСЦ, то "вертикальные" классификации уже являются вто- ричными. Автор словаря может ставить своей целью описание всего ЯСЦ, без учета его "вертикальной" стратификации. Тем не менее на практике дополни- тельные ограничения, как правило, необходимы. С точки зрения проектирова- ния словаря актуальными являются такие основания деления, применение ко- торых сказывается либо на составе словника, либо на способе описания (со- держании правой части). Во-первых, на выбор языковых средств специальной коммуникации влияет состав отправителей и получателей сообщений. Чаще всего различают типы коммуникации "специалист – специалист", "специалист – полуспециалист", "специалист – неспециалист", "полуспециалист – полуспециалист" и "полуспе- циалист – неспециалист" (напр., Bergenholtz & Tarp 1995: 19). Под "полуспециа- листами" понимают, например, специалистов смежных областей и студентов. Конечно, это только одна из возможных схем – в литературе встречаются и дру- гие (напр., Pearson 1998: 35–39). Следует учитывать также не только само на- личие или отсутствие у участников коммуникации специальных знаний, но и различные уровни специализации. Например, мастер в заводском цеху, безус- ловно, является специалистом в своей области, однако его понятийный аппа- рат отличается от понятийного аппарата ученого-теоретика в той же области. 90 Во-вторых, языковые средства выбираются исходя из задач, которые отпра- витель сообщения ставит перед собой. Основной функцией ЯСЦ, безусловно, является информативная, однако она не всегда является единственной. На- пример, одна из причин употребления специалистами профессиональных жар- гонизмов – стремление подчеркнуть принадлежность к кругу "посвященных". В-третьих, на выбор языковых средств влияют условия коммуникации. На- пример, существуют языковые средства, которые воспринимаются как прием- лемые при устном общении и неуместные при письменном. И наоборот, какую- то информацию может быть трудно воспринять на слух, поэтому она передает- ся только при письменном общении. Формальное общение предполагает строго определенный набор языковых средств, тогда как при неформальном многие ограничения устраняются. Хотя указанные факторы можно рассматривать каждый в отдельности, на практике они часто формируют устойчивые единства, объединяясь в стили и подстили ЯСЦ, которые находят воплощение в жанрах. Например, формаль- ное письменное общение между учеными относится к собственно научному стилю, который реализуется в таких жанрах, как монографии, научные статьи и тезисы, диссертации, обзоры, описания открытий (Квитко и др. 1986: 74–75). К особенностям этого стиля относится высокий уровень абстрактности, возмож- ность использования элементов искусственных языков, лаконичность, точность, формальная строгость, нормативность, отсутствие экспрессивно-эмоциональ- ных средств. С другой стороны, научно-популярный стиль, подразумевающий относительно неформальную коммуникацию специалистов с неспециалистами и ставящий целью не только информировать, но и заинтересовать читателя или слушателя, характеризуется живостью языка, высокой вероятностью использо- вания "народных" терминов и эмоционально-экспрессивных средств. Нефор- мальное устное общение между специалистами реализуется, например, в про- фессионально-разговорном стиле (Перевод научно-технической литературы 1989: 20). Классификации ЯСЦ на основании типов и жанров весьма практичны с точки зрения отбора материала, хотя они и являются комплексными и произ- водными от первоначальных факторов. 91 Еще одной важной координатой является хронологическая: ЯСЦ могут быть классифицированы в соответствии с историческим периодом, в который они употреблялись или употребляются. В ходе т. н. "языкового планирования" воз- можно также "описание" будущих ЯСЦ. Из вышесказанного можно сделать следующие выводы: - "вертикальные" классификации ЯСЦ являются вспомогательными, одна- ко на практике они часто бывают необходимы; - с точки зрения проектирования словаря важны такие основания деле- ния, которые оказывают влияние на состав словника или информации, относящейся к словнику; - к таким основаниям деления относятся участники коммуникации, цели коммуникации и условия коммуникации; - эти аспекты можно рассматривать и в отдельности, однако поскольку они склонны к образованию устойчивых единств, на практике ЯСЦ удоб- но классифицировать по стилям и жанрам; - важной координатой является также хронологическая. Таким образом, составитель специального словаря должен четко опреде- лить для себя критерии выделения описываемого ЯСЦ. При этом указание гра- ниц предметной области обязательно, поскольку иначе нет оснований говорить о ЯСЦ, в то время как другие классификации факультативны и зависят от задач словаря. Факторы, влияющие на выбор ЯСЦ В данном подразделе мы сосредоточимся на рассмотрении факторов, кото- рые могут повлиять на выбор описываемого ЯСЦ, прежде всего на выбор предметной области или областей. Основным определяющим фактором при выборе предметной области обычно является социальный заказ. При этом следует учитывать как количест- венный параметр, выражающийся в числе потенциальных пользователей, объ- 92 емах переводов по данной тематике и т. д., так и качественный, отражающий важность и перспективность выбранной предметной области. Составители "коммерческих" словарей, ожидающие прибыли от реализации словаря, вынуж- дены ориентироваться прежде всего на количественные показатели и пожела- ния спонсоров, в то время как составители "некоммерческих" словарей могут в большей степени учитывать качественную составляющую. Другим важным фактором являются требования к предметной компетенции составителя или составителей словаря. Уровень специализации многих совре- менных отраслей науки и техники настолько высок, что составителю, не имею- щему специального образования в данной сфере, может быть трудно разо- браться в описываемой области даже с помощью специалиста-предметника. Третьим важным фактором является доступность материалов и специали- стов. Например, в случае недавно появившихся областей нередко складывает- ся такая ситуация, что опубликованных материалов мало или они представля- ют собой коммерческую тайну, а немногочисленные специалисты слишком за- няты, требуют за свои услуги слишком большие гонорары или вообще не же- лают раскрывать широкой публике свои "ноу-хау". Немаловажным критерием является оптимальный объем словаря, который складывается из суммы факторов, в частности, из объема словника, объема правой части, характеристик носителя, имеющихся ресурсов и т. д. При выборе предметной области следует учитывать ее особенности, кото- рые могут оказать влияние на количество и характер информации в словаре. Например, по мнению авторитетного специалиста по юридическому переводу, хороший юридический словарь, в том числе переводческий, неизбежно будет приближаться к энциклопедическому типу (Šarčević 1988a: 312). Составителям можно порекомендовать произвести параметрический анализ выбранной пред- метной области и оценить влияние тех или иных параметров на содержание, строение и процесс работы над словарем. Список параметров для такой оценки можно найти, в частности, в работах С.В. Гринева (напр., Гринев 1988; Гринев 1988а: 18–19; Гринев 1993: 61). 93 Даже если составители формально не ограничены временнãми рамками, следует учитывать, что терминологический словарный проект не должен длить- ся более 3–5 лет, поскольку научно-техническая информация очень быстро ус- таревает (по данным на 1985 г. – за 3–5 лет в технике и за 8–10 лет в матема- тике и описательных науках – Ефимов 1985: 35). При выборе предметных областей можно также порекомендовать включать в словарь только достаточно близкие и однородные области. В этом случае чи- тательская аудитория и лексикографируемый материал будут достаточно гомо- генными, в связи с чем будет легче достичь системности лексикографического описания. Итак, на выбор предметной области или предметных областей могут вли- ять, в частности, следующие факторы: - социальный заказ, выраженный в количественных и/или качественных показателях; - уровень предметной компетенции составителя; - наличие доступа к материалам и специалистам-предметникам; - оптимальный объем словаря; - специфика выбранной отрасли; Перейдем к рассмотрению лексического состава языков для специальных целей. Лексический состав ЯСЦ Как мы уже отмечали во Введении, собственно лексикологические и терми- новедческие проблемы лежат за пределами нашего исследования. Мы не ста- вим своей задачей классифицировать и детально описать классы специальной лексики. Подробные классификации специальных единиц, как и лингвистиче- ское описание ЯСЦ, можно найти во многих других работах (напр., Даниленко 1977; Гринев 1993; Лейчик 2006). 94 Наша классификация специальных единиц будет сугубо практической, ори- ентированной на цели данного исследования. С точки зрения терминографии существуют следующие причины для выделения тех или иных классов специ- альной лексики: - совокупность специальных единиц обладает свойствами, которые влия- ют на их включение в словник словаря или исключение из него; - совокупность специальных единиц обладает свойствами, которые тре- буют их описания в правой части; - совокупность специальных единиц обладает свойствами, которые за- трудняют процесс подготовки словаря (например, создают технические трудности). Терминографическая классификация специальных единиц может несколько расходиться с собственно терминоведческими. Как указывает А.С. Герд (1986: 36–37), для практической лексикографии не столь важно, например, термин пе- ред нами или не термин, важно то, нужно ли его отражать в словаре и каким образом это следует делать. Такой подход не ущемляет интересов нашей основной целевой группы – переводчиков, поскольку подавляющее их большинство не разбирается в тео- ретических проблемах терминоведения и не особенно ими интересуются (ср. Убин 1992: 54). "Народные" критерии терминологичности носят поверхностный характер и порой довольно сильно отличаются от терминоведческих. По на- блюдениям Р. Бононо, для переводчиков терминология – это "слова, которых я не знаю", слова, которых нет в словаре, или последний (профессиональный) жаргон (Bonono 2000: 648). Еще одним распространенным критерием термино- логичности среди переводчиков является следующий: термин – это лексиче- ская единица, которая в пределах текстов, относящихся к научной или техниче- ской сфере, может иметь только одно значение и, соответственно, один- единственный стандартный эквивалент (Мирам 2001: 62–63). В данном подразделе мы постараемся с терминографической точки зрения очертить границы основных лексических пластов ЯСЦ, поскольку в литературе 95 существуют различные трактовки таких важных понятий, как "термин", "номен", "профессионализм", "профессиональный жаргонизм" и других. В терминоведении в настоящее время появляется все больше сторонников когнитивно-прототипического подхода к проблемам выделения терминов и дру- гих специальных единиц. Например, предлагается заменить традиционный во- прос о том, термин перед нами или не термин, на вопрос о том, насколько тер- минологичен данный знак (Шелов 1982, Лейчик 1985: 83–84; Шелов 1995: 8). Исследователи подчеркивают подвижность границ и наличие определенного пересечения между специальной и неспециальной лексикой (напр., Varantola 1992: 123; Lejczyk & Biesiekirska 1998: 23), между классами специальной лекси- ки (напр., Шелов 1984: 84; Гринев 1993: 50–51), а также неодномоментность перехода единиц специальной лексики из одного класса в другой (напр., Кома- рова 1991: 22; Лейчик 2006: 29). На идеях прототипичности и нечеткости границ между понятиями и классами лексики основываются труды сторонников т. н. социокогнитивного подхода к терминоведению (напр., Temmerman 2000). Мы также не будем стремиться к жесткому отделению специальной лексики от неспециальной и распределению специальной лексики по четко очерченным классам. Хотя лексикографу-практику и приходится делать однозначный вы- бор – включать данную единицу в словник или не включать, – этот выбор зави- сит от совокупности собственно лексикографических и внешних факторов, а не только от теоретических определений. Описание лексического состава языков для специальных целей мы начнем с общеупотребительной лексики, входящей в состав ЯСЦ, поскольку послед- ние, как правило, не могут выполнять свои коммуникативные функции за счет одних только специальных единиц. Общеупотребительная лексика Общеупотребительная лексика используется для толкования понятий, вы- ражения отношений между ними, описания материала и формирует нейтраль- 96 ную словесную ткань специального текста (Даниленко 1977: 17–18). Для ЯСЦ характерны глаголы действия (напр., выделять, демонстрировать, тракто- вать, характеризовать), отглагольные имена процессуального значения (напр., введение, завершение, извлечение), прилагательные и наречия оценоч- ного характера (напр., актуальный, важный, достоверный), имена отвлеченно- го качества (напр., актуальность, истинность – Даниленко 1977: 18). Значи- тельную долю словарного состава ЯСЦ составляют служебные слова, обще- языковые штампы и абстрактная лексика современного литературного языка, употребляемая в своих "первых" словарных значениях (Герд 2002: 147–148). А.Л. Пумпянский (1977: 94–95; ср. Герд 2005а: 116) выделяет среди общеупот- ребительной лексики, используемой в ЯСЦ, класс "организаторов научной мыс- ли", которые служат для выражения модальности и логических отношений меж- ду научными понятиями (следовательно, таким образом, в таком случае, в свою очередь, в этой работе, короче говоря, по-видимому, несомненно и т.д.). Принципиально важным для терминографии является вопрос о критериях отличия общеупотребительных лексических единиц от специальных. Слож- ность здесь заключается в том, что в роли специальной единицы "может высту- пать всякое слово, как бы оно ни было тривиально" (Винокур 1939: 5). Некото- рые исследователи предлагают относить к общеязыковому (или "общекоммуни- кативному") слою такие единицы, которые в специальных контекстах либо со- вершенно не изменяют своего значения, либо изменяют его незначительно, посредством некоторой специализации, например, ship, raft, weapon (Манерко 2000: 54). На наш взгляд, определить на практике, насколько "незначительно" языковая единица конкретизировала свое значение, довольно сложно. Напри- мер, насколько сильно отличаются друг от друга общеязыковое значение фин- ского слова pitkäaikaistyötön – "человек, длительное время находящийся без работы" и его специализированное значение – "безработный, непрерывно на- ходящийся без работы свыше одного года"? По нашему мнению, любые изме- нения в семантике языковой единицы по сравнению с обычным дискурсом сви- детельствуют о появлении у этой единицы специального значения (ср. Шелов 2003: 7–8). 97 В принципе, описание общеупотребительной лексики не входит в задачи терминографии. По-видимому, многие согласятся со следующим утверждени- ем: "Первым требованием к словнику отраслевого переводного словаря явля- ется терминологичность. Засорение словника общеупотребительными словами затрудняет работу переводчика и увеличивает объем и стоимость словаря" (Якимович 1976: 110; ср. Татаринов 1982: 119). С другой стороны, ряд исследо- вателей указывают на то, что пользователи не всегда следуют теоретическому разделению лексики на специальную и неспециальную и все равно обращаются к специальным словарям за переводом общеупотребительных слов (Убин 1982: 127; Opitz 1983: 171). В подразделе о потребностях переводчиков в отношении различных лексических категорий ЯСЦ будут рассмотрены примеры общеязы- ковых единиц, которые могут претендовать на включение в переводческие сло- вари специальной лексики. Специальная лексика Словари специальной лексики часто называют "терминологическими", хотя это и не совсем корректно, т. к. в состав специальной лексики входят не только термины, но и другие специальные языковые единицы (напр., Игнатьев 1975: 9; Лунева 1997: 131; ср. Татаринов 1996: 253–260). В следующих подразделах мы попытаемся очертить границы основных классов специальной лексики с точки зрения переводческой терминографии. Собственная и привлеченная специальная лексика Одной из распространенных классификаций терминов является классифи- кация по степени специализации единиц / количеству и характеру областей, которые они обслуживают. По этим критериям единицы специальной лексики обычно подразделяются на общенаучные, межотраслевые и отраслевые (напр., 98 Даниленко 1985: 14; Татаринов 1996: 260–263; Манерко 2000: 54–55). Реже вы- деляются также термины категорий – наиболее общие понятия материи и ее атрибутов (пространство, время, количество, качество, мера и т. д. – напр., Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 21; Лейчик 2006: 77, 89), а также узкоотраслевые термины. Несмотря на то что эта классификация имеет довольно широкое распро- странение, исследователи отмечают, что границы выделяемых в ней классов не вполне четко очерчены, а названия классов и их трактовка варьируются от автора к автору (напр., Татаринов 1996: 261; Табанакова & Устюжанина 1997: 179). Например, если одни авторы считают, что общенаучные термины – это термины, которые могут использоваться в любой науке (Лингвистическая кон- цепция терминологического банка данных 1989: 21), то другие особо подчерки- вают, что "общенаучная" – не значит использующаяся во всех науках (Татари- нов 1996: 261). В одних источниках под межотраслевой лексикой понимают лек- сику, формирующуюся в рамках комплексов наук (общетехническую, общеесте- ственнонаучную и т. д.), и отдельные термины, которые одновременно исполь- зуются в разных научных дисциплинах (Даниленко 1987: 63). Другие же авторы настаивают на том, что межотраслевые понятия являются таковыми не потому, что используются в ряде отраслей знания, а потому, что они имеют общее со- держание, которое и позволяет применять их в разных отраслях (Лингвистиче- ская концепция терминологического банка данных 1989: 21). Нет консенсуса и в количественных оценках класса общенаучной и межотраслевой лексики. По одним данным, общенаучных и общетехнических слов мало (Пумпянский 1978: 76), по другим – одних только общенаучных единиц насчитывается не менее двух тысяч (Герд 1986: 39). Можно указать и на ряд других проблем, связанных с выделением классов общенаучной и межотраслевой лексики. Первая из них вызвана конвенцио- нальностью выделения отдельных дисциплин и их комплексов. Например, одни считают терминографию разделом терминоведения, другие – разделом лекси- кографии, а третьи – комплексной, пограничной дисциплиной. Вторая проблема связана с зависимостью понятия "межотраслевая лексика" от точки отсчета. 99 Например, для физики межотраслевой лексикой является общая с другими дисциплинами естественнонаучная лексика, а для ядерной физики – и обще- физическая, и естественнонаучная и т. д. Наконец, указанная классификация не учитывает потребности "ненаучных" терминологий – например, хобби или от- раслей знаний, не признаваемых официальной наукой. Преодолеть указанные трудности могла бы, на наш взгляд, следующая классификация. Ядро специальной лексики любой отрасли знаний составляют собственные специальные единицы – наименования объектов и предметов данной отрасли знаний, а также отношений между ними. Специальная лексиче- ская единица считается относящейся к данной области в том и только в том случае, если она определяется в ней с точки зрения данной отрасли знаний, т. е. отлично от смежных и вышестоящих областей. Кроме собственных специ- альных единиц, любая отрасль знаний оперирует также привлеченными едини- цами, которые не входят в ее собственную систему, но необходимы для ее по- строения и понимания. Привлеченные единицы заимствуются из других облас- тей вместе с определениями. Они могут принадлежать либо смежным отраслям (собственные единицы этих отраслей), либо вышестоящим для данной отрасли (в этом случае специальная лексическая единица имеет одинаковое определе- ние во всех видовых для данной отрасли областях). Практическим критерием, позволяющим выделить единицы последнего класса, может служить следую- щий: вне контекста невозможно указать точную видовую область их примене- ния (ср. Герд 2002: 148). Итак, первой классификацией специальной лексики будет разделение ее на собственную специальную лексику данной отрасли, привлеченную из смежных отраслей и привлеченную из вышестоящих отраслей. Лексика, привлеченная из вышестоящих отраслей, может быть также разделена на привлеченную из ро- довой отрасли и привлеченную с более высоких уровней иерархии. Каждый из классов может быть выделен на основе анализа системы определений, что уменьшает влияние субъективного фактора. Представляется, что такое разде- ление дает основу для более четкого охвата границ предметных областей и выделения классов "пограничной" лексики. 100 Имена собственные, термины и номенклатура По характеру понятия, с которым связана специальная лексическая едини- ца, могут быть выделены имена собственные, термины и номены. Имена соб- ственные традиционно связывают с единичными понятиями, т. е. с понятиями, объем которых включает в себя один-единственный объект. Термины связаны с общими специальными понятиями (т. е. с понятиями, объем которых включает в себя более одного объекта), а также с категориями – наиболее общими, фун- даментальными понятиями, фигурирующими во всех видах теоретического мышления (Лейчик 2006: 22). Сложнее обстоит дело с номенами. Хотя этот класс специальной лексики был выделен еще в 1930-е гг. (Винокур 1939) и ши- роко обсуждался в литературе по терминоведению (см., напр., обзор: Гринев 1993: 42–48), единой точки зрения по вопросу о соотношении классов терминов, номенов и имен собственных по-прежнему не выработано. Широкий спектр мнений по этому вопросу можно обобщить в четыре группы: - номенклатура (nomenclature) – терминология, структурированная систе- матическим образом в соответствии с заранее установленными прави- лами именования (ISO 1087-1:2000: 10). Собственные имена к номенк- латуре не относятся, поскольку терминология выражает общие, а не единичные понятия; - номенклатура выражает только единичные понятия, т. е. класс номенов и класс имен собственных совпадает (напр., Герд 1986: 6; Головин & Кобрин 1987: 17); - номенклатура представляет собой промежуточное звено между именами собственными и терминами (напр., Винокур 1939; Лейчик 1974); - номенклатура включает в себя имена собственные, а также обозначения определенных классов однородных конкретных предметов – например, наименования конкретной массовой продукции народного хозяйства, воспроизводимой по одному и тому же образцу заданное число раз 101 (напр., Реформатский 1961; Канделаки 1973: 64; Хаютин 1972: 25–27; Гринев 1993: 45; Суперанская и др. 2003: 33–36). Последняя точка зрения, по-видимому, превалирует в российском термино- ведении, однако, на наш взгляд, на практике имеются довольно большие слож- ности с применением функционального подхода, который должен служить ос- новным инструментом отделения номенклатуры от терминологии. Расплывча- тые и трудно формализуемые критерии выделения номенклатуры открывают путь к субъективизму и являются, по всей видимости, одной из причин того, что "неоднократные призывы филологов различать термины и номены во многом остаются на уровне абстрактных филологических требований, которые невоз- можно реализовать на практике" (Герд 1986: 5), а направление к строгому раз- делению терминов и номенов не оказывает существенного влияния на практику терминографии (Убин 1992: 54). Между тем, как будет показано ниже, выделе- ние номенов имеет большое значение для переводной терминографии как с точки зрения формирования словника, так и с точки зрения содержания правой части словаря. Как нам кажется, более четкие критерии для выделения номенклатуры предлагает концепция, в которой номенклатура определяется как промежуточ- ное звено между именами собственными и терминологией (кстати, именно в этом и состояла первоначальная идея Г.О. Винокура). Основные положения этой концепции изложены в работе В.М. Лейчика (1974). Согласно В.М. Лейчику, имена собственные, обозначающие единичные понятия, и терминология, обо- значающая общие понятия, представляют собой два полюса, между которыми располагается обширный класс номенов. Номены, подобно терминам, связаны с общими понятиями, но не любыми, а специфическими. Специфика этих поня- тий заключается в том, что они являются членами ряда однородных понятий, различающихся второстепенными признаками. Номенклатурные единицы свя- заны с вышестоящими понятиями не родовидовыми отношениями, а являются для них, в терминах логики, "показателями класса". Например, все револьверы имеют одинаковую функцию и принцип действия, но различаются конструкцией; все яблоки относятся к одному биологическому виду, т. е. имеют одинаковый 102 набор хромосом, но различаются формой, размером, цветом, вкусом и т. д. (Лейчик 1974: 20–21). Соответственно, названия конструкций револьверов, сор- тов яблок, марок машин и т. д. являются не терминами, а номенами. Опреде- лим номен следующим образом: Единица специальной лексики, являющаяся наименованием класса однородных объектов, выделяемого на основе признаков, не являющихся видовыми или иными существенными отличиями класса. Из этого определения следует одно важное для лексикографической прак- тики обстоятельство: для номена не может быть составлена родовидовая или партитивная (выражающая отношение часть – целое) дефиниция, а только опи- сание, в котором перечисляются характерные для него признаки (Канделаки 1973: 63; Березникова 1976: 88; Гринев 1993: 46). Интересным свойством номенклатуры является ее относительная незави- симость от предметной области. Если термины связаны прежде всего с поня- тиями и потому имеют конкретное и четко очерченное значение только в рамках определенной предметной области, то номены прежде всего являются обозна- чениями более или менее конктретных предметов, сущность которых не меня- ется в зависимости от контекста. По этой причине номены не всегда легко снабдить отраслевой пометой (Суперанская 1976: 78–79). Число номенов, по самым скромным подсчетам, превышает число терминов в сотни раз (Гринев 1993: 44), причем номенклатура, особенно служащая для наименования артефактов, устаревает намного быстрее терминологии. По этой причине включение номенов в словник предполагает наличие весьма веских причин и четких критериев отбора, а при переиздании словарей номенклатур- ную часть необходимо пересматривать в первую очередь (Березникова 1976: 84). С точки зрения плана выражения особенностью номенов по сравнению с терминами является присутствие во многих из них цифр и специальных симво- лов (напр., Гринев 1993: 46–47), что необходимо учитывать при сортировке словарных единиц. 103 В завершение темы вернемся к вопросу о соотношении классов имен собст- венных, терминов и номенов. Имена собственные в рамках ЯСЦ можно опре- делить как специальные лексические единицы, являющиеся обозначениями единичных понятий. Термины являются естественноязыковыми обозначениями общих специальных понятий, выделяемых на основе существенных признаков. Дополнительным признаком терминов, отличающих их от таких классов, как профессионализмы и профессиональные жаргонизмы, является их стилистиче- ская нейтральность. Номены являются наименованиями классов однородных объектов, выделяемых на основе признаков, не являющихся видовыми или иными существенными отличиями класса. Терминоиды Как известно, редкая отрасль знания может с самого начала представить свой объект как систему – это происходит на сравнительно высокой стадии ее развития (Канделаки 1970: 42). Соответственно, границы новых понятий не все- гда оказываются сразу четко очерченными. Языковые обозначения подобных нечетких понятий в российском терминоведении принято называть терминои- дами. Автор этого термина, А.Д. Хаютин, понимал терминоиды как "лексические единицы, либо еще не ставшие терминами, либо не удовлетворяющие требо- ваниям, предъявляемым к терминам" (Хаютин 1972: 30). В последнее время исследователи делают акцент на признаке нечеткости понятия, обозначаемого терминоидом, и отсутствии у него четкого классификационного места, а не на соответствии терминоида требованиям, предъявляемым к терминам (напр., Комарова 1991: 20; Комарова 2000: 18; Татаринов 1996: 260; Lejczyk & Bie- siekirska 1998: 58). С.В. Гринев (1993: 48–50) предпринял попытку более детальной классифи- кации терминоподобных единиц, включив в них прото-, пред- и квазитермины, однако многие специалисты полагают, что понятийное разведение этих единиц пока затруднительно (напр., Татаринов 1996: 260; Комарова 2000: 22). 104 Для нашего исследования большее значение имеет предложение С.В. Гринева разграничивать специальные понятия и представления. Если по- нятие – это мысль, представляющая собой обобщение и выделение предметов некоторого класса по их специфическим отличительным признакам, то пред- ставление – чувственно-наглядный образ предметов и явлений, в котором еще не выделены существенные признаки и не раскрыты внутренние связи предме- тов (Гринев 1993: 31–32, 48). В отличие от понятий, представления не образуют стройной системы. На наш взгляд, специальные представления и являются те- ми "нечеткими понятиями", которым соответствуют терминоиды. Таким обра- зом, терминоид можно определить следующим образом: Единица специальной лексики, выражающая специальное представление. Приведем пример описания специальной единицы, которую можно, на наш взгляд, считать терминоидом: Понятие "привидение" существует в человеческом языке с незапамятных времен, однако обычно его не привязывают к какому-то конкретному феномену, а обозначают им появле- ние чего-то сверхъестественного. Между тем в наши дни оно наполнено вполне конкретным смыслом и обозначает появление некой нематериальной человеческой фигуры или чело- веческого образа, который, как правило, оказывается некогда жившим на земле человеком. Из других феноменов, которые тоже причисляют к привидениям, можно отметить различ- ные виды одержания, полтергейсты, а также вампиров и духов, заявляющих о себе во вре- мя спиритических сеансов (Всё о парапсихологии 2004: 153). Как мы видим, автор данного описания противопоставляет обыденное упот- ребление имени "привидение" специальному и пытается наполнить специаль- ное представление "конкретным смыслом", определить его. Тем не менее гра- ницы представления оказываются очерченными достаточно смутно. Из после- дующего текста выясняется также, что данное описание не учитывает, напри- мер, различий между привидениями и призраками: "если собственно привиде- ние достаточно чутко реагирует на присутствие живых существ и даже матери- альных объектов, то призрак совершенно не реагирует ни на что, и с ним не- возможно установить какой-либо контакт" (Всё о парапсихологии 2004: 154). В 105 другом источнике между привидениями и призраками не проводится никакого различия, а само привидение связывается не только с человеческим образом (Эзотерика 2005: 214). На наш взгляд, в данном случае мы наблюдаем процесс становления тер- минологии: предметы и явления еще не вполне классифицированы, вследствие чего между ними не всегда проводятся четкие различия, а системные связи только намечаются. Соответственно, на данном этапе можно говорить лишь о специальных представлениях и выражающих их терминоидах. Справедливости ради нужно отметить, что многие парапсихологические явления, например, ви- ды экстрасенсорного восприятия, на сегодняшний день строго классифициро- ваны и определены. Терминоиды не следует смешивать с амбисемичными терминами. Амбисе- мия (известная вариативность значения) связана с тем, что каждая научная школа и каждый ученый привносят свое понимание объекта науки, а также с потребностью в постоянном развитии и уточнении системы понятий (см. Тата- ринов 1996: 168–174). В этом смысле едва ли не любой термин "понимается неоднозначно". Неустойчивость плана содержания терминоидов и их временный характер часто отражаются на их плане выражения, приводя к излишней длине, описа- тельности и неустойчивости формы. Специальные представления не могут быть определены, для них может быть составлено только более или менее пространное описание. Эти особенности терминоидов могут оказывать влияние на принципы формирования словника, размещение материала в словаре и со- держание правой части. Лексика ЯСЦ, имеющая ограниченное употребление Как и в языках для общих целей, в ЯСЦ существуют пласты лексики, упот- ребляющиеся только в определенных ареалах, стилях, типах документов, си- туациях и т. д. Рассмотрим основные из этих пластов. 106 По территориальному признаку выделяется специальная лексика, относя- щаяся к какой-либо ареальной разновидности данного языка (например, бри- танский и американский английский, европейский и канадский французский), а также диалектизмы. По признаку ограниченности группы, пользующейся той или иной специаль- ной лексикой, можно выделить, например, авторскую лексику (идеолектную), лексику научной школы (метадиалектную), внутриорганизационную лексику (лексику, характерную для той или иной организации) и т. д. Сложнее обстоит дело с классификацией лексики по нормативно- стилистическому параметру. В российском терминоведении по этому признаку чаще всего выделяют класс профессионализмов и профессиональных жарго- низмов (Гринев 1993: 50–51), несколько реже упоминаются профессиональное просторечие (напр., Лейчик 2006: 78–79) и профессиональное арго (напр., Ко- марова 1991: 19). Профессионализмы обычно выделяются на основе трех при- знаков: 1) ненормативность употребления слова или словосочетания в данном его значении; 2) функционально-стилевая ограниченность употребления; 3) наличие эмоционально-экспрессивных коннотаций (Шелов 1984: 82; ср. Герд 1986: 40–41; Комарова 1991: 18). У профессиональных жаргонизмов указанные признаки выражены в большей степени. Подобные основания выделения про- фессионализмов не вполне приемлемы для нас по следующим причинам: - деление проводится более чем по одному основанию; - надежность последнего из указанных признаков подвергается сомнению как самим автором концепции (Шелов 1984: 82), так и другими термино- ведами (напр., Гринев 1993: 50); - профессионализмы ассоциируются с классом "профессиональная лек- сика", на самом деле не являясь его синонимом (ср. Татаринов 1996: 259; Кияк 1989: 10–11); - термины "профессионализм" и "профессиональный жаргонизм" оказы- ваются неприменимы к специальной лексике, не связанной с профес- сиями (хобби и т. д.). 107 Как нам представляется, признаки нормативности и стилистической марки- рованности целесообразно разделить. Наряду с "литературным" стилем, в большинстве специальных языков можно выделить также сниженные стили (напр., Lejczyk & Biesiekirska 1998: 59). Критерии выделения "официальных" и сниженных стилей зависят от данного языка, предметной области, а также на- учных традиций. Например, в финском терминоведении, в отличие от россий- ского, выделяется только один класс стилистически сниженной лексики – про- фессиональный сленг (ammattislangi – Sanastotyön käsikirja 1989: 12). Наиболее общее разделение, которое можно произвести, это разделение на стилистически нейтральную и стилистически маркированную специальную лексику. Стилистически нейтральная лексика не ассоциируется с каким-либо конкретным стилем и может свободно употребляться в любом контексте. Сти- листически маркированная лексика, напротив, употребляется преимущественно в одном или нескольких стилях. При классифицировании специальной лексики по признаку нормативности необходимо учитывать существование в специальных языках "языковой" и "ор- ганизационной" нормативности (Марчук 1992: 26). Первая конституируется практическим использованием терминологии, а вторая представляет собой сис- тему употребления, специально созданную экспертами и рекомендуемую какой- либо уполномоченной на это организацией, такой как ISO (ИСО, Международ- ная организация по стандартизации), Sanastokeskus TSK в Финляндии или ВНИИКИ (ныне ФГУП "Стандартинформ") в России. Следует также иметь в виду, что языки для специальных целей могут иметь свои нормы, отличные от норм общелитературного языка. В случае если спе- циальная лексическая единица не отвечает языковым нормам, принятым в сре- де специалистов, то ее можно отнести к профессиональному просторечию. Од- ну группу просторечных единиц представляют собой не вполне корректные с точки зрения норм данного ЯСЦ фонетические, морфологические и словообра- зовательные варианты "общепринятых" специальных единиц. Другую группу образуют единицы, которые в "литературном" ЯСЦ уже стали архаизмами, но продолжают употребляться в просторечии (Лейчик 2006: 78). Просторечие яв- 108 ляется, как правило, показателем малограмотности и распространено среди специалистов низшей квалификации. Его употребление обычно ограничено рамками фамильярно-разговорной коммуникации. "Организационная норма" в ЯСЦ означает регламентацию норм употребле- ния специальных единиц путем принятия нормативных документов – термино- логических стандартов, рекомендаций и т. д. При этом рекомендуемые или стандартизированные единицы не всегда приживаются в реальном узусе (Убин 1992: 58; Гринев 1993: 23; Татаринов 1996: 258, со ссылками на ряд других ра- бот), однако в ряде коммуникативных ситуаций и определенных документах их употребление обязательно. Степень организационной нормативности зависит как от уровня регламентирующего документа (напр., местный – национальный – международный стандарт), так и от характера самого документа (напр., реко- мендация vs. стандарт). Возможны и национальные особенности. Например, неоднократно отмечалось, что в бывшем Советском Союзе стандарты имели силу закона, в то время как на Западе они преимущественно носили характер рекомендации (напр., Игнатьев 1975: 14; Игнатьев 1976: 61). Таким образом, единую классификацию специальных единиц по степени организационной нор- мативности выработать сложно, однако с прагматической точки зрения необхо- димо учитывать существование этого явления. Мы рассмотрели основные пласты специальной лексики, имеющие ограни- чения в употреблении и характерные для определенных территориально- языковых ареалов, групп пользователей, функциональных стилей и жанров. Перейдем к рассмотрению классов ЯСЦ, выделяемых по хронологическому признаку. Устаревшая лексика и неологизмы С точки зрения хронологической маркированности лексический состав ЯСЦ можно разделить на современную лексику, устаревшую лексику и неологизмы. 109 Сведения о хронологическом статусе специальной единицы чрезвычайно важ- ны с точки зрения прагматики. Устаревшая лексика делится на такую, которая полностью вышла из упот- ребления и отсутствует даже в пассивном запасе носителей данного языка (в нашем случае – языка для специальных целей), и такую, которая вышла из ак- тивного употребления, но сохраняется в пассиве (ср. Павлов 1970: 82; Берков 1996: 49). Лексика, сохраняющаяся в пассивном запасе (обычно именно ее счи- тают "собственно устаревшей"), в общей лексикографии традиционно подраз- деляется на архаизмы и историзмы. Архаизмы – это лексические единицы, вы- тесненные из живого языка другими, синонимичными им, а историзмы – это единицы, которые вышли из употребления ввиду исчезновения обозначаемых ими предметов, понятий и явлений действительности. Имеются и более под- робные классификации устаревшей лексики (см., напр., Протченко 1996: 13; Osselton 1979, цит. по: Розина 1988: 265–266), однако для задач терминографии обычно достаточно выделения базового класса – устаревшей лексики. Под неологизмами в лексикологии принято понимать: 1) лексические едини- цы, созданные (возникшие) для обозначения нового (прежде неизвестного) предмета или явления; 2) новые лексические единицы, не получившие прав гражданства в общенародном языке и потому воспринимаемые как принадле- жащие к особому, нередко сниженному стилю речи (Ахманова 1966/2004: 261– 262). В языках для специальных целей вторая группа неологизмов встречается, по-видимому, реже, чем в языке для общих целей, поэтому этим значением термина "неологизм" можно пренебречь, а возможные исключения отнести к разряду идиолектных (авторских) единиц. Выделение понятия неологизма в терминографии важно прежде всего с точки зрения формирования словника, а также ведения и обновления словаря. Разумеется, возможны и другие классификации специальной лексики с точ- ки зрения принадлежности к тем или иным хронологическим пластам. Напри- мер, при описании научной терминологии возможна классификация в соответ- ствии с важнейшими этапами развития данной науки, в технике – в соответст- 110 вии с поколениями оборудования и т. д. Критерии "устарелости" или "новизны" также зависят от конкретной предметной области и задач словаря. Неалфавитные элементы ЯСЦ Помимо букв национального алфавита данного языка, в специальных тек- стах встречаются также иные символы (см. Даниленко 1977: 107–108; Galinski & Picht 1997; Lejczyk & Biesiekirska 1998: 42–44; ISO 12620:1999: 8; ISO 704:2000: 28; Герд 2005а: 116–117). Например: - буквы других национальных алфавитов (напр., неассимилированные за- имствования из других языков; греческие буквы в математике, физике, астрономии и т. д.; иконические обозначения типа U-поворот); - цифры (напр., 2,4-динитротолуол); - специальные символы (§, €, %, ˚, ˝ и т. д.); - графические обозначения (таблицы, диаграммы, схемы, рисунки). Специальные символы, как правило, являются альтернативным способом выражения вербальных единиц специальной лексики и используются в систе- мах специальной нотации (напр., ˚, ˝), а также в целях экономии (напр., §, €). По- видимому, такого рода специальные символы, как и единицы первых двух групп, следует считать принадлежащими к ЯСЦ. Графические обозначения, как правило, в более или менее схематичной форме отражают специальные объекты и отношения между ними, а не выра- жают специальные понятия. Если специальные символы находятся на границе между вербальными и невербальными средствами коммуникации, то графиче- ские обозначения однозначно лежат в области невербальных средств общения. С другой стороны, необходимо учитывать, что некоторые графические обозна- чения со временем могут переходить в класс специальных символов. Графиче- ские средства играют важную роль в ряде ЯСЦ, особенно технических, однако они, как правило, помещаются в словарь в качестве иллюстративного материа- 111 ла. В картинных словарях они являются также важной частью навигационной системы, но при этом все же не выступают в качестве единиц словника. Присутствие в ЯСЦ элементов, отличных от букв национального алфавита, создает трудности с их отображением, размещением и упорядочиванием в сло- варе. Прежде всего это относится к специальным символам. Пути решения этих трудностей будут рассмотрены ниже. Более подробная информация о типах невербальных символов в ЯСЦ содержится, в частности, в следующих работах: Герд 1997: 193–195; Galinski & Picht 1997; ISO 704:2000: 27. Несубстантивные классы специальной лексики В отношении терминологического статуса несубстантивных частей речи единого мнения не выработано. Одни специалисты считают терминами только существительные и словосочетания на их основе (напр., Ахманова 1966/2004: 11; Моисеев 1970: 135; Немченко 1985: 16, Гринев 1993: 33; Гринев 1995: 74). Другие указывают, что "не существует весомого теоретического или практиче- ского обоснования требованию, согласно которому термин или его часть долж- ны быть всегда выражены существительным" (Haarala 1981: 18, перевод мой – И.К.), и что глаголы, прилагательные и наречия отвечают всем признакам тер- мина (Татаринов 1996: 199–200; Лейчик 2006: 59). Общим знаменателем, по-видимому, можно считать следующие утвержде- ния: - существительные по своей природе более терминологичны и лучше приспособлены для выражения специальных понятий; - глаголы, прилагательные и наречия также могут иметь терминологизи- рованное значение (спор, по сути дела, идет о первичности-вторичности этого значения и его самостоятельности), и эти части речи также играют важную роль в специальной коммуникации. Представляется, что этого достаточно для того, чтобы считать несубстан- тивную лексику полноправным объектом терминографии. На практике глаголы 112 и прилагательные включаются во многие словари специальной лексики и даже международные терминологические стандарты (Даниленко 1989: 8), однако их доля по сравнению с существительными оказывается непропорционально ма- ла. Например, в финских специальных текстах доля глаголов составляет около 23 % (Karlsson 1983: 220; Heikkinen, Lehtinen & Lounela 2001: 14), в то время как в специальных словарях они практически не представлены (Haarala 1981: 18; в отношении других языков: Хаютин 1972: 52; Вейдемане 1973: 130). В.П. Даниленко (1977: 51) отмечает, что для словаря более приемлемой счита- ется форма имени существительного, хотя в текстах те же понятия чаще реа- лизуются в личных формах глагола. Глаголы имеют ряд преимуществ по срав- нению с существительными: они всегда однозначно выражают терминируемое понятие процесса, в то время как отглагольное имя нередко развивает катего- риальную многозначность, обозначая и процесс, и результат (напр., смазка, сцепка, сопротивление – Даниленко 1977: 48). Выбор средств выражения терминологичности зависит от специфики пред- метной области. Например, в музыке много терминологических наречий (тихо, медленно, скользя и т. д.), а в терминосистеме управления глаголы превалиру- ют над существительными (например, направить письмо, а не направление письма – Лейчик 2006: 59). Значение глаголов терминологического характера не всегда сводится к сумме "соответствующий термин-существительное + обозначение действия". В некоторых языках не для всех глаголов можно образовать отглагольные суще- ствительные. Например, в русском языке глаголы шахматной сферы взять, побить (фигуру, пешку) и их разговорные версии съесть, убить не имеют со- ответствующих терминов-существительных. Аналогично, не могут быть заме- нены существительными такие наречия типографской области, как вподверст- ку, вразрез (Реформатский 1986: 168) или транспортные – наливом, навалом (Даниленко 1977: 47). Глагол и существительное могут образовывать своего рода идиоматическое единство, например, краска летит, идти на воду (Реформатский 1986: 168), разыграть "стенку", выйти на замену (Рылов 1994: 60). 113 Терминологическое значение могут иметь также причастия (напр., програм- мируемый – Кудашев & Хаютин 2003: 102), в исключительных случаях даже ме- стоимения (напр., философский термин я – Даниленко 1977: 164). Прилага- тельные и причастия (в отличие от глаголов и наречий), как правило, самостоя- тельно не употребляются, а играют роль атрибута при стержневом слове – су- ществительном (напр., Авербух 1988: 32). Исключение составляют субстанти- вированные прилагательные, которые являются полноправными самостоя- тельными терминами, например, касательная, образующая, ведущий, ведомый (Реформатский 1986: 168, 179; Налепин 1975: 6). В терминах типа белый стих, золотое сечение, тяжелая вода прилагательное образует неразрывное целое с существительным (Даниленко 1977: 45). Таким образом, несубстантивные классы лексики также могут обладать терминологическим значением и представлять интерес для терминографии. Морфо-синтаксические классы специальной лексики По признаку графического оформления единицы, несущие терминологиче- ское значение, могут быть разделены на цельнооформленные (пишущиеся слитно), имеющие полуслитное написание (пишущиеся через дефис или апост- роф) и раздельнооформленные (пишущиеся раздельно). Эта классификация важна для терминографии, поскольку наличие единиц, пишущихся полуслитно или раздельно, допускает наличие нескольких вариантов их размещения в сло- варе (напр., Хаютин 1984: 42). Возникает острая и до сих пор не имеющая од- нозначного решения проблема выбора опорного слова и системы отсылок (напр., Берков 2004: 70–71). С грамматико-синтаксической точки зрения терминологические образования представляют собой слова и словосочетания. Слова обычно делятся на про- стые (состоящие из одной морфемы), производные (состоящие из корневой морфемы и одного или нескольких аффиксов) и сложные (состоящие из не- скольких корневых морфем – напр., Гринев 1993: 126). Существуют и более 114 подробные классификации (напр., Lejczyk & Biesiekirska 1998: 42–44). Отдельно может также выделяться класс сокращений (напр., Головин & Кобрин 1987: 70; Тарев 1991: 149; Cabré 1999: 86–87), который в свою очередь разбивается на подклассы, однако эти классификации нередко противоречивы (Кудашев & Хаютин 2003: 104–105) и не имеют особого значения для практики терминогра- фии. Словосочетания могут быть классифицированы в соответствии с составом входящих в них компонентов, например, N+N, A+N, V+N и т. д. (Гринев 1993: 141–150; Thomas 1993: 48). Подобные классификации имеют определенное значение для практической терминографии, поскольку принципы размещения словосочетания в словаре или банке данных могут напрямую зависеть от син- таксического типа словосочетания (см., напр., рекомендации по размещению терминологических словосочетаний в терминологических банках данных – Thomas 1993: 49–55). Серьезную и пока что не имеющую однозначного решения проблему пред- ставляет собой отделение словосочетаний-терминов от сочетаний терминов и словосочетаний с участием терминов. Как правило, предлагается следующий критерий их различения: термины-словосочетания обозначают "простые", "ин- дивидуальные" понятия, а сочетания терминов и сочетания с терминами соот- ветствуют нескольким связанным понятиям (напр., Овчаренко 1970: 140; Thomas 1992: 190; Wright 1997a: 16; Antia 2000: 121, со ссылкой на ряд авторов). К сожалению, практических критериев различения простых понятий и сочетаний понятий обычно не приводятся. В принципе, в логике признанным является факт существования "составных понятий", т. е. понятий, каждое из которых, в свою очередь, состоит из других понятий (Кобрин 1976: 176). С.Д. Шелов (1998: 157) указывает также на то, что сочетания термина и нетермина могут обозначать отдельное специальное по- нятие, хотя являются ли такие словосочетания терминами или нет – отдельный вопрос. При различении "свободных" и "несвободных" терминологических словосо- четаний к чисто концептологическим соображениям нередко примешиваются 115 лингвистические. Между тем ориентироваться на языковой план опасно. В.М. Перерва приводит такой пример: словосочетание "масса Луны" (Венеры, планеты и т. д.) является свободным словосочетанием, в то время как схожие словосочетания "масса Земли" и "масса Солнца" являются астрономическими терминами, поскольку эти понятия используются как эталон масс небесных тел. С другой стороны, в языках с развитой системой сложных слов типа немецкого или шведского даже графически цельнооформленное слово (напр., Mond- masse) может представлять собой свободное сочетание понятий (Перерва 1976: 195–196). Таким образом, вопрос о границах "простых понятий" актуален не только для словосочетаний, но и для цельнооформленных слов. В борьбе со свободными терминологическими словосочетаниями отдель- ные исследователи заходят, на наш взгляд, слишком далеко. Например, в ста- тье "Концептуальная, семантическая и семиотическая целостность термина" В.М. Овчаренко считает словосочетания типа "электрический двигатель", "теп- ловой двигатель", "атомный двигатель" свободными словосочетаниями на ос- новании того, что их значение полностью выводимо из определения двигателя как "машины, предназначенной для преобразования … энергии в механиче- скую" и значений атрибутов "электрический", "тепловой", "ядерный". Соответст- венно, В.М. Овчаренко не видит необходимости в составлении определений для этих словосочетаний (Овчаренко 1970: 146–147). Неучтенным, однако, ока- зывается тот факт, что атрибуты могут обозначать не только вид энергии, кото- рая преобразуется в механическую, но и другие признаки (ср. трансформатор- ный двигатель, легковой двигатель, карбюраторный двигатель). Достаточно подробная классификация терминологических словосочетаний по степени раз- ложимости была составлена еще Д.С. Лотте (1961: 80), однако она не дает от- вета на вопрос, почему одна часть полностью разложимых терминологических словосочетаний (типа "удельный вес" или "ударная сила") являются терминами, а другая часть (типа "удельный вес древесины") – нет. Нам представляется, что вопрос о различии простых и составных понятий может быть решен только на понятийном, но не на языковом уровне. В этом смысле можно согласиться с В.М. Овчаренко, что "в правильной, логически оп- 116 равданной классификационной схеме, которая включает в себя все основные понятия, образующие данное понятийное поле, для функциональных понятий- ных комплексов, временно объединяющих в себе два или несколько понятий, не остается места" (Овчаренко 1970: 142). В рамках единой иерархической логико-понятийной схемы составных поня- тий появиться не может. Составные понятия предполагают объединение поня- тий, принадлежащих к двум разным логико-понятийным схемам (например, при помощи функциональных отношений). Так, свободное терминологическое сло- восочетание "подразделение радиационной и химической защиты" (пример взят из: Хаютин 1984: 43–44) образуется путем объединения понятий из поня- тийного поля "части боевой единицы" и "виды защиты". Аналогично, сочетание типа "окончание формы именительного падежа женского рода первого склоне- ния" (пример из: Лейчик 1996: 333) образовано путем сочетания понятий из схем "аффиксы", "падежи", "род", "склонения". Таким образом, представляется, что средств понятийного анализа должно быть достаточно для выявления сло- восочетаний, единство которых обусловлено планом содержания. Тем не менее в языках для специальных целей существует огромное коли- чество более или менее устойчивых словосочетаний, единство которых вызва- но скорее языковыми причинами. Речь идет о сочетаемости языковых знаков. В английском языке существует удачный термин для подобных словосочетаний – collocation (коллокация, "со-расположение"). Согласно стандарту ИСО, коллока- ция определяется как "повторяющееся сочетание слов, характеризующееся единством, проявляющееся в том, что компоненты коллокации должны упот- ребляться совместно в пределах одного высказывания или серии высказыва- ний, даже несмотря на то, что они не обязательно следуют непосредственно друг за другом" (ISO 12620:1999: 10; перевод мой – И.К.). В качестве примера приводятся выражения "immunization against [measles], not with or about", "submit or hand in an application, not hand up or pass out". Подчеркивается также отличие коллокаций от клише и штампов в том отношении, что порядок следования элементов коллокации не является столь же строгим, а также от терминов- словосочетаний, выражающих единое понятие (ISO 12620:1999: 10). 117 Помимо коллокаций, объектом терминографии могут являться также клише и штампы (по-английски set phrases или fixed phrases), такие как handle with care, this end up, вас понял, перехожу на прием и даже сверхфразовые единст- ва и тексты (standard texts), например, стандартные условия форс-мажора или отказа от ответственности (Якимович 1976: 110; Wright 1997a: 15–16; ISO 12620:1999: 10). С другой стороны, могут быть отдельно представлены также единицы меньше термина, т. н. терминоэлементы (term elements). Как правило, под ними подразумевают терминологически значимые аффиксы (аква-, аэро-, вело-), иногда также прилагательные (олиготрофный, гидрогенерированный) и другие более или менее самостоятельные части терминов. О границах этого понятия ведутся дискуссии (ср., напр., Новодранова 1994; Кудашев & Хаютин 2003; Тюльнина & Хаютин 2004; Лейчик 2006: 84–85), однако для целей нашего ис- следования вполне подходит определение терминоэлемента из стандарта ИСО: "любая значимая в смысловом отношении часть более протяженного термина" (ISO 12620:1999: 17). Таким образом, в данном подразделе мы рассмотрели основные морфо- синтаксические классы специальной лексики: цельнооформленные и раздель- нооформленные единицы, слова, свободные и несвободные словосочетания, коллокации, клише и терминоэлементы. На этом мы завершаем классификаци- онный обзор основных лексических пластов языков для специальных целей и иных потенциальных объектов терминографии и переходим к рассмотрению социологии пользователей переводческих словарей специальной лексики. 118 4. Пользователи словарей специальной лексики В идеале каждый специальный словарь должен ориентироваться на одну, достаточно гомогенную группу пользователей. На практике, однако, приходится учитывать интересы самых различных групп пользователей. Вначале мы выде- лим некоторые типологические признаки, которые следует учитывать при про- ектировании адресатов словаря, и перечислим основные группы потребителей терминологических продуктов. Пользователи терминологических продуктов Так называемая "социология пользователей словарей" пока находится в стадии становления, и о пользователях известно сравнительно немного (Hartmann 1989а: 104; Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2714; Mackintosh 1998: 123; Hartmann 2001: 80). Еще меньше известно о пользователях словарей спе- циальной лексики (Hartmann 2001: 94). Тем не менее основные группы потреби- телей неодноязычных словарей специальной лексики хорошо известны: это переводчики специальной литературы и специалисты соответствующих отрас- лей. Кроме того, в литературе упоминаются следующие группы пользователей: - авторы специальных текстов (напр., Скороходько & Стогний 1986: 29; Sager 1990: 197; Cabré 1999: 179; Nkwenti-Azeh 2001: 606); - редакторы (Скороходько & Стогний 1986: 29); - библиотекари и специалисты по обработке информации (Sager 1990: 198; Nkwenti-Azeh 2001: 608); - терминологи и лексикографы (Sager 1990: 198; Nkwenti-Azeh 2001: 607); - стандартизаторы и специалисты в области языкового планирования (Sager 1990: 199; Nkwenti-Azeh 2001: 609); - преподаватели языков для специальных целей (Sager 1990: 199; Cabré 1999: 179); 119 - студенты (Opitz 1990: 1506; Bergehnoltz & Tarp 1995: 21; Hermans 1998: 357); - разработчики систем автоматической переработки текста (Скороходь- ко & Стогний 1986: 29); - широкая публика (Петушков & Сергеев 1976: 17; Маслов & Прудников 1986: 8; Opitz 1990: 1506; Cabré 1999: 179); - системы автоматической обработки текстов (Nkwenti-Azeh 2001: 609); - системы проверки орфографии и грамматики (Knops & Thurmair 1993: 89); - системы машинного перевода (Knops & Thurmair 1993: 89); - экспертные системы и системы искусственного интеллекта (Гринев 1995: 124–125). Понятно, что редкий словарь может удовлетворить потребности всех этих групп пользователей одновременно. Попытки "совместить несовместимое" яв- ляются едва ли не основной причиной неадекватности многих словарей (Tomaszczyk 1983: 46–47). По выражению В.В. Дубичинского (1994: 16), "лекси- кографическое комплексное описание, рассчитанное на всех, не будет нужно никому". Тем не менее лексикограф может постараться учесть интересы различных групп пользователей в разной степени, разделив читательскую аудиторию на две или более категорий. Например, специалисты из финского Центра техниче- ской терминологии (Sanatokeskus TSK) предлагают выделять основную катего- рию потребителей и остальных пользователей (Suonuuti 1998: 14; аналогичное деление существует также в теории информации и переводоведении – см. Sager 1997: 28). Анализ предисловий к словарям показывает, что составители часто выделяют основную и второстепенную читательские группы, а также "ши- рокую публику" ("всех интересующихся данной тематикой"). Степень заинтере- сованности "широкой публики" в словаре во многом определяется характером данной специальной области. Как известно, для различных областей характер- на неодинаковая степень соприкосновения с жизнью широких слоев населения, в связи с чем выделяются т. н. "науки широкого профиля" и "науки узкого про- 120 филя" (Березникова 1976: 83; Сергеев 1969: 298; цит. по: Татаринов 1999). На- пример, при составлении словаря фотографических терминов нельзя не учиты- вать потребности многомиллионной армии фотолюбителей (Маслов & Прудни- ков 1986: 8). Компьютерные технологии позволяют решать проблему многообразия поль- зователей за счет генерирования содержания словарных статей "на лету", в соответствии с "профилем" пользователя. В теоретической литературе эта идея встречается в последнее время довольно часто (напр., Kalliokuusi & Varantola 2000; Nkwenti-Azeh 2001), однако нам пока не попадались словарные продукты, где она была бы реализована на практике. Вероятно, для появления таких систем требуется время и определенные теоретические наработки. Для целей проектирования словаря целесообразно классифицировать пользователей в соответствии с их информационными потребностями, которые являются производными от уровня их компетенции. Необходимо учитывать по крайней мере три аспекта компетенции: предметную, лингвистическую (в род- ном и иностранном языке – ср. Bergehnoltz & Tarp 1995: 20–21) и лексикографи- ческую (умение пользоваться лексикографическими продуктами). Предметная компетенция определяет количество и характер специальной информации о понятиях и единицах специальной лексики (дефиниции, пояснения, рисунки и т. д.). Уровень лингвистической компетенции влияет на глубину, характер и представление сугубо языковой информации о единицах специальной лексики (грамматико-синтаксической, стилистической и т. д.). Наконец, предполагаемая лексикографическая компетенция определяет выбор лексикографических стра- тегий и условностей, оказывающих влияние на способы подачи информации и строение словаря. Помимо информационных, у пользователей могут быть и другие потребно- сти, в частности, экономические, эргономические, эстетические (Гасов & Цыга- ненко 1998: 23). Экономические потребности напоминают составителю о том, что словарь – это товар, и он должен быть доступен большинству представите- лей целевой аудитории. Эргономика определяет степень комфортности поль- зователя при работе со словарем. Наконец, эстетическое удовольствие от сло- 121 варя свидетельствует об успешной реализации одного из принципов лексико- графического конструирования – принципа красоты (Морковкин 1990: 46). По- нятно, что эти потребности являются вторичными по отношению к информаци- онным потребностям, однако пренебрегать ими не следует. Более детальная классификация потребностей пользователей будет рас- смотрена далее на примере переводчиков специальной литературы. Пока же подведем итоги данного подраздела: - в идеале каждый специальный словарь должен ориентироваться на дос- таточно гомогенную группу пользователей, однако на практике прихо- дится ориентироваться на несколько групп сразу; - основными группами пользователей неодноязычных терминологических продуктов являются переводчики и специалисты-предметники, однако существует также большое количество других групп пользователей; - компромиссным вариантом между ориентацией на одну группу пользо- вателей и попыткой учесть интересы всех потенциальных групп являет- ся выделение основной и второстепенных групп пользователей; - для целей проектирования словаря наиболее практичной является клас- сификация пользователей в соответствии с их информационными по- требностями, которые являются производными от предметной, лингвис- тической и лексикографической компетенции пользователей; - при проектировании словарей, ориентированных на человека, необхо- димо учитывать и некоторые неинформационные потребности – в част- ности, эргономическую, экономическую и эстетическую. Теперь перейдем к описанию и анализу переводчиков как одной из основ- ных групп потребителей словарей специальной лексики. 122 Переводчики специальной литературы как пользователи словарей специальной лексики Данный подраздел мы начнем с определения понятий "переводчик" и "пере- водчик специальной литературы", поскольку границы этих понятий не столь очевидны, как это может показаться на первый взгляд. Первое из значений термина "переводчик" в "Толковом переводном словаре" (Нелюбин 2003) – "специалист по переводам с одного языка на другой". Между тем результаты нашего опроса, проведенного среди финских и российских переводчиков спе- циальной литературы, свидетельствуют о значительной неоднородности этой социологической группы в отношении полученного образования, стажа и регу- лярности переводческой деятельности. Например, лишь около трети опрошен- ных получили переводческое образование (среди российских переводчиков эта цифра еще меньше и составляет всего 18,18 %): 123 Ваше высшее образование всего, % финнов, % русских, % переводческое 32,84 40 18,18 переводческое; другое 1,49 2,22 0 переводческое; специальное в той области, в которой преимущественно приходится пе- реводить 1,49 0 4,55 переводческое; филологическое 2,99 0 9,09 филологическое 37,31 37,78 36,36 филологическое; специальное в той облас- ти, в которой преимущественно приходится переводить 2,99 0 9,09 филологическое; другое 1,49 2,22 0 специальное в той области, в которой пре- имущественно приходится переводить 7,46 8,89 4,55 специальное в той области, в которой пре- имущественно приходится переводить; дру- гое 1,49 0 4,55 другое гуманитарное 2,99 2,22 4,55 другое 4,48 2,22 9,09 не имею 2,99 4,44 0 Таблица 5. Результаты ответа на вопрос "Ваше высшее образование". Варианты ответа: переводческое; филологическое; другое гуманитарное; специальное в той области, в которой преимущественно приходится переводить; другое; не имею. Респонденты с двумя высшими образованиями могли указывать два варианта от- вета. Переводы являются основным занятием менее чем для половины опрошен- ных. Почти треть опрошенных совмещают переводы с другой работой, а еще четверть называют переводы случайным приработком: 124 Переводы для Вас... всего, % финнов, % русских, % основное занятие 44,78 51,11 31,82 работа по совместительству 32,84 24,44 50 случайный приработок 22,39 24,44 18,18 Таблица 6. Результаты ответа на вопрос, являются ли переводы для респонден- тов основным занятием, работой по совместительству или случайным приработ- ком. Некоторые респонденты испытывали затруднения с ответом на вопрос о продолжительности своего переводческого стажа, по-видимому из-за того, что переводческая деятельность не всегда бывает непрерывной и равномерной по интенсивности. Таким образом, далеко не все люди, занимающиеся переводами специаль- ных текстов и относящие себя к переводчикам, соответствуют прототипическо- му образу "профессионального переводчика", получившего переводческое об- разование и занимающегося переводами в качестве своей основной деятель- ности. Кроме того, переводами занимается и масса людей, не идентифици- рующих себя как переводчики (например, специалисты-предметники). Заметим, что процесс восприятия текста на иностранном языке также может включать в себя элементы перевода. Например, встретив незнакомое слово, реципиент может посмотреть его перевод в словаре. Однако подобный "пере- вод для себя" отличается от "перевода для других". При "переводе для себя" достаточно того, что реципиент понимает смысл сообщения на иностранном языке. При "переводе для других" переводчик должен не только уяснить себе переводимое, но и выбрать соответствующие средства выражения на языке перевода (ср. Берков 1996: 157). Дж. Магдан подчеркивает разницу между эти- ми двумя видами деятельности (пониманием и переводом иноязычного текста), а также то обстоятельство, что словарь, ориентированный на один из этих ви- дов деятельности, совсем не обязательно ориентирован и на другую (Mugdan 1992: 19–20). 125 Возникает вопрос: следует ли считать переводчиком человека, переводяще- го "для себя"? Ведь неодноязычными словарями нередко пользуются именно для того, чтобы понять текст на иностранном языке, причем как в реальной, так и в учебной ситуации. Если мы признáем человека, переводящего "для себя", переводчиком, то, по сути дела, не будет разницы между "словарями для пере- вода" и "словарями для переводчиков". Однако такое решение отрицает всякую социальную составляющую в образе переводчика, что вряд ли оправданно. Важность социальной роли переводчика – роли посредника при межъязыковой коммуникации – подчеркивается, в частности, в "Толковом переводоведческом словаре" (Нелюбин 2003), в котором второе из значений термина "переводчик" определено как "участник двуязычного коммуникативного акта, выступающий как в роли получателя исходного текста, так и в роли отправителя конечного текста, т. е. текста перевода". Поскольку установить формальные критерии (переводческое образование, определенный стаж работы, полный рабочий день/неделя и т. п.) для призна- ния человека переводчиком сложно, то за основу предлагается принять именно социальную роль переводчика. В таком случае понятие "переводчик" можно определить следующим образом: Человек, который (относительно регулярно) берет на себя обязанность переводить для других. В этом определении подчеркиваются следующие признаки: - Переводчик является человеком (вопросы машинного перевода лежат за пределами нашего исследования). - Социальная функция переводчика – перевод для других. В этом состоит отличие переводчиков, например, от специалистов-предметников, чи- тающих литературу на иностранном языке и переводящих ее "для себя", или от студентов, выполняющих переводы в учебных целях. 126 - Выполнение социальной функции предполагает определенную регуляр- ность, хотя ее частоту достаточно трудно конкретизировать. Примем за условную нижнюю границу перевод нескольких текстов в год. Другие параметры (наличие диплома о специальном образовании, наличие и размер оплаты за выполненную работу и т. д.) не являются для нас реле- вантными. "Специальную литературу" можно в данном случае приравнять к "специальным текстам", т. е. к текстам, написанным на том или ином языке для специальных целей. В таком случае понятие "переводчик специальной литера- туры" можно определить следующим образом: Человек, который (относительно регулярно) берет на себя обязанность переводить для других тексты, написанные на ЯСЦ. Предметная и лингвистическая компетенция переводчиков спе- циальной литературы Предметная компетенция пользователей в значительной степени опреде- ляет содержание переводческого словаря, прежде всего состав вспомогатель- ной семантической информации – определений, пояснений, логико-понятийных схем и т. д. (напр., Игнатьев 1975: 18–19; Герд 1986: 9). Поскольку, например, составление определений – наиболее трудоемкая часть работы над словарем специальной лексики (ср. Nykänen 1999a: 66), то количество, состав и характер вспомогательной семантической информации оказывает огромное влияние на сроки работы над словарем и количество единиц словника, которые авторский коллектив в состоянии обработать за определенный период времени. Кроме того, вспомогательная семантическая информация занимает много места и не- посредственным образом влияет на структуру и прочие характеристики слова- ря. В связи с этим оценка предметной компетенции пользователей чрезвычай- но важна для проектирования словаря специальной лексики. 127 Лингвистическая компетенция, в свою очередь, влияет на количество и ха- рактер "языковой" информации в словаре (орфоэпической, грамматико- синтаксической, семантической, стилистической, прагматической и т. д.), а зна- чит – и на структуру, состав словника (напр., Убин 1992: 42), систему входов (ср. Atkins & Varantola 1998: 96) и другие характеристики словаря. По свидетельству опытного переводчика научно-технической литературы Б.Н. Климзо (2003: 11), переводы специальных текстов выполняют представи- тели следующих групп: - специалисты с техническим, экономическим, юридическим, медицинским и другими видами специального образования; - научные работники; - филологи и преподаватели иностранных языков, пришедшие на работу в различные отделы научно-технической информации, бюро технической информации и патентные бюро; - преподаватели иностранных языков в технических вузах; - студенты технических специальностей. На профессиональном уровне и в больших объемах техническим перево- дом занимаются представители первых трех групп. При этом представителей первых двух групп можно условно охарактеризовать как "переводчиков- инженеров", а представителей третьей группы – как "переводчиков-филологов" (Климзо 2003: 11). Аналогичное разделение переводчиков можно встретить и во многих других источниках (напр., Перевод научно-технической литературы 1983а: 24; Патрик 1988: 13; Sager 1994: 153–154; Hermans 1995: 29). Оно отра- жает весьма важный, хотя и косвенный признак уровня специальной компетен- ции – наличие филологического или специального образования. Существуют и более дробные классификации, основанные на том же или близких признаках (напр., Научно-технический перевод 1987: 54–55). Данные нашего опроса позволяют составить определенное представление о том, каково соотношение "переводчиков-филологов" и "переводчиков- инженеров" среди тех, кто занимается переводом специальных текстов (см. выше Таблицу 5). Как следует из результатов опроса, идеальное сочетание, 128 при котором и предметная, и лингвистическая компетенция переводчика нахо- дятся на высоком уровне за счет наличия двух высших образований – перевод- ческого/филологического и специального, встречается достаточно редко (нуле- вой показатель среди финских и около 15 % среди российских респондентов). Подавляющее большинство респондентов имеет только переводческое или филологическое образование (около 70 %). Специальное образование в той области, в которой преимущественно приходится переводить, имеют лишь 13,5 % респондентов. Эти результаты хорошо согласуются с другими источни- ками (напр., Opitz 1990: 1506; Kuhmonen 1999: 4–5). Как констатировал в свое время Л.В. Щерба (1958: 77), "незнакомство с предметом для одних и плохое знание данного общего языка для других – вот истинные причины трудности специальных технических текстов". Конечно, само по себе наличие высшего образования является важным, но не единственным показателем компетенции переводчика в той или иной сфере. Например, одни институты выпускают "переводчиков широкого профиля", в то время как в других студенты специализируются на определенных предметных областях (торговля, юриспруденция, техника и т. д.). Переводчик или специа- лист-предметник может получить также дополнительное образование – напри- мер, на курсах повышения квалификации. Не секрет, что большинству переводчиков приходится регулярно сталки- ваться с самыми разнообразными предметными областями (напр., Попандопу- ло, Климиашвили & Нарсия 1985: 268–269; Picken 1996: 17–171; Wright & Wright 1997: 147; Мирам 2001: 47). Прежде всего это относится к переводчикам, рабо- тающим про принципу freelance, но в значительной мере справедливо и для переводчиков, имеющих постоянное место работы (напр., Aho 2004: 11). На- помним, что по данным нашего исследования, переводы являются основным занятием менее чем для половины опрошенных переводчиков, причем в Рос- сии этот показатель существенно ниже (см. выше Таблицу 6). В свете этих ответов становится понятно, почему у многих респондентов вызвал затруднения вопрос о стаже переводческой работы: значительная часть переводчиков занимается переводами время от времени, с бóльшими или 129 меньшими перерывами. Естественно будет предположить, что общий стаж пе- реводческой работы и стаж работы в данной предментной области оказывают существенное влияние на компетенцию переводчика. Результаты опроса показали также, что переводчики, как правило, специа- лизируются сразу на нескольких областях, а некоторые называют себя "универ- салами": На каких тематических областях Вы спе- циализируетесь? всего, % финнов, % русских, % указаны три и более области 50,75 40 72,73 указаны две области 23,88 35,56 0 указана одна область 17,91 24,44 4,55 универсал 4,48 0 13,64 нет ответа 2,99 0 9,09 Таблица 7. Результаты ответа на вопрос "На каких тематических областях Вы специализируетесь?" Понятно, что обладать значительной предметной компетенцией в трех и бо- лее областях довольно трудно. Как пишет Г.Э. Мирам (2001: 47), "такова жесто- кая реальность, и требовать от переводчика-филолога глубокого знания пред- мета, описываемого тем или иным техническим текстом, едва ли целесообраз- но. Тем более, что сегодня у вас может быть текст из области физики высоких энергий, а завтра, например, – по пульмонологии". Сами переводчики оценивают свою предметную компетенцию следующим образом: 130 Часто ли Вы ощущаете нехватку специ- альных знаний при переводе специаль- ных текстов? всего, % финнов, % русских, % очень часто 7,46 11,11 0 довольно часто 50,75 55,56 40,91 довольно редко 40,30 31,11 59,09 никогда 1,49 2,22 0 Таблица 8. Результаты ответа на вопрос "Часто ли Вы ощущаете нехватку спе- циальных знаний при переводе специальных текстов?" Примерно половина переводчиков сталкивается с нехваткой специальных знаний довольно часто или даже очень часто, в то время как другая половина испытывает подобные затруднения относительно редко. При этом российские респонденты больше уверены в собственных силах по сравнению с финскими. Доля тех, кто испытывает трудности предметного характера "достаточно часто", оказалась на 20 % меньше среди имеющих специальное образование в данной области. На уровень предметной компетенции могут также оказывать влияние рабочие языки переводчика. Например, при работе с т. н. "малыми языками" переводчик практически не имеет возможности специализироваться только на одной или нескольких областях (Picken 1996). Еще в большей степени на уровень предметной компетенции влияет харак- тер предметной области (вспомним об "областях широкого профиля" и "облас- тях узкого профиля"). При переводе текстов из "областей широкого профиля" требования к специфической предметной компетенции переводчиков сущест- венно ниже, чем при переводе текстов "узкого профиля" (ср., напр., Varantola 1998: 14). В крупных переводческих центрах существует разделение перево- дчиков на квалификационные группы, в зависимости от характера текстов, по- ручаемых им для перевода (Научно-технический перевод 1987: 56). В частно- сти, имеется следующая классификация переводов по уровню сложности (Ос- новные терминологические аспекты переводческой деятельности 1984: 36–37): 131 - тексты первой группы сложности – тексты общенаучной тематики, лек- сический и грамматический состав, стилистические особенности и смы- словое содержание которых не вызывают затруднений при переводе; - тексты второй группы сложности, предусматривающие использование имеющейся словарно-справочной литературы; - тексты третьей группы сложности, предусматривающие подбор дополни- тельных материалов и необходимость консультаций со специалистами. Нетрудно догадаться, что наибольшая польза от отраслевых словарей бы- вает при переводе текстов второй группы, поскольку при переводе текстов пер- вой группы словарь либо не нужен вообще, либо достаточно общеязыково- го/общетехнического словаря, а при переводе текстов третьей группы тема со- общения является либо слишком новой, либо слишком специфичной, чтобы быть отраженной в словаре. Соответственно, словарь должен давать достаточ- но информации, чтобы переводчик мог справиться с переводом не самых про- стых, но и не самых сложных текстов, тем более что эта категория материалов является, по-видимому, наиболее многочисленной. Терминографам следует также помнить, что отраслевой словарь не являет- ся и не обязан быть единственным справочным пособием переводчика. Необ- ходимо разумное распределение предметной информации между отраслевым переводческим словарем и другими справочными изданиями – общенаучными, общетехническими, политехническими, толковыми и энциклопедическими сло- варями, учебниками, справочниками, энциклопедиями и т. д. В принципе, для большинства переводчиков терминологические изыскания и пополнение специ- альных знаний являются не самоцелью, а вынужденной и временной мерой, занятием ad hoc (Opitz 1990: 1509; Wright 1997a: 19; Wright & Wright 1997: 147; Bononno 2000: 646). В связи с этим не вполне разумно концентрировать боль- шое количество предметных знаний именно в переводческом словаре. Если переводчик умеет пользоваться всем арсеналом справочной литера- туры, то при наличии некоторого опыта он, как правило, способен выполнять переводы по незнакомой ему тематике даже на неродной язык (Tomaszczyk 1989: 177). Однако переводчики обычно прибегают к использованию других 132 справочных изданий только в том случае, если не находят готовых соответст- вий в словаре (Makintosh 1998: 131). Многие также ищут "несловарную" инфор- мацию в словарях, потому что по тем или иным причинам не могут найти ее в других источниках (Varantola 1998a: 179–180). Что касается использования специалистов в качестве источников предмет- ной информации, то далеко не у всех переводчиков имеется такая возможность (Bononno 2000: 647), да и знакомые специалисты не всегда могут помочь в со- временных условиях узкой специализации (Мирам 2001: 47). В любом случае, "перевод едва ли может быть осуществлен без того, что в обиходной речи именуется знакомством с предметом" (Швейцер 1973: 31). В связи с этим словарь, предназначенный для переводчика, не должен состав- ляться из расчета нулевых знаний пользователя о данной предметной области. Нам представляется обоснованным предложение Б.И. Игнатьева ориентиро- ваться в правой части словаря на уровень знаний студентов начальных курсов, знакомых с основами своей специальности (Игнатьев 1975: 19; Игнатьев 1976: 59). При формировании словника некоторые авторы рекомендуют ориентиро- ваться на макисмально высокий уровень знаний пользователей. Так, Г.А. Маслов и Л.Н. Прудников считают, что "наличие в словаре пусть даже де- сятой части всех терминов, которыми 9/10 пользователей словаря никогда не заинтересуется, никак не может снизить ценность словаря" (Маслов & Прудни- ков 1986: 9; ср. Справочные издания 1982: 123). Другое дело, что на разработку этой 1/10 материала может уйти едва ли не столько же времени, сколько на разработку остальных 9/10. Здесь терминограф должен принимать решение исходя из своих возможностей. При определении уровня предметных знаний, на который следует ориенти- роваться при проектировании словаря, необходимо учитывать и еще одно об- стоятельство. По наблюдениям Б.Н. Климзо (1976: 79; 2003: 46), переводчики- филологи придают терминам и словарям огромное, даже избыточное значение (ср. Hermans 1995: 30, со ссылкой на: Allain 1990). Они считают, что при нали- чии хорошего словаря смогут перевести все, что угодно (и получают на выходе 133 т. н. dictionary translation – перевод, в котором соответствия заимствуются из словаря без необходимого осмысления и адаптации), а встретив термин, кото- рого нет в словаре, опускают руки. Переводчики-инженеры, напротив, доста- точно легко решают терминологические проблемы в своей области (в родном языке), однако это придает им излишнюю самоуверенность, и они начинают пренебрегать словарями (ср. Hermans 1995: 30). Для практической терминографии вывод из всего этого может быть сле- дующим: переводчики-филологи больше всего нуждаются в грамотных слова- рях специальной лексики, содержащих не только иноязычные соответствия, но и дополнительную информацию (определения, пояснения, контексты и т. п.), которая позволила бы им сделать правильный выбор и быть уверенным в нем (ср. Opitz 1990: 1506; Varantola 1998: 14; Nkwenti-Azeh 2001: 604–606). При этом, разумеется, переводные эквиваленты остаются основной и наиболее важной информационной категорией, без которой переводческий словарь теряет свой смысл. Следует учитывать также, что многие области являются специфическими для той или иной культуры (англ. culture-dependent), поэтому владение поня- тийной системой в одном языке еще не гарантирует автоматического владения ею в другом языке. Это относится прежде всего к областям общественно- политической жизни (напр., юриспруденция, социальное обеспечение), однако массу примеров можно привести и из области естественных наук. Например, в проекте по созданию ФРЛС нам приходилось регулярно сталкиваться со значи- тельными несоответствиями в финских и российских системах понятий. Таким образом, необходимо оценивать уровень предметной компетенции пользовате- лей отдельно для каждого из входящих в словарь языков. В лингвистическую компетенцию входят знания о данной языковой систе- ме – фонетической, грамматико-синтаксической, стилистической и т. д. При этом следует различать знания о системе языка для общих целей и языков для специальных целей. Переводчики-филологи, как правило, превосходят перево- дчиков-инженеров во владении языком для общих целей. Однако если перево- дчик-филолог сталкивается с незнакомой ему областью и незнакомой термино- 134 логией, то уровень его лингвистических знаний в этой области может оказаться даже ниже, чем у переводчика-инженера, который, вероятно, изучал иностран- ный язык именно на специальных текстах и, кроме того, обладает предметной компетенцией и владеет терминологией в родном языке. Таким образом, лин- гвистическую компетенцию переводчиков-филологов в сфере ЯСЦ (как в род- ном, так и в иностранном языке) не следует переоценивать. Кроме того, нельзя ожидать от переводчиков-филологов того, чтобы они разбирались в теоретиче- ских вопросах, по которым даже в научной среде не выработано единой точки зрения. Не следует также превращать словарь в лингвистические ученые за- писки, даже ориентируясь на более или менее подготовленную публику (Девкин 2000: 17). Из вышесказанного можно сделать следующие выводы: - при проектировании словаря необходимо оценить предметную и лин- гвистическую компетенцию потенциальных пользователей; - предметная и лингвистическая компетенция должны оцениваться от- дельно для каждого языка, причем лингвистическая – отдельно для ЯОЦ и ЯСЦ; - в настоящее время основную адресную группу переводческих словарей специальной лексики составляют т. н. "переводчики-филологи", для ко- торых в целом характерна достаточно хорошая лингвистическая компе- тенция в области ЯОЦ на родном и иностранном языке, но слабая пред- метная и лингвистическая компетенция в ЯСЦ; - требования к предметной компетенции переводчиков сильно зависят от характера предметной области; - при составлении словаря целесообразно ориентироваться не на нуле- вой уровень предметных знаний, а на уровень студентов начальных кур- сов, знакомых с основами специальности; - словарь бывает более всего полезен при переводе текстов среднего уровня сложности. 135 Лексикографическая компетенция переводчиков специальной литературы В последнее время лексикографы ясно осознали, что удовлетворенность пользователей словарным продуктом зависит не только от качества словарного продукта, но и от умения читателя выбрать словарь и пользоваться им, а также от реалистичности ожиданий читателей (Makintosh 1998: 124; Varantola 1998a: 180; Varantola 2001: 233). Систематическое обучение студентов пользованию словарями пока не получило широкого распространения, а сами пользователи словарей нередко убеждены, что знания алфавита достаточно для работы с любым словарным продуктом. По-видимому, это одна из причин, по которой пользователи редко знакомятся с правилами пользования словарем. В целом приходится констатировать, что лексикографическая компетенция пользовате- лей пока находится на невысоком уровне. Исследователи, в частности, отмечают следующие распространенные за- блуждения и пробелы в знаниях пользователей словарей: - неосведомленность в том, какие есть словари, зачем они составлены, как ориентироваться в их богатстве и специализации (напр., Béjoint 1989: 208; Девкин 2000: 6); - нереалистичность ожиданий, непонимание естественных ограничений словаря и антиномий лексикографии (ср. Varantola 2001: 233); - отношение к словарю только как к арбитру, непонимание того, что сло- вари выполняют не только нормативную функцию (Algeo 1989: 32); - отождествление языка и словаря, подход типа "есть в словаре – есть и в языке, нет в словаре – нет и в языке" (Algeo 1989: 32; Béjoint 1989: 208); - неправильное понимание лексикографических конвенций – помет, со- кращений и т. д. (Algeo 1989: 32–33; Béjoint 1989: 208; Дубичинский 1998: 25); - непонимание и невосприятие инновативных решений лексикографов (Béjoint 1989: 208; Дубичинский 1998: 25). 136 С опорой на такие источники, как Béjoint 1989: 210 и Hartmann 2001: 90–91, можно предложить следующий список лексикографических навыков, необходи- мых пользователям большинства словарей: - умение локализовать языковую проблему в контексте и при необходимо- сти разбить ее на части; - умение выбрать наиболее подходящий словарь или словари; - умение привести отрезок текста в каноническую форму (или иную фор- му, принятую в словаре); - умение определить, в каком томе и в какой части словаря следует ис- кать нужную единицу; - умение найти опорное слово для многокомпонентной единицы; - умение найти нужную словарную статью; - умение найти нужную единицу в теле статьи; - умение извлечь необходимую информацию; - умение интегрировать найденную единицу в текст. Для практики терминографии из вышесказанного можно сделать следующие выводы: - при проектировании структуры словаря и способов выражения инфор- мации необходимо принимать во внимание предполагаемый уровень лексикографической компетенции пользователей; - не следует рассчитывать на то, что уровень лексикографической компе- тенции будет высоким (в том числе и у "переводчиков-филологов"); - необходимо обеспечить пользователя всей полнотой информации, кото- рая может потребоваться им при работе со словарем: правилами поль- зования, списками сокращений и т. д.; - желательно найти стимулы для пользователей, чтобы они ознакомились с этой информацией. Теперь перейдем к вопросу о потребностях переводчиков специальных тек- стов в отношении словаря. 137 Потребности переводчиков специальных текстов в от- ношении словаря Для более ясного понимания информационных потребностей переводчика специальных текстов следует ознакомиться с требованиями, предъявляемыми к переводам подобных текстов. Конкретный список требований, разумеется, зависит от типа текста, коммуникативной задачи, пожеланий заказчика и т. д., однако к большинству "деловых" переводов предъявляются следующие требо- вания (Научно-технический перевод 1987: 64; ср. Скороходько 1963: 4; Смирнов 1982: 49–50; Квитко и др. 1986: 128; Методические рекомендации 1988: 10; Hann 1992: 7; Нелюбин 2003: 117): - точность – все положения, трактуемые в оригинале, должны быть изло- жены в переводе; - сжатость – все положения оригинала должны быть изложены сжато и лаконично; - ясность – сжатость и лаконичность языка перевода не должны мешать изложению идей, их пониманию; - литературность – текст перевода должен удовлетворять общепринятым нормам литературного языка, без употребления синтаксических конст- рукций языка оригинала. К этому списку часто добавляется также требование относительного отсут- ствия эмоционально-экспрессивных средств. Большинство перечисленных выше требований прежде всего предполагает адекватную передачу на выходном языке специальной лексики. По некоторым данным, переводчик специальных текстов затрачивает на решение терминоло- гических проблем не менее 25 % времени, а при работе со сложными текста- ми – до 75 % (Убин 1992: 16; Гринев 1993: 259). На долю терминологии прихо- дится, в зависимости от сложности специального текста, от 10 до 40 % перево- дческих ошибок (Убин 1992: 15); до 80 % обращений к словарю вызвано терми- нологическими проблемами (ср. Tomaszczyk 1989: 177). Терминологические 138 трудности при переводе связаны, как правило, со следующими причинами (ср., напр., Лотте 1936/1994: 190–191; Квитко и др. 1986: 128): - расхождения в значении терминов в разных языках; - расхождения в терминосистемах; - отсутствие готового соответствия в языке перевода; - синонимия терминов; - многозначность терминов; - широкая семантика терминов. Если переводчик находит в словаре иноязычное соответствие термина, а также всю информацию, которая необходима ему для принятия переводческого решения, то перевод терминологии не должен представлять особых трудно- стей. Однако довольно часто эти условия не соблюдаются: нужный переводчи- ку словарь отсутствует, переводчик не знает о его существовании или не имеет к нему доступа; в словаре отсутствует термин исходного языка, иноязычное со- ответствие или информация, позволяющая принять решение на перевод. Зада- ча переводческой терминографии состоит в устранении этих проблем. Помимо информационных, у переводчиков имеются и другие потребности. Во-первых, словарная информация должна быть легко доступна переводчику непосредственно на его рабочем месте. Например, не следует рассчитывать на большую популярность онлайн-словаря, если у значительной части потенци- альных пользователей на работе нет доступа к Интернету. Во-вторых, цена словарной информации должна быть приемлемой для пе- реводчика. Например, многие переводчики, работающие по принципу freelance, не покупают себе специальных словарей из-за того, что они занимаются той или иной тематикой лишь эпизодически. Для них цена всего словаря оказыва- ется слишком высокой и непропорциональной той выгоде, которую они получат от наведения в нем нескольких справок. Эту проблему можно решить, напри- мер, таким образом, что при пользовании электронным словарем или банком данных переводчик платит либо за количество словарных статей, просмотрен- ных им, либо за время, в течение которого он пользуется ресурсом. 139 Еще одним важным критерием является скорость доступа к информации. Например, одним из несомненных достоинств электронных словарей по срав- нению с бумажными является существенное увеличение скорости поиска: на- брать нужное слово на клавиатуре намного быстрее, чем перелистывать стра- ницы (ср. Ngan & Kong 1997: 151; Убин 2001: 73). Большой выигрыш в скорости доступа к информации дает соблюдение "принципа простоты": из всех возможных способов отражения определенного лингвистического содержания всегда должен выбираться наименее сложный (Морковкин 1990: 46–47). При этом все приемы, используемые в словаре, должны быть описаны во вводной части. Словарь должен также обладать такими качествами, как удобство в пользо- вании, дружественность и эргономичность. Относительно этих характеристик многое можно позаимствовать из теории разработки пользовательских интер- фейсов, поскольку даже традиционный бумажный словарь представляет собой своего рода "интерфейс". Приведем основные требования к пользовательским интерфейсам (Агеев 1997: 139): - интерфейс должен отличаться постоянством в представлении информа- ции; - интерфейс должен способствовать уменьшению нагрузки на вербальное и невербальное мышление пользователя; - интерфейс должен способствовать быстрому обучению правилам поль- зования продуктом. Комфортность пользователя тесно связана также с такой характеристикой словаря, как эстетичность: красиво оформленный, до мелочей продуманный словарь вызывает положительные эмоции и благоприятно сказывается на ра- ботоспособности пользователя. Наконец, пользователь заинтересован в сохранности информации, т. е. в долговечности словаря. Для бумажных словарей это означает прежде всего износостойкость, а для электронных – стабильность работы, информационную безопасность и работоспособность на протяжении достаточно длительного промежутка времени (по крайней мере, нескольких лет). При проектировании 140 электронного словаря необходимо оценивать перспективность программных технологий, с помощью которых будет создан словарь, чтобы у пользователей не возникло проблем с программной совместимостью. Итак, к основным потребностям переводчиков специальной литературы от- носятся, в частности, следующие: - наличие информации, позволяющей принять решение на перевод спе- циальных единиц; - физическая и экономическая доступность словаря; - оптимальная скорость доступа к информации; - простота лексикографического описания; - наличие детальных правил пользования словарем; - удобство в пользовании, дружественность и эргономичность; - эстетичность; - долговечность. Удовлетворенность пользователей словарем в значительной степени зави- сит от того, насколько ясное и достоверное представление автор словаря полу- чил об информационных и неинформационных потребностях пользователей и насколько полно они были учтены при составлении словаря. Если словарь со- ставляется специалистом по межкультурной коммуникации (в идеале – пере- водчиком по специальности), то наиболее ценным и достоверным источником сведений для него будет его личный опыт перевода специальных текстов. Этот опыт может быть детализирован и формализован – например, в виде протоко- ла (см., напр., Tomaszczyk 1989). Конечно, личный опыт составителя является ограниченным и субъективным, поэтому необходимо использовать и другие ис- точники информации. Много ценного можно почерпнуть из литературы по переводу, прежде всего специальному. Изучение этой литературы позволяет глубже понять процесс перевода и трудности межкультурной коммуникации, в том числе на ЯСЦ. Осо- бую ценность в этом смысле представляет обобщение опыта переводчиков- практиков. Для выбора языков словаря, предметных областей, ширины и глу- 141 бины их отражения большое значение имеет статистика по типам переводов, их направленности, объемам и т. д. Информацию о словарных потребностях переводчиков можно почерпнуть также из литературы по переводной лексикографии – пособий, руководств, ма- териалов конференций, рецензий на переводческие словари. Правда, в отно- шении последней категории источников следует заметить, что далеко не всякая рецензия служит хорошим материалом для исследования. Значительная часть словарных рецензий представляет собой пересказ информации о словаре, размещенной на его задней обложке, или сводится к оценке выбора единиц ле- вой части (Bergenholtz & Tarp 1995: 232). Кроме того, достаточно часто за ре- цензирование словарей берутся люди, не имеющие достаточной лексикогра- фической подготовки (ср. Landau 1989: 304–305). Встречается и малоконструк- тивная критика словарей с максималистских позиций, поскольку далеко не все критики осознают, что "одно дело критиковать словари, другое писать их" (Ul- vestad 1968: 385; цит. по: Берков 1973: 16). Как и всякий анализ словарей, ре- цензии отражают субъективную точку зрения автора и вряд ли могут претендо- вать на полное отражение потребностей определенной группы пользователей (Hartmann 1989а: 106). Вместе с тем повторяющиеся в рецензиях моменты мо- гут служить поводом для обобщения. В терминографии изучение рецензий ос- ложнено их незначительным количеством по сравнению с рецензиями на об- щеязыковые словари (Tomaszczyk 1988: 293), а также тем, что они могут быть разбросаны по отраслевым журналам, которые обычно не попадают в поле зрения терминографа. Информацию "из первых рук" о потребностях пользователей позволяют по- лучить опросы. Единой типологии опросов пользователей пока не выработано (ср. Bergenholtz & Tarp 1995: 78; Hartmann 2001: 115–120), однако во многих ра- ботах упоминаются такие методы, как анкетирование, интервью, протокол и эксперимент. Известна также попытка использовать для оценки качества спе- циальных словарей метод, именуемый value analysis (анализ ценности). Его суть сводится к опросу различных групп "поставщиков" и потребителей словар- 142 ных продуктов. Этот метод позволяет взглянуть на проблему с различных точек зрения и получить интегральную картину (Hermans 1998: 356–357). Следует упомянуть о некоторых ограничениях и трудностях, связанных с проведением анкетирования и интерпретацией его результатов. Методика про- ведения лексикографического анкетирования пока практически не описана в литературе; трудно найти также примеры анкет и описания опыта лексикогра- фического анкетирования. У отвечающих могут отмечаться определенные трудности в понимании сути вопросов анкеты, а у исследователя – в интерпре- тации результатов. Если анкетирование проводится дистанционно, то не всегда имеется возможность задать уточняющие вопросы. Встречаются также трудно- сти терминологического характера. Например, при проведении нами опроса от переводчиков поступали комментарии, что они уже не вполне ясно помнили, что такое "транскрипция", "антонимы" или "идиомы", не говоря уже о том, что далеко не всякий переводчик знаком с лексикографическими терминами типа "идеографический словарь", "алфавитно-гнездовой порядок слов" и т. д. Перед массовой рассылкой анкеты рекомендуется протестировать ее на небольшом числе респондентов для выяснения возможных трудностей и неясностей (ср. Bergenhotz & Tarp 1995: 80). Общей проблемой анкетирования является то, что анкета может навязы- вать респондентам те или иные варианты ответа, а сами ответы не всегда от- ражают реальные проблемы и реальные модели поведения респондентов (ср. Hatherall 1984: 183; Bergenholtz & Tarp 1995: 80). По нашим наблюдениям, респондентам иногда было трудно оценить те по- тенциальные свойства словаря, с которыми они еще не сталкивались на прак- тике. Кроме того, было заметно, что на предпочтения пользователей оказывают сильное влияние господствующие лексикографические традиции и субъектив- ные лексикографические привычки. На наш взгляд, наибольшую пользу опросы могут принести при выяснении достоинств и недостатков уже изданных и доста- точно широко распространенных словарей. В то же время при проектировании принципиально новых и достаточно специфических словарей значение опросов несколько снижается (ср. Whitcut 1989: 92). 143 Таким образом, результаты опросов не следует абсолютизировать, хотя они и сообщают ценную информацию о предпочтениях пользователей. В этой связи хотелось бы также привести следующее высказывание о роли пользователей при составлении словарей: По-видимому, хороший словарь не должен всецело основываться на мнении потенциаль- ного пользователя, так как его воспитательное значение состоит и в том, чтобы формиро- вать определенные культурные потребности у пользователей, хотя важность ориентации на определенного читателя трудно переоценить (Гринев1986: 23). Интервью имеет определенные преимущества по сравнению с анкетами (в частности, появляется возможность задавать уточняющие вопросы), однако оно является более сложным и ресурсоемким методом. Более подробная информация о методиках проведения опросов приводит- ся, в частности, в "Руководстве по специализированной лексикографии" (Bergenholtz & Tarp 1995: 77–83) и книге Using Dictionaries (Atkins 1998). При сборе информации о потребностях переводчиков следует также уде- лять внимание каналам устного и электронного общения (конференции, семи- нары, мастер-классы, Интернет-форумы и т. д.). Дело в том, что, во-первых, далеко не вся информация оформляется в печатном виде, во-вторых, опера- тивность устного и электронного общения существенно выше. На этом мы заканчиваем рассмотрение факторов, формирующих информа- ционные и неинформационные потребности переводчиков специальной лите- ратуры, а также способов получения информации об этих потребностях. В сле- дующей главе речь пойдет о назначении словарей специальной лексики и об их роли в процессе перевода. 144 5. Назначение переводческих словарей специальной лексики В первой главе были рассмотрены функции словарей, т. е. их задачи в це- лом. В данном же подразделе речь пойдет о назначении словарей, под которым мы понимаем ориентацию словаря на обслуживание конкретных видов дея- тельности. Разумеется, классификация видов деятельности является открытой, а ее глубина и дробность зависят от задач словарного проекта. Как и в случае с пользователями, идеальным случаем была бы ориентация словаря на какой-либо один вид деятельности. Однако по прагматическим со- ображениям терминологические продукты часто имеют несколько назначений. В этом случае целесообразно выделить основное и второстепенные назначе- ния и по возможности попытаться реализовать второстепенные назначения без ущерба для основного. В дальнейшем нас будет интересовать преимуществен- но такое назначение словарей специальной лексики, как терминологический межъязыковой перевод, т. е. перевод текстов на ЯСЦ с одного национального языка на другой. В теории переводоведения существует большое количество классификаций переводов, в том числе переводов специальных текстов (см., напр., обзоры: Перевод научно-технической литературы 1983: 18–22; Научно-технический пе- ревод 1987: 33, 62; Sager 1997; Nord 1997; Баранов 2001: 140–143; Виноградов 2001: 16). Основаниями деления служат, в частности, стили и жанры переводи- мых текстов, коммуникативные установки при переводе, полнота передаваемой информации, отправители и получатели переводов и т. д. Мы рассмотрим лишь те основания деления, которые в наибольшей степени оказывают влияние на принципы построения переводческих словарей специальной лексики. Начнем с вопроса об этапах перевода, на которые могут ориентироваться переводческие словари. 145 Ориентация на различные этапы перевода Для понимания роли словаря в процессе перевода необходимо ознакомить- ся с этапами этого процесса и типичными действиями переводчика при перево- де. В теории переводоведения существует большое количество моделей пере- вода, и практически все эти модели включают в себя такие этапы перевода, как восприятие текста на языке оригинала и синтез текста на языке перевода (напр., Виноградов 2001: 29). Однако авторы по-разному дробят эти этапы, а некоторые выделяют также промежуточный этап между анализом и синтезом и ряд дополнительных этапов, например, самопроверки и редактирования (ср. Научно-технический перевод 1987: 67; Нелюбин 2003: 115). В лексикографии за отправную точку можно принять, например, теорию О. Каде, в которой перевод представляется как процесс, состоящий из трех ос- новных этапов: 1) декодирование текста на языке оригинала с целью перекоди- рования; 2) перекодирование, т. е. подстановка знаков языка перевода вместо знаков языка оригинала; 3) реализация текста на языке перевода (Каде 1978: 73). Большинство переводческих словарей специальной лексики ориентирова- но на второй этап перевода – замену единиц языка оригинала единицами языка перевода, и лишь некоторые позволяют решать ряд задач анализа и синтеза – например, за счет включения не только собственно переводных эквивалентов, но и грамматических очерков входного и выходного языка, определений, пояс- нений и контекстов (Убин 1992: 78). Представляется, что такое положение дел не вполне отвечает основному требованию к хорошему переводческому словарю – способности быстро обес- печить правильный перевод (напр., Haas 1967: 48; Патрик 1988: 13; Гринев 1995: 56; Марчук 2000: 130), поскольку скорость и правильность должны обес- печиваться на всех этапах перевода, а не только на этапе перекодирования. В этой связи следует отметить и еще одно распространенное требование к сло- варю, ориентированному на процесс перевода: словарь должен обеспечивать переводчика готовыми соответствиями даже в случае отсутствия естественных 146 эквивалентов в языке перевода, а не просто давать толкование или констати- ровать факт безэквивалентности (Щерба 1955: 5; Tomaszczyk 1983: 47; Al- Kasimi 1983: 159; Zgusta 1984: 147; Борисова 1986: 39, 1988: 60; Tomaszczyk 1988: 290; Hartmann 1989: 9; Берков 2004: 145). С другой стороны, необходимо учитывать, что на выбор контекстного пере- водческого соответствия влияет множество факторов, а словарное соответст- вие – лишь отправная точка в этом процессе. Г.Э. Мирам перечисляет следую- щие источники информации, влияющие на выбор контекстного соответствия (Мирам 2001: 51; ср. Дубичинский 1998: 71–72): - значения, которые дает общий словарь; - значение слова в специальном словаре; - широкий контекст (контекст всего источника); - узкий контекст (одно или несколько предложений, определяющих смысл слова или словосочетания); - речевая ситуация, определяющая смысл слов и стиль текста перевода; - фоновая информация; - сочетаемость слов в языке перевода. К этому списку следовало бы также добавить пункт "характер и коммуника- тивные задачи перевода" (ср. Берков 2004: 141). Словарь не всегда может подсказать переводчику готовые решения (хотя к этому следует стремиться), но он должен обеспечивать понимание иностранно- го текста (Zgusta 1984: 154; Берков 2004: 141–142), т. е. роль словаря на первом этапе перевода – этапе анализа – также весьма велика. Возможно, для опре- деленных целей целесообразно будет разбить этот этап на два или более эта- пов – например, "первичное осмысление текста" и "более глубокое и детальное осмысление отдельных единиц текста" (см., напр., Нелюбин 2003: 114–115). Эксперименты показывают, что начинающие переводчики обычно прибегают к словарю уже на этапе перевода отдельных отрывков, а не первичного ознаком- ления с текстом, несмотря на рекомендации преподавателей перевода (Makintosh 1998: 136–137). 147 В качестве подэтапа можно выделить также разбиение текста на единицы перевода (особенно при переводе с иностранного языка). В.А. Татаринов пи- шет: "Общественно-языковая практика показывает, что процесс перевода (т. е. анализ оригинального текста на иностранном языке) начинается все-таки со слова. Анализ переводимого текста по словам позволяет затем синтезировать в пределах целого текста минимальные смыслы, подлежащие переводу и име- нуемые обычно единицами перевода. Словарь тем самым включает формаль- ные единицы текста на иностранном языке, выступая в качестве универсально- го средства вхождения в переводимый текст для установления смысловых еди- ниц перевода и их дальнейшего формального выражения на языке перевода" (Татаринов 1996: 57; ср. Муравьева 1991: 33; Казакова 2000: 35–36). Это об- стоятельство имеет важное значение с точки зрения выбора масштаба "вход- ной единицы" словаря и организации системы входов в целом. Отметим, что существуют и более дробные классификации этапа анализа и уровней понима- ния текста, в том числе специального (см., напр., Sager 1994: 197–202; Göpferich 1998). Для переводчика важно не просто произвести замену кода исходного языка, но и быть уверенным в своем выборе. Как пишет К. Варантола, "хуже всего пе- реводчик себя чувствует, когда он находит в словаре иноязычное соответствие, которого не знает" (Varantola 1998a: 181; Varantola 1998: 15, перевод мой – И.К.). Неприятная для переводчика ситуация складывается и в том случае, если он находит в словаре длинный список возможных соответствий безо всяких толкований и комментариев относительно их возможных различий и сферы применения. Подобная практика считается одним из самых больших недостат- ков переводческих словарей (напр., Good dictionaries 1978: 52; Патрик 1988: 13– 14; Гринев 1995: 100; Hermans 1995: 30; Берков 2004: 150–151). Данные экспериментов показывают, что переводчики ищут в словарях не только лексическую информацию. Их интересуют также грамматические, син- таксические, стилистические, прагматические особенности единиц перевода (Tomaszczyk 1989: 178; Varantola 1998a: 181). Это подтверждают и данные на- шего анкетирования (конкретные цифры приводятся ниже в разделе "Значи- 148 мость различных типов информации для переводчиков специальной литерату- ры"). Таким образом, переводчики ждут от словаря помощи и на этапе синтеза текста на языке перевода, особенно если речь идет о неродном для них языке. Довольно большой процент обращений к словарям составляет также само- проверка (напр., Tomaszczyk 1979: 107; Tomaszczyk 1989: 179; Atkins & Varantola 1998: 95–96; Varantola 1998a: 181), которая бывает необходима по нескольким причинам: - переводчик не вполне уверен в том, что он правильно понимает текст перевода и значение "знакомых" ему единиц; - переводчик не вполне доверяет своей памяти и хочет удостовериться в правильности выбранного соответствия и способа его включения в текст перевода; - информации об эквиваленте недостаточно для принятия решения о вы- боре иноязычного соответствия и способа его включения в текст пере- вода. Перепроверять себя советуют и преподаватели научно-технического пере- вода: "Заглядывать в словарь надо всякий раз, как только возникает сомнение, поскольку это сигнал того, что не до конца осмыслены все компоненты фразы, что не совсем четко проглядывается значение какого-либо из них" (Пономарен- ко 1991: 13). В ряде случаев перевод может осуществляться по сокращенной схеме, пу- тем непосредственной замены единиц исходного языка единицами языка пере- вода. Это возможно при переводе клише, штампов, этикетных формул и т. п. (см., напр., Берков 1973: 5–6; Нелюбин 2003: 52; Баранов 2001: 139). Если по- добные единицы отражены в словаре и эксплицитно обозначены как прямые соответствия, не требующие анализа и синтеза, то задача переводчика сущест- венно упрощается. Некоторые весьма авторитетные авторы относят к подоб- ным единицам также термины (напр., Ахманова & Минаева 1982: 6, со ссылкой на: Щерба 1958: 86; Влахов & Флорин 1986: 17; Нелюбин 2003: 52), однако это утверждение не вполне справедливо и отражает, по всей видимости, уже упо- минавшийся "переводческий" взгляд на терминологию как на единицы, не до- 149 пускающие свободы выбора переводного соответствия. Если же встать на тер- миноведческую точку зрения, то следует признать, что во многих случаях меж- ду терминами разных языков нет полной эквивалентности (Гринев 1993: 260; ср. Скороходько 1963: 5; Якимович 1972: 13). Как остроумно заметил А. Мулэн, "вавилонское проклятие не миновало и тех, кто говорит на языках для специ- альных целей" (Moulin 1983: 146; перевод мой – И.К.). Именно поэтому состав- ление дву- и многоязычных терминологических словарей – работа гораздо бо- лее сложная, чем параллельное расположение перечней взаимно однозначных терминов (Игнатьев 1977: 5). Практические классификации операций и этапов специального перевода могут включать и гораздо большее количество стадий, чем было рассмотрено выше. Например, в одном из источников (Научно-технический перевод 1987: 63–64) технологический процесс выполнения письменного перевода представ- лен в виде двадцати одного этапа. Возможно, для проектирования некоторых словарей специальной лексики могут потребоваться и более подробные клас- сификации. Подведем итоги относительно выделения этапов перевода и роли перевод- ческого словаря на каждом из них: - для целей лексикографии одной из наиболее удобных моделей перево- да является такая, в которой процесс перевода представляется в виде этапов анализа, перекодирования и синтеза; - основные этапы перевода могут при необходимости члениться дальше; возможно также выделение дополнительных этапов; - в идеале переводческий словарь должен помогать переводчику на всех этапах перевода; - при проектировании словаря необходимо решить, на какой этап или эта- пы перевода будет ориентироваться словарь; это решение оказывает существенное влияние на объем и характер информации о единицах словника и состав приложений; 150 - при формировании системы входов в словарь необходимо помнить, что разбиение текста на единицы перевода начинается, как правило, со сло- ва; - между терминами разных языков в большинстве случаев нет полной эк- вивалентности, поэтому перевод терминов "по сокращенной схеме" да- леко не всегда возможен. Ориентация на письменный перевод vs. ориентация на устный перевод В соответствии с каналом поступления и передачи информации перевод делится на письменный и устный, хотя возможны и промежуточные формы, та- кие как "перевод с листа". Основная масса словарей ориентируется на процесс письменного перевода, поскольку он является основным видом специального перевода (напр., Нелюбин 2003: 153; Муравьева 1991: 33), а также в связи с тем, что в ситуации устного перевода возможность пользоваться словарем ог- раничена. Мы также будем рассматривать в основном словари, ориентирую- щиеся на письменный перевод, однако считаем необходимым сказать несколь- ко слов об особенностях словарей, направленных на процесс устного перевода. По-видимому, наиболее реальную помощь словарь может оказать устному переводчику на стадии подготовки к переводу. В этом случае словарь выступа- ет в качестве своего рода учебного пособия. В такой словарь целесообразно включать не только термины, но и распространенные штампы и примеры ре- ального употребления терминов в контексте. При этом следует ограничиться только наиболее употребительной лексикой. Основной способ упорядочения материала – тематический, как в учебных словарях. В "полевых условиях" словарь используется крайне редко, хотя нам прихо- дилось видеть многоязычный словарь, предназначенный для перевода на строительной площадке (к сожалению, выходные данные этого словаря оста- лись загадкой). Указанный словарь был выполнен в виде карманного веера из 151 твердых пластин, на которых были написаны термины и их соответствия на не- скольких языках. Представляется, что этот пример хорошо иллюстрирует тре- бования, накладываемые "полевыми условиями": карманный формат, ультра- лаконичный стиль в духе "термин-соответствие", что позволяет сделать сло- варь многоязычным и расширить его аудиторию, прочный материал, стойкая краска. При устном переводе существует проблема перекодирования услышанного в письменную форму (напр., Денисов 1977: 216). По-видимому, эту проблему можно решить, дополнив словарь системой входов от фонетической формы слов, однако примеров реализации подобной идеи нам не встречалось. Потребности устных переводчиков до некоторой степени могут быть учтены и в словаре, ориентированном на процесс письменного перевода. Например, можно снабдить словарь приложением к алфавитному корпусу, в котором логи- ко-понятийные схемы в сопоставляемых языках будут представлены по облас- тям (именно так решено делать в ФРЛС, вторичными целями которого являют- ся использование в качестве учебного пособия и оказание помощи устным пе- реводчикам при самоподготовке к переводу). Таким образом, при проектировании словаря необходимо учитывать, на ка- кие формы перевода с точки зрения каналов поступления и передачи инфор- мации будет ориентироваться словарь. Ориентация на перевод с иностранного языка на родной vs. ориентация на перевод с родного языка на иностран- ный Информационные потребности переводчика существенно различаются в зависимости от того, переводит ли он с иностранного языка на родной или на- оборот. В первом случае основная часть трудностей связана с этапом анализа текста на иностранном языке, во втором случае – с этапом синтеза. Состав ин- формации при этом, естественно, должен быть различен. Первым на это об- 152 стоятельство указал Л.В. Щерба, и он же выдвинул идею, что для каждой пары языков нужен не один переводной словарь, а четыре – для перевода с ино- странного и на иностранный для носителей и неносителей языка (Щерба 1955: 5; 1958: 90). После перевода работ Л.В. Щербы на европейские языки эти идеи широко обсуждались, уточнялись и дополнялись в западной лексикографиче- ской литературе (см., напр., Mikkelsen 1992; Heid 1992), однако в практической лексикографии они, к сожалению, не нашли никакого отражения (ср. Opitz 1990: 1506). В.П. Берков (2004: 9–11) объясняет это в первую очередь чисто матери- альными соображениями, которые не позволяют, к примеру, издать два русско- норвежских словаря – один для русских, другой для норвежцев. Этот аспект многократно усиливается в случае специальных словарей, поскольку их чита- тельская аудитория существенно меньше, чем у больших общеязыковых сло- варей. Таким образом, хотя в теоретической лексикографии популярно разбиение словарей на "активные" и "пассивные" (или "продуктивные-рецептивные") и "монодирекциональные" и "би- (или поли-)дирекциональные", на практике чаще всего приходится создавать словари, ориентированные на носителей всех язы- ков, представленных в словаре, и на перевод в обе стороны. При этом часть информации неизбежно оказывается лишней для той или иной группы пользо- вателей, однако с этим обстоятельством приходится мириться. При проектировании словаря необходимо помнить о том, что неносителям языка требуется намного больше сведений для этапа синтеза текста на нерод- ном для них языке, чем носителям. Эта одна из причин, по которой рекоменду- ется привлекать к проектированию, составлению и редактированию словаря, являющегося иностранным для автора/авторов словаря, носителей языка. По- видимому, никакой словарь не в состоянии полностью компенсировать дефицит речевой компетенции неносителя (Балабан и др. 1982: 133; Varantola 2001: 223), поэтому в последнее время все чаще ставится вопрос о необходимости объединения словарей (прежде всего электронных) с корпусами текстов и дру- гими источниками лингвистической и предметной информации (напр., Varantola 2001: 236). 153 Подведем итоги: - предполагаемое направление перевода является важным фактором при проектировании словаря, поскольку информационные потребности пользователей при переводе на родной и неродной язык сильно разли- чаются; - на практике обычно приходится создавать словари для перевода в обе стороны и учитывать потребности как носителей, так и неносителей язы- ка; - поскольку у составителя словаря может не быть достаточно информа- ции о потребностях носителей другого языка, желательно обеспечить участие в проекте носителей неродного для составителя языка. Ориентация на перевод с определенной степенью свободы передачи единиц специальной лексики Для переводческой терминографии может в редких случаях иметь значение разделение переводов по степени свободы передачи единиц специальной лек- сики. Этот фактор влияет на выбор переводных соответствий для словаря и дополнительной информации о степени соответствия. Например, поскольку при переводе юридических текстов и патентов необходимо соблюдать максималь- ную степень терминологического соответствия, то словарь должен, по возмож- ности, давать только наиболее точные и устоявшиеся соответствия переводи- мых терминов и подробную информацию об их возможных смысловых разли- чиях (которую переводчик может, например, непосредственно вставлять в при- мечания к переводу). В случае же, например, ориентации на перевод стилисти- чески и эмоционально окрашенной неформальной речи не только возможны, но и неизбежны и часто даже желательны нейтральные в стилистическом и конно- тативном плане варианты соответствий. Адаптивные виды перевода, которые предполагают видоизменение смысла специального сообщения и, соответственно, замену терминологии, являются 154 вторичными по отношению к "собственно переводу", при котором переводчик стремится к возможно более точной передаче смысла сообщения. Предусмот- реть потребности, могущие возникнуть при адаптивном переводе, практически невозможно, поэтому основная масса переводческих словарей специальной лексики ориентирована на процесс "собственно перевода", тем более что мак- симальная точность передачи информации является одной из особенностей перевода специальных текстов. Даже в текстах, переведенных реферативно, термины, связанные с предметом изложения, как правило, переводятся точно; определенные смысловые сдвиги и упрощения возможны лишь при переводе вторичной терминологии – общенаучной, смежных областей и т. д. (Кияк 1989: 93). Другой важной характеристикой перевода, частично связанной с точностью, является степень нормативности выходного текста. Требование соблюдения языковой нормы применимо практически ко всем видам переводов специаль- ных текстов, однако в некоторых случаях перевод должен отвечать также нор- мам, установленным той или иной организацией и изложенных, например, в стандарте или инструкции. Правая часть словаря, ориентированного на такой вид перевода, будет носить ярко выраженный опечаток организационной нор- мы. Мы рассмотрели основные виды перевода, на которые может ориентиро- ваться переводческий словарь специальной лексики. Перейдем к описанию факторов, влияющих на выбор носителя для словаря. 155 6. Выбор носителя для переводческого словаря спе- циальной лексики При проектировании словаря желательно как можно раньше определиться с типом носителя, поскольку он может оказать существенное влияние на другие характеристики словаря (ср. Whitcut 1989: 91; Geeraerts 1989: 292). Специфиче- ские вопросы проектирования электронных словарей лежат за пределами на- шего исследования. В данной главе мы лишь перечислим различия между бу- мажным и электронными словарями, которые могут повлиять на выбор носите- ля. Начнем с краткой классификации электронных словарей, распространенных в настоящее время. Большинство электронных словарей предназначено для использования на настольных компьютерах или ноутбуках. Существуют также словари, встроенные в специальные электронные устройства (т. н. "карманные переводчики" – см., напр., Ngan & Kong 1997). Словари, доступные через Ин- тернет, могут просматриваться также на мобильных телефонах и других порта- тивных устройствах. Электронные словари могут располагаться на стационар- ных (таких как жесткий диск) и съемных носителях информации (CD, DVD, кар- ты флэш-памяти и т. д.). Носители информации могут быть перезаписываемы- ми или доступными только для чтения. Словарь может располагаться на от- дельном устройстве или находиться в сети – интранете или Интернете. Первое и основное отличие электронных словарей от бумажных заключает- ся в том, что информация в электронном виде не может быть считана непо- средственно, без электронного устройства и соответствующего интерфейса. Для того чтобы пользователь мог работать с электронным словарем, он должен иметь доступ к устройству для извлечения информации с цифрового носителя, это устройство должно быть исправно и подключено, и пользователь должен уметь обращаться с этим устройством и установленным на нем программным обеспечением. В связи с повсеместной компьютеризацией и переводом дело- вой документации в электронную форму подавляющее большинство перевод- 156 чиков специальных текстов имеет доступ к компьютеру и обладает базовыми навыками работы на нем. Тем не менее, наш опрос показал, что переводчики с опытом работы пять и более лет реже своих начинающих коллег предпочитают электронную версию словаря бумажной (51 % против 75 %). По-видимому, от- части это можно объяснить более низким уровнем компьютерной грамотности и настороженным отношением к компьютерам среди представителей старшего поколения. Один из экспериментов показал, что переводчики, профессиональ- но владеющие компьютером, затрачивали при работе с электронной версией словаря в среднем на 57 % меньше времени, чем при работе с его бумажным аналогом, однако опытные переводчики, не имевшие устойчивых навыков ра- боты с компьютером, более эффективно работали с бумажными словарями (Убин 2001: 73). Таким образом, при выборе носителя информации необходимо оценить его физическую, экономическую, профессиональную и психологиче- скую доступность для целевой группы. Поскольку электронный словарь нельзя взять в руки и полистать, как книгу, пользователь не всегда имеет возможность при покупке оценить его качество (ср. Nykänen 1995: 13–14; Romppanen 2001: 9; Varantola 2001: 217). Вернуть же программный продукт, если он не отвечает ожиданиям пользователя, обычно невозможно. Это ослабляет права потребителей и открывает перед недобросо- вестными производителями возможности для злоупотреблений. Проблема оз- накомления с электронным словарем до покупки может быть решена, напри- мер, при помощи демо-версий и/или временного ограниченного доступа к сло- варю. Если в случае с бумажным словарем составители могут быть уверены в том, что пользователи увидят словарь точно в таком же виде, в котором он соз- давался, то в случае с электронными словарями такой уверенности нет. Прихо- дится учитывать различия в платформах, мониторах, операционных системах и ином программном обеспечении, цветовых схемах и настройках электронных устройств (Harley 2000: 86). Возникают непростые проблемы совместимости – как в синхронном плане, так и в перспективе. 157 Существенным отличием электронных носителей от бумажных является возможность размещать на них не только текст и графику, но и трехмерные изображения, анимацию, аудио, видео и другие виды мультимедиа. Таким об- разом, спектр видов информации, которые могут быть представлены в словаре, существенно расширяется. Кроме того, использование мультимедиа позволяет активизировать работу органов чувств и задействовать механизмы образного восприятия информации (ср. Агеев 1997: 99–100). В электронных изданиях появляется возможность представлять материал нелинейно (напр., Андрющенко 1986: 49; Ekholm 1996: 16), причем использова- ние многооконного интерфейса и гиперссылок существенно ускоряет переход от одной части материала к другой. Порядок расположения словарных статей может изменяться в соответствии с желанием пользователя (ср. Андрющенко 1988: 218; ISO/TR 12618:1994: 3). Бумажные носители имеют ограничения по вместимости. По мнению неко- торых исследователей, разумный предел объема толкового бумажного словаря составляет около 500–600 тысяч словарных статей (Андрющенко 1988: 212), а для неодноязычного словаря эта цифра еще меньше (Убин 1992: 65, 67). На- пример, объем современной версии Оксфордского словаря английского языка составляет 40 томов, что делает его бумажную версию слишком громоздкой, дорогой и неудобной в обращении. Выпуск онлайн-версии этого словаря позво- лил существенно расширить круг его пользователей. В настоящее время на Западе практически все крупные словари издаются не только на бумаге, но и на электронных носителях и/или размещаются в Интернете. Переводческие словари редко достигают объемов крупных толковых слова- рей, однако и в них дефицит места не всегда позволяет представить важную для пользователей информацию (ср. Picchi, Peters & Calzolari 1990: 320; Берков 2004: 163–168). Практический предел количества информационных категорий в бумажном словаре составляет порядка десяти–пятнадцати параметров (Ком- пьютерная лингвография 1995: 107). У издателей существует также психологи- ческий барьер для выпуска словарей в нескольких томах (Whitcut 1989: 91; ср. Varantola 2001: 218). 158 Значительная вместимость электронных носителей позволяет отказаться от жесткой экономии словарного пространства, однако, к сожалению, увеличение количества информации в электронных словарях нередко происходит за счет снижения ее качества (ср. Sager 1989: 169; Новиков 1997: 174). Кроме того, рост объема информации увеличивает нагрузку на внимание и время поиска. С дру- гой стороны, наиболее продвинутые электронные словари предоставляют пользователю принципиально новую возможность выбирать, какая информация важна для него в данный момент, т. е. формировать словарную статью по сво- ему усмотрению (ср. Андрющенко 1986: 49; Мандрикова 1995: 14). Электронные носители позволяют также настраивать интерфейс и изменять оформление самогó словарного материала. Благодаря наличию "всплывающих подсказок" и других вспомогательных средств интерфейс электронного словаря может быть более интерактивным и дружественным, чем "интерфейс" бумажного. В развитых электронных слова- рях пользователи могут добавлять собственные словарные статьи в соответст- вии с заданным форматом или снабжать комментариями существующие статьи (напр., словарь ABBYY Lingvo – http://www.lingvo.ru). Благодаря интерактивности электронные издания в большей степени ори- ентированы на выполнение учебных функций (ср. Агеев 1997: 100). Например, в электронном переводческом словаре могут быть предусмотрены упражнения и тесты. Электронное произведение легче связать с другими (электронными) произ- ведениями, чем бумажное, причем эти связи могут автоматически поддержи- ваться и обновляться системой (ср. Агеев 1997: 100). Электронный словарь может быть также интегрирован с другими приложениями, в которых работает пользователь: текстовыми редакторами, "накопителями переводов" (translation memory systems), настольными издательскими системами и т. д., что сущест- венно ускоряет обмен информацией и ее обработку. Электронные словари обладают значительно более широкими возможно- стями в отношении поиска информации. Если в бумажных словарях вход, как правило, возможен только через форму единиц словника и еще через один-два 159 параметра (при наличии дополнительных указателей), то в электронных слова- рях появляется возможность отбирать статьи по любым критериям и их сочета- ниям (ср. Андрющенко 1986: 49; ISO/TR 12618:1994: 3; Галлиуллин и др. 1995: 108; Мандрикова 1995: 14–15). Правда, для эффективной организации подобно- го поиска необходимо четкое разбиение словарных статей на зоны, соответст- вующие информационным категориям. В электронных словарях поиск существенно упрощается. Отпадает потреб- ность в формальном гнездовании, снимается проблема выбора опорного слова словосочетаний (Андрющенко 1988: 218). Механизм "нечеткого поиска" может помочь найти единицы, в написании которых пользователь не уверен (напр., Ngan & Kong 1997: 151). Механизмы лемматизации освобождают пользователя от необходимости приводить искомую единицу к канонической форме (напр., Убин 1992: 39–41). Время, затрачиваемое на поиск информации в словаре, при работе с электронными словарями существенно сокращается: во-первых, на- брать искомую форму в строке поиска намного быстрее, чем перелистывать страницы (ср. Ngan & Kong 1997: 151; Убин 2001: 73), а во-вторых, во многих словарях имеется поиск в пределах самой статьи. При условии интеграции сло- варя с операционной системой и другими приложениями бывает достаточно выделить искомую единицу в тексте и нажать клавишу, активизирующую поиск в словаре. Повторные запросы могут быть ускорены благодаря сохранению ис- тории поиска. Электронные словари, в отличие от бумажных, могут оперативно попол- няться и обновляться, поэтому в динамично развивающихся сферах следует отдавать предпочтение именно им (ср. ISO/TR 12618:1994: 3). Вместе с тем не- обходимо сознавать, что ведение словаря требует немалых сил и средств, а обновление может быть сопоставимо по затратам с составлением нового сло- варя. На практике многие электронные словари не обновляются, несмотря на наличие технических возможностей для этого (ср. Nesi 2000: 841). Издатели электронных словарей ценят наличие обратной связи с пользова- телями, которая при электронном общении значительно упрощается. Кроме того, появляется возможность анализировать частоту обращения к тем или 160 иным единицам и автоматически получать информацию о том, какие запросы пользователей остались без ответа (ср. Убин 1992: 146; Harley 2000: 88). Портативность электронных носителей информации и устройств для их счи- тывания позволяет брать словари с собой в дорогу и иметь их при себе всегда, когда это необходимо (ср. Ngan & Kong, 151). Сегодня на одном компакт-диске можно уместить целую серию словарей, которые в бумажном виде занимали бы целую полку. Стоимость разработки и издания электронных и бумажных словарей зави- сит от множества факторов. Например, очевидно, что издание словаря с боль- шим количеством иллюстраций, особенно цветных, обойдется дешевле, если будет выбран электронный носитель. Сами электронные носители (например, CD, DVD) в настоящее время стали несравненно дешевле бумажных. С другой стороны, разработка электронных терминологических ресурсов пока считается намного более ресурсоёмким предприятием по сравнению с подготовкой бу- мажного словаря (ср. Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 15; ISO/TR 12618:1994: 2), хотя в перспективе она должны обхо- диться дешевле, чем публикация бумажного издания (Андрющенко 1989: 133). Проблема плагиата в лексикографии актуальна и для бумажных словарей (Williams 1992; Герд 2005), однако права составителей электронных изданий в настоящее время защищены хуже (ср. Агеев 1997: 87; Ekholm & Heinisuo 1996: 146; Docherty 2000: 72–73; Герд 2004: 2). Особенно остро проблема стоит в от- ношении материалов, размещенных в сети Интернет. Легкость копирования и обмена информацией, присущая электронным носителям, равно как и деше- визна последних, играют на руку людям, не уважающим авторские права. Существуют также некоторые психологические аспекты, которые могут по- влиять на выбор носителя. Бумажные словари воспринимаются как более дол- говечные, солидные, надежные. В отличие от "виртуальных" словарей, они представляют собой реальные физические объекты, причем "готовые к приме- нению". Автор словаря может их продемонстрировать, подарить. Впрочем, вполне возможно, что это преимущество бумажных словарей – лишь времен- ное явление. 161 Количество электронных словарей с каждым днем увеличивается. Подав- ляющее большинство опрошенных нами переводчиков пользовалось или поль- зуется электронными словарями: Пользуетесь ли Вы электронными сло- варями по Вашей основной тематике? всего, % финнов, % русских, % да 74,63 80 63,64 нет 19,40 17,78 22,73 электронные словари по моей тематике мне неизвестны 4,48 0 13,64 нет ответа 1,49 2,22 0 Таблица 9. Результаты ответа на вопрос "Пользуетесь ли Вы электронными сло- варями по Вашей основной тематике?" При наличии в своем распоряжении бумажной и электронной версии одного и того же словаря большинство переводчиков пользовалось бы электронной версией: При наличии в Вашем распоряжении двух идентичных словарей – печатного и электронного – каким бы Вы пользова- лись чаще? всего, % финнов, % русских, % печатным 16,42 13,33 22,73 электронным 58,20 60 54,55 одинаково 22,39 24,44 18,18 не знаю 2,99 2,22 4,55 Таблица 10. Результаты ответа на вопрос "При наличии в Вашем распоряжении двух идентичных словарей – печатного и электронного – каким бы Вы пользовались чаще?" Таким образом, электронные словари потенциально обладают рядом значи- тельных преимуществ перед бумажными словарями, однако необходимо четко 162 осознавать, что для реализации этих преимуществ требуются немалые усилия со стороны лексикографов и профессиональных программистов. Сегодня мало кто сомневается, что будущее – за электронными словарями, поэтому при прочих равных условиях целесообразно выбирать электронные носители информации. Вместе с тем представляется, что и бумажные словари в обозримом будущем будут достаточно востребованы. Многие издатели стре- мятся объединить преимущества бумажных и электронных словарей, выпуская словари на обоих носителях. В этом случае обычно целесообразно начинать с разработки электронного словаря, поскольку электронный словарь намного проще конвертировать в бумажный, чем наоборот. 163 7. Проектирование связей словаря с другими изда- ниями Ни одно справочное произведение не возникает в изоляции, оно всегда соз- дается в широком контексте уже изданных, готовящихся к изданию и плани- рующихся публикаций по той же теме (ср. Varantola 2002: 34–35). Создатель словаря не может не учитывать этого широкого контекста. По наблюдениям Ю.Н. Караулова (1981: 59–61), в лексикографии действуют две противоборствующие тенденции: центробежная и центростремительная. Действие центробежной силы проявляется в том, что любая информационная категория и даже ее отдельные значения стремятся выделиться в отдельный словарь. Центростремительная тенденция приводит к попыткам объединить наиболее важные информационные категории в одном словаре, а также к уг- лубленной разработке отдельных информационных категорий, при которой, однако, в процесс неизбежно вовлекается большое количество других катего- рий. Составителю словаря необходимо соблюдать равновесие между двумя упомянутыми тенденциями, поскольку излишнее преобладание какой-либо из них чревато проблемами. Излишняя специализированность словарей нежела- тельна по следующим причинам: - словник будет повторяться в каждом из словарей, занимая много места, но не неся никакой новой информации; - возможно нерациональное повторение информации о единицах словни- ка. Например, при издании серии толково-переводных двуязычных сло- варей по одной и той же тематике многие определения и пояснения бу- дут дублироваться; - специализация на одной или нескольких узких информационных катего- риях вызывает у составителя желание разработать их с максимальной глубиной, что может вступить в противоречие в реальными потребно- стями пользователей словаря; 164 - сокращается круг полезных применений словаря и, соответственно, круг пользователей. Перенасыщенность словаря информацией также нецелесообразна по ряду причин: - традиционные бумажные словари приходится делать многотомными, что неудобно для пользователей; - словарные статьи растягиваются на многие страницы, и в них становит- ся трудно ориентироваться (напр., Hausmann 1991: 2878); - в переводных терминологических словарях при охвате слишком большо- го количества областей переводчику становится трудно выбрать нужное значение и соответствие (ср. Вазем 1970: 89); - увеличиваются сроки работы над словарем, что снижает его актуаль- ность к моменту выхода из печати; - большие словари намного труднее обновлять и регулярно переиздавать (ср. Смирнов 1978: 86; Tomaszczyk 1989: 182–183); - пользователи ощущают, что значительное количество информации в словаре является для них лишней, и это может негативно повлиять на их желание приобрести словарь. Многие лексикографы видят путь решения упомянутых проблем в переходе к системному лексикографированию, при котором лексические массивы и ин- формация о них рационально распределены между несколькими взаимосвя- занными и взаимодополняющими словарными изданиями (ср. Морковкин 1990: 47; Hausmann 1991: 2878; Хаютин 1992: 8; Дубичинский 1997: 117; Дубичинский 1998: 40). На целесообразность распределения функций между словарями кос- венно указывают и опросы переводчиков (Tomaszczyk 1979: 115; Шайкевич & Убин 1988: 114). В российской лексикографии выработаны, в частности, следующие понятия и термины, обозначающие совокупность словарных изданий: - словарная система: совокупность разных по жанру словарей, обеспечи- вающих разноаспектное описание определенного массива языковых единиц" (Морковкин 1990: 46); 165 - словарная серия – совокупность словарей, образующихся по принципу дополнительности словника (Андрющенко & Морковкин 1988: 19); - словарный ряд – совокупность словарей, объединенных свойством на- следственности, поддерживающих и развивающих лексикографическую традицию (Андрющенко & Морковкин 1988: 19); - словарное семейство – совокупность словарей, отличающаяся разно- образием способов подачи одних и тех же свойств описываемых единиц (Андрющенко & Морковкин 1988: 19). Как мы видим, совокупность словарей образуют издания, которые дополня- ют друг друга по составу словника, информации о единицах словника или спо- собам ее представления, а также в ряде случаев объединены общей лексико- графической традицией и принципами оформления. Нужно сказать, что на практике широкий переход от единичного лексико- графирования к системному, когда словарная система тщательно проектирует- ся заранее, еще не произошел. Как правило, "системы" образуются стихийно, поскольку составители словарей стараются учитывать другие существующие издания по той же и близким тематикам, а также следовать лексикографиче- ским традициям. Приведем несколько примеров того, каким образом специалисты видят воз- можность объединения терминологических словарей в системы. Первое пред- ложение, касающееся рационализации размещения терминологической сло- варной информации, восходит к работам О. Вюстера. Уже в то время было яс- но, что создание двуязычных толково-переводных словарей по всем отраслям науки и техники и для всех релевантных языков невозможно и нецелесообраз- но. Предложение О. Вюстера состояло в том, чтобы серия терминологических словарей базировалась на основном томе, который содержал бы определения, пояснения, иллюстрации и иную предметную информацию на одном-двух язы- ках. К этому основному тому прилагались бы тома с переводными эквивален- тами на разных языках, связанные с основным томом по номерам понятий. Та- ким образом достигалась бы значительная экономия средств и усилий, а поль- зователи могли бы выбирать для себя только те дополнительные тома, кото- 166 рые им нужны. Эта концепция описана и реализована в одном из словарей О. Вюстера (см. Picht & Draskau 1985: 124–125) и ряде других словарей комите- та ИСО/ТК37. При всей привлекательности этой идеи ее недостатком является то, что понятия в разных культурах должны полностью совпадать, что достижи- мо, по-видимому, только в гармонизированных и стандартизированных облас- тях (Picht & Draskau 1985: 128). В целом же идея разделения толкового и других типов словарей представ- ляется весьма продуктивной. Толковый отраслевой словарь можно считать ба- зовым типом терминологического словаря, который создает основу для пере- водных, учебных, информационно-поисковых и других типов словарей и снима- ет необходимость включать в эти словари большие объемы предметной ин- формации (ср. Перевод научно-технической литературы 1983а: 42; Гринев 1995: 22; Ступин 1997: 27). Еще одной идеей, отчасти реализованной в словарной практике, является распределение словника между межотраслевыми и отраслевыми словарями (напр., Справочные издания 1982: 119; Жданова, Мельникова & Цветкова 1988: 18–19; Tomaszczyk 1989: 182). Задачей межотраслевого словаря, выполняюще- го интегрирующую функцию, является обобщение основной терминологии смежных наук или ряда технических областей, в то время как отраслевые сло- вари должны содержать только специфическую лексику отдельной отрасли науки, производства или общественной практики (Справочные издания 1982: 119). Целесообразность создания межотраслевого, базового словаря зависит от объема и характера предметной области. Например, в такой крупной области, как химия, имеет смысл создать один базовый словарь и ряд отраслевых сло- варей – по физической химии, электрохимии и коррозии и т. д. Там, где в лекси- ческом составе отраслей терминологии меньше (напр., в механике), более эф- фективны единые словари. Определить порог эффективности системы слова- рей или единого словаря можно, пользуясь распределением потока публикаций по рубрикам различных рубрикаторов. В ряде областей, изобилующих номенк- латурой (химия, геология, биология и др.), целесообразно издавать также спе- 167 циальные номенклатурные словари, содержащие названия химических соеди- нений, минералов, растений и т. п. (Жданова, Мельникова & Цветкова 1988: 18– 19). Переводной терминологический словарь может образовывать своего рода "систему" не только с другими переводными словарями, но и с другими допол- няющими его типами словарей и несловарных справочных изданий. Известно, что при работе над специальным текстом переводчики активно пользуются, в частности, толковыми, учебными и энциклопедическими словарями и классиче- скими учебниками по специальным областям (напр., Tomaszczyk 1979: 109; Tomaszczyk 1989: 183; Snell-Hornby & Pöhl 1989: 229; Varantola 1998a: 185). В этой связи весьма продуктивной представляется идея отсылки к источникам, из которых пользователь может получить более подробную информацию об инте- ресующем его понятии. Так делается во многих энциклопедиях (напр., БСЭ 1970). В переводческих словарях желательно ссылаться на источники, которые легко доступны, максимально авторитетны и отличаются компактностью изло- жения материала. На эту роль лучше всего подходят энциклопедии, справочни- ки и учебники. При создании переводного словаря следует помнить, что главным в нем яв- ляются переводные эквиваленты и другая информация, необходимая для уста- новления отношений эквивалентности и порождения текста на языке перевода. Прочая информация должна содержаться в других справочных изданиях. Прав- да, на практике нередко приходится компенсировать отсутствие последних за счет включения в словарь несвойственных ему типов информации. Например, если в данной отрасли нет толкового или толково-энциклопедического словаря, то в переводном словаре, возможно, придется предусмотреть достаточно под- робную предметно-толковую часть. Словарь может не только являться отдельным изданием, но и входить в со- став другого издания. Примером могут служить притекстовые словарики, глос- сарии, а также словари, включаемые в другое издание в качестве приложения. Словарь может находиться в подчиненном положении, доминировать или вы- ступать "на равных" с другими частями издания. Чем менее самостоятельна 168 словарная часть, тем сильнее ее содержание и структура зависят от характери- стик других частей издания. Особенностью словарных изданий, состоящих из нескольких частей, явля- ется необходимость обеспечения взаимосвязи между этими частями. Напри- мер, следует позаботиться о том, чтобы пользователь узнал о существовании других частей словаря. Если части словаря или серии словарей обладают зна- чительной степенью автономности, может потребоваться дублирование ин- формации, относящейся ко всему изданию, – правил пользования, индекса, списка источников и т. д. Кроме того, требуется создание единой навигацион- ной системы издания. Таким образом, составитель словаря должен оценить, какое влияние оказы- вают на состав, строение и оформление словаря другие части того же издания, а также другие изданные и готовящиеся к изданию словарные и иные произве- дения, близкие по типу и тематике (в основном справочно-учебные). 169 8. Проектирование основного содержания перевод- ческого словаря специальной лексики В данной главе будут рассмотрены вопросы, касающиеся проектирования основного содержания переводческого словаря специальной лексики – слов- ника, информации о единицах словника, единицах правой части и контрастив- ной информации. Проектирование словника Настоящий подраздел посвящен рассмотрению следующих вопросов: фак- торы, влияющие на формирование словника, участники и методы формирова- ния словника, значимость различных классов специальной лексики для пере- водчиков специальной литературы, а также формирование лемматизированно- го словника. Факторы, влияющие на формирование словника Напомним, что под словником мы понимаем совокупность языковых единиц, которые отбираются для представления в словаре и снабжаются релевантной с точки зрения назначения словаря информацией (в переводческих словарях – в первую очередь переводными соответствиями). При этом понятие "словник" не всегда совпадает с понятием "совокупность заголовков словарных статей", по- скольку единицы словника могут быть представлены в словаре в виде подста- тей, пристатейных единиц, помещаться за особым знаком в теле статьи и т. д. Следует различать также нелемматизированный и лемматизированный слов- ник. Разница между первым и вторым заключается в том, что в лемматизиро- ванном словнике слова приведены к канонической форме. На состав словника 170 переводческого словаря специальной лексики оказывает влияние множество факторов, как собственно лексикографических, так и внешних. В качестве основного собственно лексикографического фактора должны вы- ступать информационные потребности адресатов словаря в отношении языко- вых единиц исходного языка. При этом следует исходить из того, что наиболь- шую ценность для переводчика имеет контрастивная информация, т. е. сведе- ния о расхождениях между языковыми единицами входного и выходного язы- ков, о различиях их функционирования и встраивания в контекст, о нерегуляр- ной переводимости (напр., Берков 1973: 117–120; Хабарова 1982: 5, 8; Дуби- чинский 1998: 39). "Регулярные", "предсказуемые" способы перевода, например, словосочета- ний, можно помещать в словарь в ограниченном количестве, однако следует четко и эксплицитно сообщать пользователю о том, что является правилом, а что исключением (ср. Heid 1992: 52). В.П. Берков приводит такой пример: нор- вежский перевод русского словосочетания "первенство мира" (Европы и т. д.) + по + название вида спорта, на первый взгляд, однотипен: verdensmestercup + i + название вида спорта (VM i turn, VM i boksing и т. д.). Однако при полном пере- боре обнаруживаются исключения – вместо предлога i употребляется предлог på: VM på ski, på sykkel и т. д. – Берков 1973: 135). Если просто дать в словаре примеры VM i boksing и VM på ski, для иллюстрации двух возможных синтакси- ческих конструкций, то пользователь не будет знать, какую из двух конструкций выбрать, или решит, что они синонимичны. Поэтому необходимо эксплицитно указать на то, что конструкция VM + i + название вида спорта является прави- лом (и в этом случае можно не включать в словарь большого количества при- меров на эту конструкцию), и перечислить все возможные исключения, также пометив их соответствующим образом. Таким образом, состав словника переводческого словаря в большой степе- ни зависит от выходного языка, точнее, от различий между входным и выход- ным языком. В российской лексикографии даже выдвинут постулат о невозмож- ности построения словника безотносительно к средствам истолкования (см. Денисов 1993: 241). Состав словника зависит от выходного языка также в том 171 отношении, что он во многом определяется тематикой общения коллективов входного и выходного языков. Например, в исландском языке названия рыб "пикша" и "мойва" имеют частоту употребления на несколько порядков более высокую, чем в русском. Поскольку экономические отношения России и Ислан- дии в значительной мере связаны с рыботорговлей, включение названий этих рыб в русско-исландский словарь оправданно и необходимо, что не всегда справедливо для других русско-иноязычных словарей (Берков 1996: 23). Для переводческих двуязычных словарей общего языка В.П. Берков предлагает следующее правило отбора вокабул для словника: следует руководствоваться прежде всего функциональной ролью лексемы в данном языковом коллективе, а также ролью эквивалента в коллективе выходного языка (Берков 1996: 24). Это правило в целом применимо и для переводческих словарей специальной лексики, с той лишь разницей, что при отборе специальной лексики на помощь составителю приходит также понятийный анализ. Многие лексикографы отмечают, что на формирование словника оказывает влияние ориентация словаря на восприятие или порождение текста ("активные" vs. "пассивные словари" – напр., Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2723; Bergehlotz & Tarp 1995: 102–103; Комарова 2002: 36). В частности, в активные словари включается, главным образом, нормативная и наиболее важная лекси- ка, в то время как пассивные словари часто отражают также периферию – ре- гионализмы, профессионализмы, историзмы и т. д. Правда, в терминографии это противопоставление менее заметно в связи с малой распространенностью активных словарей специальной лексики. Традиционным критерием включения специальных единиц в словник явля- ется их важность для специальной коммуникации. Одним из показателей важ- ности можно считать частотность употребления специальной единицы, однако многие исследователи отмечают, что важные в смысловом отношении слова нередко отличаются низкой употребительностью (напр., Берков 1996: 23; Анд- рющенко & Морковкин 1988: 28–29). В связи с этим предлагается использовать критерий употребительности как вспомогательный, а в основном опираться на понятийный анализ и другие, более достоверные методы определения важно- 172 сти специальной единицы (напр., Игнатьев 1975: 9–10; Донской 1989: 18; Бер- ков 1996: 23; Комарова 2002: 35). Традиционным "нижним порогом" употреби- тельности в лексикографии считается подтверждение лексической единицы тремя источниками (напр., Касарес 1958: 30; Hanks 1990: 33). Формализация показателя употребительности рассматривается, в частности, в следующих ра- ботах: Пекарская 1984; Андрющенко & Морковкин 1988: 28–29; Кобрин 1989. Еще одним важным критерием включения специальных единиц в словник является системность. По наблюдениям С.В. Гринева, можно говорить о трех уровнях системности специальной лексики: 1) нестрогой лексической системно- сти, которой термины обладают как единицы лексики языка; 2) нестрогой спе- циальной системности, которой термины обладают как единицы специальной лексики языка, отражающие системные отношения понятий специальной об- ласти знания; 3) собственной строгой терминологической системности, которой обладают некоторые терминологии, прошедшие систематизацию и упорядоче- ние (Гринев 1995: 88). В переводческих словарях специальной лексики наи- большее значение имеет второй тип системности – понятийная системность. Она заключается в том, что термины, равноценные по своей значимости и на- ходящиеся на одном уровне в той или иной понятийной системе, должны в рав- ной степени найти или не найти отражение в словаре (напр., Цвиллинг 1976: 122; Якимович 1976: 107; Герд 1986: 36). Напомним, что системность является одной из неотъемлемых черт любого словаря: она обеспечивает относитель- ную предсказуемость в отношении того, что можно найти в данном словаре. Однако настаивать на абсолютной понятийной системности, по-видимому, не стоит. Во-первых, сами понятийные системы не абсолютны и не всегда пред- сказуемы для пользователей, а во-вторых, на практике часто возникает необ- ходимость совместить понятийную системность с другими критериями, напри- мер, с упомянутыми выше важностью или частотностью. Критерий устойчивости единиц словника, выдвигаемый некоторыми авто- рами (напр., Бергер & Вассоевич 1976: 134–135; Перерва 1976: 194), сопряжен с определенными теоретическими и практическими трудностями. Многие ис- следователи склоняются к мысли, что переход от устойчивых языковых выра- 173 жений к свободным является градуальным, а не дискретным (напр., Касарес 1958: 106–107; Pritchard 2003). Вместе с тем основной задачей словарей явля- ется все же представление типичного, системного, регулярно повторяющегося, поэтому критерий устойчивости языковых единиц играет определенную роль при выяснении целесообразности включения той или иной единицы в словник. В словарях специальной лексики понятийный анализ, как правило, позволяет достаточно уверенно отделять единицы, соответствующие одному понятию, от единиц, соответствующих сумме понятий, а также окказиональных выражений. Дополнительную помощь в этом вопросе могут оказать лингвостатистические методы. Если словарь носит нормативный характер, то при формировании словника могут учитываться критерии лингвистической правильности, понятности, про- стоты, мотивированности лексикографируемой единицы и другие аналогичные показатели (ср. Герд 1986: 46–47). Следует напомнить, однако, что в общем случае словник переводческого словаря не следует подвергать "цензуре", по- скольку в реальных текстах могут встречаться самые различные единицы, в том числе и "вненормативные", с точки зрения составителей. В тех отраслях знания, где понятийный аппарат недостаточно разработан, целесообразно включать в словник в качестве отдельных единиц все известные значения тер- мина, отражающие его различное истолкование с точки зрения отдельных на- учных школ и взглядов (Харисанова 1988: 17). При формировании словника следует исходить преимущественно из прак- тических, а не теоретических соображений. Например, весьма вероятно, что глаголы включаются в терминологические словари в недостаточной степени в том числе вследствие их не вполне определенного статуса в теории термино- ведения. Между тем, переводческие опросы говорят о целесообразности более широкого отображения глаголов в переводческих словарях. Мы совершенно согласны с А.С. Гердом, который пишет, что речь не о том, термин перед нами в тексте или не термин, а о том, могут ли быть соотнесены данный сегмент текста, данное слово или словосочетание с тем или иным спе- циальным понятием. Если эти единицы, независимо от их стилистической окра- 174 ски, сферы употребления и субъективного отношения к ним автора словаря, могут быть соотнесены с теми или иными понятиями в логико-понятийной сис- теме, то все они могут быть включены в словник. Совсем другой вопрос заклю- чается в том, как их подавать в самом словаре (Герд 1986: 36–37; ср. Гринев 1995: 80–81). Для терминографии важна также возможность практической идентификации специальных единиц на основе их теоретического определения. Например, оп- ределение номена как специальной единицы, употребляющейся преимущест- венно в номинативной (денотативной) функции, может удовлетворять потреб- ностям теоретического терминоведения, однако не вполне подходит для тер- минографии, поскольку не дает простых и надежных практических критериев выделения единиц данного класса. Помимо теоретических установок, на состав словника влияют источники словаря и практические методы отбора единиц словника, которые рассматри- ваются в следующем подразделе. Кроме того, состав словника зависит от ква- лификации и предустановок участников отбора. В литературе не раз отмеча- лось (напр., Перерва 1981: 94; Sager 1994: 43) и даже было подтверждено при помощи психолингвистических экспериментов (Шабес 1992: 14), что специали- сты, т. е. люди, владеющие понятийным аппаратом данной области, восприни- мают специальные тексты по-иному, на гораздо более высоком уровне осмыс- ления, нежели неспециалисты. Вместе с тем в ходе экспериментов по извлече- нию терминов из контекста выяснилось, что даже между представителями од- ной профессии и приблизительно одинакового уровня компетенции имеются весьма существенные различия в идентификации специальных единиц в одном и том же тексте (Pasanen 2004: 246). На состав словника может оказывать влияние специфика предметной об- ласти. Например, в одних предметных областях может наблюдаться большое число номенов (техника, химия, биология и т. д.), в других велика роль "народ- ной" терминологии и профессиональных жаргонизмов (напр., ремесла, промыс- лы, отчасти сельское хозяйство), в третьих значительная часть терминологиче- ской информации передается при помощи глаголов (например, кулинария). 175 В определенной степени на состав словника могут оказывать влияние ранее изданные словари по той же тематике. Из опасений обеднить свой словарь по сравнению со словарем предшественника или конкурента составители могут включать в словник единицы, которые в иных условиях не были бы в него вклю- чены (ср. Берков 1996: 46; Алексеев 2001: 52). При проектировании критериев отбора словника необходимо следить за тем, чтобы словарь не получился слишком кратким. Как писал Л.В. Щерба, "вся- кий краткий словарь вызывает у серьезных людей в конце концов раздражение, так как он всегда оказывается недостаточным во всех тех случаях, когда сло- варь действительно нужен" (Щерба 1958: 76; ср. Sager 1989: 169; Varantola 1992: 125). Создание кратких словарей обоснованно, если они предназначают- ся для учебных целей или для (само)подготовки устных переводчиков. В ос- тальных случаях словарь для перевода может быть большим или средним, но не кратким (Гринев 1995: 58). С другой стороны, следует учитывать, что созда- ние "полного" словаря сопряжено с большими трудностями, связанными, в ча- стности, с резким увеличением объема выборки и нехваткой информации о редких и периферийных единицах специальной лексики. Определенное представление о возможном объеме словника отраслевого словаря можно составить на основе данных лингвостатистических исследова- ний. Например, в выборке текстов по физике объемом около 1 млн. словоупот- реблений встретилось примерно 10 тыс. терминов, причем 26 % единиц с час- тотой не менее 15 покрывали 93 % всех случаев употребления терминов в этих текстах. На остальные 74 % более редких единиц словаря приходилось менее 7 % всех текстовых словоупотреблений (Алексеев 2001: 11; Частотный англо- русский физический словарь-минимум 1996). Как правило, первая тысяча са- мых употребительных слов (включая общеупотребительные) может обеспечить покрытие 80 % всех словоупотреблений текста, а первые две тысячи – до 90 % (Алексеев 2001: 10). В заключение данного подраздела приведем информацию о том, как участ- ники различных опросов оценивают полноту и качество словников существую- щих словарей специальной лексики. 176 Какой процент слов Вы не находите, об- ращаясь к отраслевым словарям по Ва- шей основной тематике? всего, % финнов, % русских, % минимальное указанное значение 5 5 5 максимальное указанное значение 85 85 70 среднее значение 29,9 32,21 24,95 Таблица 11. Результаты ответа на вопрос "Какой процент слов Вы не находите, обращаясь к отраслевым словарям по Вашей основной тематике?" Много ли в словаре по Вашей основной тематике лишних слов, балласта? всего, % финнов, % русских, % да, много 17,91 20 13,64 нет, немного 59,70 51,11 77,27 совсем нет 10,45 15,56 0 не знаю 11,94 13,33 9,09 Таблица 12. Результаты ответа на вопрос "Много ли в словаре по Вашей основной тематике лишних слов, балласта?" Согласно данным протокола самонаблюдения (Tomaszczyk 1989: 178), по- требность переводчика в информации при переводе терминологии была удов- летворена существующими словарями на 58 %. По данным другого исследова- ния, пользователи не находят около 60 % искомых терминов (Hermans 1995: 39). Таким образом, результаты опросов и протоколов показывают, что в сред- нем удовлетворенность переводческими словарями, в том числе специальной лексики, составляет порядка 55–65 % – часто с учетом того, что словарь суще- ствует в принципе. Во многих же специальных сферах и для многих языков пе- реводческие словари отсутствуют. Состав словника очень часто становится основной причиной жалоб пользо- вателей, а кроме того – это излюбленная тема рецензентов (ср. Bergenholtz & Tarp 1995: 234), поэтому к формированию словника следует подходить со всей ответственностью. 177 Подводя итоги, перечислим еще раз основные факторы, влияющие на со- став словника: - информационные потребности пользователей; в случае переводческих словарей – прежде всего потребность в переводных соответствиях, осо- бенно нерегулярных, а также в контрастивной информации; - важность для специальной коммуникации, частотность, воспроизводи- мость единиц словника; - системность; - теоретические определения единиц специальной лексики и практиче- ские критерии их выделения; - специфика лексикографируемой предметной области; - состав словника ранее изданных и конкурирующих словарей по той же тематике; - назначение и проектируемый объем словаря, состав и объем информа- ции о единицах словника, временнãе, материальные, людские и техни- ческие ресурсы словарного проекта. Участники и методы формирования словника Конечный состав словника в значительной степени зависит от участников и методов отбора единиц словника. В литературе выделяются ручной, полуавто- матический и автоматический способы отбора единиц словника (напр., Канде- лаки 1986: 17). При традиционном, ручном способе лексикографы сами выби- рают единицы словника из печатного или электронного текста и заносят их в картотеку, как правило, вместе с контекстами. При автоматическом способе компьютер выбирает из корпуса текстов единицы словника, а также, возможно, информацию о них (напр., Баранов 2001: 84). Степень автоматизации работ может быть различной, поэтому следует различать, по крайней мере, следую- щие операции при формировании словника (ср. Kipfer 1984: 162; Гринев 1995: 84–85; Алексеев 2001: 61): 178 - выделение единиц словника в оригинале; - перенос выбранных единиц из оригинала в рабочие материалы (на кар- точки или в файлы) и фиксация их источников (последнее является фа- культативной операцией); - лемматизация (приведение к канонической форме); - разбиение на значения; - предварительное упорядочение единиц словника. В принципе, автоматизация возможна на каждом из этих этапов. Однако на сегодняшний день мы не можем назвать ни одного коммерческого продукта, на который можно было бы полностью положиться в деле формирования словника словаря специальной лексики. Хотя многие исследователи весьма оптимистич- но настроены в отношении перспектив автоматических систем формирования словника (напр., Андрющенко 1988; Ахмеджанов 1989; Soininen 1999), практика показывает, что возможности большинства программ автоматического отбора терминологии пока остаются весьма скромными (напр., Castellvί, Bagot & Palatresi 2001; Bowker 2003: 60–62; Pasanen 2004; Pasanen 2005). По-видимому, на данном этапе наиболее ценной функцией систем автоматического анализа текста является статистическая обработка, которая позволяет формализовать критерий употребительности и с большей степенью уверенности отбирать мно- гокомпонентные термины и коллокации (ср. Thomas 1992; Sager 2001). Однако мы не станем углубляться в анализ существующих автоматических систем, по- скольку подобная информация подвержена быстрому устареванию. С предыдущей классификацией пересекается разделение методов форми- рования словника на экспертные и статистические (напр., Канделаки 1986: 17). Как правило, экспертные методы являются ручными или полуавтоматическими, а статистические – автоматическими, хотя раньше статистическая информация нередко извлекалась вручную (Алексеев 2001). По-видимому, более важной является классификация участников отбора по предметной и лингвистической компетенции (ср. Bergenholtz & Tarp 1995: 100), поскольку, например, в ручном отборе терминов могут принимать участие тер- минологи-филологи, специалисты-предметники, редакторы и т. д. Если работа 179 проходит в несколько этапов, с участием различных групп экспертов, то имеет значение также последовательность обработки словарного массива. Например, С.В. Гринев (1995: 83–84) предлагает следующую модель: специалист-пред- метник подчеркивает термины в тексте, а технический исполнитель выписывает их на карточки. В проекте по созданию ФРЛС была принята другая схема: тер- минологи обрабатывали специальные тексты, выписывали кандидаты в терми- ны вместе с относящейся к ним дополнительной информацией, а специалисты- предметники проверяли состав получившегося словника. Это делалось в целях экономии времени специалистов-предметников и проектных средств. Аналогич- ная схема была принята, например, при работе над "Словарем названий мор- ских промысловых рыб" (Линдберг, Герд & Расс 1980). Если словник формируется сначала неспециалистами в предметной облас- ти (терминологами-филологами или компьютером), то целесообразно соста- вить его "с запасом", чтобы он допускал некоторое количество "шума", но не пропусков (ср. Kipfer 1984: 56; Bergenholtz & Tarp 1995: 102). Параллельно с формированием словника обычно идет выборка из текстов информации о еди- ницах словника (определений, коллокаций, примеров и т. д. – Гринев 1995: 83). Исследователи подчеркивают важность формулирования четких инструкций для участников отбора словника (напр., Kipfer 1984: 56). Работоспособность критериев формирования словника и принципов их реализации целесообразно проверить на экспериментальном массиве (Симоненко 1971: 709). Подведем итоги вышесказанному: - конечный состав словника зависит в том числе от участников и методов отбора единиц словника; - отбор может быть ручным, автоматическим и полуавтоматическим; - процесс формирования словника может быть разбит на несколько эта- пов, каждый из которых может быть в той или иной степени автоматизи- рован; - систем, позволяющих полностью автоматизировать составление слов- ника словаря специальной лексики, пока не существует, однако корпусы 180 текстов и лингвостатистические инструменты могут оказать лексикогра- фу большую помощь; - для формирования словника имеет значение последовательность обра- ботки словника специалистами различных профилей; - если на первых этапах формированием словника занимается неспециа- лист в предметной области, первоначальный словник должен состав- ляться "с запасом"; - участники формирования словника должны быть снабжены четкими ин- струкциями, которые следует проверить на экспериментальном массиве. Значимость различных классов общеупотребительной и специ- альной лексики для переводчиков специальной литературы В данном подразделе обсуждается целесообразность включения различных классов общеупотребительных и специальных единиц в словник переводческо- го словаря специальной лексики. Общеупотребительная лексика может включаться в ограниченном объеме в общенаучные, общетехнические и другие словари широкого профиля, если это не наносит ущерба представлению основной целевой лексики. Наибольшие трудности у переводчиков вызывает перевод общеупотребительных глаголов и многозначных слов (Убин 1982: 127; Opitz 1983: 171). Определенную проблему вызывают также слова, относящиеся к общеупотребительной лексике (в том числе служебные), но приобретающие в специальных текстах определенную специфику (напр., Борисова & Зайдин 1985; Atkins & Varantola 1998: 110; Gačić 2000: 289). Возможность отображения подобных единиц в словарях ограничена, поскольку приобретаемая ими специфика зачастую сильно зависит от контек- ста. Единственным способом обратить внимание переводчиков на специфиче- ское употребление в той или иной сфере некоторых общеязыковых единиц яв- ляется, по-видимому, вынесение этой информации в приложение или языковой очерк и приведение примеров специфического употребления. Включение об- 181 щеупотребительной лексики в узкоспециализированные словари нецелесооб- разно и считается недостатком словаря (напр., Якимович 1976: 110; ср. Татари- нов 1982: 119). Определенные трудности может вызывать у переводчиков общенаучная лексика, в частности, слова с широким диапазоном значений, низкочастотные слова с узкой семантикой и стилистически окрашенные лексические средства (Перевод неологизмов 1987: 5). Возможности отраслевых словарей по отраже- нию общенаучной лексики ограничены, поэтому необходимо создавать поли- технические и общенаучные словари. К сожалению, в настоящее время боль- шое количество общенаучной лексики не зарегистрировано ни в общеязыковых, ни в технических словарях (напр., Рождественский & Лобанова 1985: 113; Бори- сова 1996: 9). Собственную специальную лексику выбранной области словарь специаль- ных единиц должен отражать как можно полнее. Лексику, привлеченную из вы- шестоящих областей, целесообразно включать в том случае, если без этого будет затруднено понимание более специфических собственных терминов дан- ной области, а также в случае, если общего отраслевого словаря в данной сфере не существует (например, планируется создать словарь по пенсионному обеспечению, в то время как словаря по социальному обеспечению нет). Те же рекомендации можно отнести к лексике, привлеченной из смежных областей. Количество привлеченной лексики не должно превышать количество собствен- ной лексики выбранной области. Среди имен собственных в переводах на специальные темы чаще всего встречаются названия общественных институтов, организаций, программ, про- ектов, географические названия, персоналии, названия научных объектов и яв- лений. Многие имена собственные передаются на иностранном языке при по- мощи транскрипции или транслитерации. Включение подобных имен в словари специальной лексики вряд ли оправданно. Их лучше фиксировать в специаль- ных словарях-справочниках, в которых содержатся как общие правила транс- крипции или транслитерации для конкретной пары языков, так и списки самих имен собственных (см., напр., справочник: Suomalaisten henkilönimien kyrillinen 182 siirrekirjainnusopas 1988). Впрочем, правила транскрипции и транслитерации могут быть кратко изложены и в словаре специальной лексики. Распространенные имена собственные, относящиеся к данной сфере и пе- реводящиеся на иностранный язык, целесообразно включать в словник специ- ального словаря. Особенно важно включать в словник имена собственные, для которых существуют устоявшиеся варианты перевода (тем более если они не совпадают с пословным переводом), поскольку перевод подобных единиц дол- жен быть инвариантным (ср. Ермолович 2005: 90). Целесообразно включать в словари имена собственные, которые вызывают трудности произносительного характера (Берков 1996: 56). В целом лексикографы отмечают, что имена соб- ственные включаются в двуязычные и многоязычные словари в недостаточной степени (напр., Перевод научно-технической литературы 1983а: 27; Берков 1996: 54). Между тем, по данным опросов, до 71 % пользователей ожидают найти в словаре в том числе и имена собственные (Tomaszczyk 1979: 114). Бо- лее подробную информацию о классах имен собственных, которые могут пре- тендовать на включение в переводческий словарь, можно найти, в частности, в работах В.П. Беркова (1973: 88–109; 1996: 54–62; 2004: 52–60) и Б.И. Игнатьева (1975: 9–10). Номенклатура, как уже говорилось, обычно бывает весьма многочисленной, поэтому при ее отборе целесообразно устанавливать достаточно жесткие кри- терии. Следует помнить о том, что номенклатура неоднородна. Часть номенк- латурных наименований (например, промышленная номенклатура), как и имена собственные, транскрибируется или транслитерируется, поэтому ее можно не включать в словарь. Поскольку в названия значительной части промышленной продукции включается название фирмы-производителя, можно сэкономить ме- сто в словаре, приведя (например, в приложении) список фирм, связанных с выбранной областью (Татаринов 1982: 119). Поскольку вследствие специфики номенов их отбор по уровням понятийной системы затруднен, частотный крите- рий приобретает большее значение, чем в случае с терминами. Например, при отборе названий химических соединений, общее число которых составляет не- сколько миллионов наименований, можно ориентироваться на частоту их 183 встречаемости в реферативных журналах по химии и других аналогичных изда- ниях (Мельникова 1978: 63–64). Включение коммерческих и фирменных названий (прагмонимов) в словник оправдывается их распространенностью в специальных текстах, а также важ- ностью информации о юридическом статусе этих единиц (ср. Перевод научно- технической литературы 1983а: 27–28; Донской 1986: 12). Терминоиды в случае их достаточно широкого распространения желательно включать в словник словаря специальной лексики с тем чтобы подчеркнуть их неоднозначность и, соответственно, различные варианты перевода в зависи- мости от контекста. Желательно также предупредить пользователя о том, что данное понятие находится в стадии развития, чтобы он мог предвидеть и иные возможные значения терминоида. Значительное количество запросов к словарю связано с многозначными терминами (напр., Бергельсон, Ефремова & Убин 1985: 131). Для облегчения работы переводчика рекомендуется соблюдать следующие принципы: - четкое выделение значений (конкретные способы – см., напр., Убин 1992: 116–126); - детальное описание различных значений многозначного термина, при- ведение примеров; - включение в отраслевой словарь только тех значений многозначной единицы, которые характерны для данной сферы (ср. Перерва 1976: 194; Гринев 1995: 58). Иными словами, словарь должен предоставить столько информации, сколь- ко необходимо для правильного соотнесения единицы, встретившейся перевод- чику в контексте, с отдельным значением многозначной единицы словника. Обратную проблему представляют собой специальные единицы, для кото- рых в языке перевода имеется целый ряд соответствий (напр., Климзо 2003: 17–18). Как уже говорилось, в этом случае составитель должен обеспечить чет- кое выделение значений как в языке оригинала, так и в языке перевода, и снаб- дить каждое соответствие информацией (пометами, толкованиями, примерами 184 и т. д.), позволяющей переводчику сделать правильный выбор соответствия и быть уверенным в нем. Одной из самых серьезных проблем специального перевода является пере- вод неологизмов (напр., Перевод неологизмов 1987: 3; Убин 1992: 99; Климзо 2003: 15). В связи с этим верхняя хронологическая граница словника должна быть, как правило, максимально приближена к моменту издания словаря (Дон- ской 1986: 15). Вместе с тем на практике приходится вводить для неологизмов "испытательный срок", чтобы избежать включения в словарь слов-однодневок (ср. Гринев 1995: 83). Неологизмы целесообразно снабжать предупреждениями о возможной вариативности их формы и значения. Идеальный переводческий словарь включал бы также устаревшие единицы (Varantola 1999: 21), однако на практике возможности отражения в переводче- ском словаре устаревшей лексики, как правило, ограниченны. Лексику, совер- шенно вышедшую из употребления и отсутствующую даже в пассивном запасе носителей языка для специальных целей, в обычный переводческий словарь включать нецелесообразно: ее место в историческом словаре. Однако архаиз- мы и историзмы, которые вышли из активного употребления, но еще встреча- ются в языке, желательно включать (ср. Павлов 1970: 82). Роль словарей здесь тем более велика, что эти единицы трудно обнаружить в других переводческих источниках – например, в Интернете. Вопрос о нижней временнóй границе включаемой в словник лексики должен решаться для каждой предметной области отдельно, с учетом истории ее раз- вития (Герд 1986: 25–26; Донской 1986: 15). При отборе архаизмов и историз- мов рекомендуется опираться на критерий функциональной значимости и лин- гвостатистические данные (ср. Берков 1996: 48–49). Что касается специальных единиц, имеющих ограниченное употребление (регионализмов, диалектизмов, идиолектных и метадиалектных терминов, сти- листически сниженной и вненормативной лексики), то вопрос об их включении или невключении в словник должен решаться с учетом того, с какой степенью вероятности предполагаемые пользователи могут с ними столкнуться. Подоб- ные единицы можно при прочих равных условиях включать в словарь наряду с 185 обычными терминами, если они соответствуют какому-либо узлу в понятийной системе и не имеют общеупотребительных терминологических синонимов (Герд 1986: 39–41). Вненормативная лексика играет в ряде предметных областей весьма значи- тельную роль. Например, в военном деле и деятельности спецслужб знание жаргонных выражений противника жизненно важно, поэтому создаются даже специальные словари вненормативной лексики этих областей (напр., Судзи- ловский 1973). Огромное распространение жаргонная лексика получила в сфе- ре компьютерных коммуникаций. Невключение вненормативной лексики в сло- варь часто рассматривается авторами рецензий как недостаток (напр., Иванов 1974: 87; Кобрин & Макарихина 1986: 87). Напротив, ее наличие часто пред- ставляется как достоинство словаря, ср. рекламу на задней обложке словаря "Финансы: Оксфордский толковый словарь: Англо-русский" (1997): "Сленговые выражения, распространенные в среде финансистов". Специалисты считают, что вненормативная лексика должна находить более широкое отражение в пе- реводческих словарях (напр., Берков 1973: 53; Перерва 1976: 198; Герд 1986: 38–47; Ahmad, Fulford & Rogers 1992: 143; Берков 1996: 43; Wright 1997a: 19; Varantola 1999: 21). Несубстантивная лексика может обладать терминологическим значением и играть заметную роль в специальной коммуникации (см., напр., Niemelä 2003). Переводчики высказываются за более широкое включение в словари глаголов: 186 В каком случае нужно включать глаголы- термины отдельными статьями? всего, % финнов, % русских, % нужно всегда 65,67 66,67 63,64 нужно только в том случае, если нет соот- ветствующего отглагольного существитель- ного 22,39 24,44 18,18 нужно в других случаях 1,49 0 4,55 не нужно 2,99 2,22 4,55 нет ответа 7,46 6,67 9,09 Таблица 13. Результаты ответа на вопрос "В каком случае нужно включать глаго- лы-термины отдельными статьями?" Включение несубстантивной лексики в словник представляется совершенно необходимым в том случае, если при переводе этой лексики имеются особен- ности по сравнению с переводом однокоренных существительных. Бывают слу- чаи, когда терминологическое значение можно выразить только при помощи несубстантивных единиц или такие единицы имеют большее распространение и звучат естественнее, чем соответствующие существительные (ср. Вейдемане 1973). Около 80 % единиц словника словарей специальных единиц приходится на долю многокомпонентных единиц – сложных слов и словосочетаний (Беляева, Герд & Убин 1996: 319). Доля терминологических словосочетаний среди запро- сов к терминологическим банкам данных также составляет около 80 % (Убин 1992: 17). Это связано с двумя причинами. Во-первых, в европейских языках многокомпонентые единицы составляют 60–95 % специальной лексики (в сред- нем 80 % – Гринев 1993: 141; Лейчик 1996: 332). Во-вторых, перевод термино- логических словосочетаний часто представляет проблему для переводчика (напр., Павлова 1991: 132). В отношении допустимой протяженности многокомпонентных специальных единиц существуют различные точки зрения. С одной стороны, некоторые ав- торы приводят примеры терминов, состоящих из 10–12 слов, с другой стороны, 187 в качестве предельной длины термина указывается граница в семь слов (ср. Гринев 1995: 27; Гринев 1993: 54). В связи с этим вопрос о максимальной до- пустимой длине специальных терминов решается составителями словарей эм- пирически (Гринев 1995: 27; Баланаева 1999: 68). На практике 98–99 % массива терминологической лексики составляют тер- мины, лексическая длина которых не превышает четырех слов (Гринев 1995: 81; ср. Шарле 1989). Более протяженные единицы нерациональны, поскольку они нарушают закон языковой экономии, предъявляют повышенные требования к краткосрочной памяти и при этом практически не добавляют специальной единице мотивированности (ср. Гринев 1993: 54; Кияк 1985: 191). Иными сло- вами, в дополнительных "фильтрах", ограничивающих длину включаемых в словарь единиц специальной лексики, обычно нет необходимости. Другой составляющей проблемы перевода словосочетаний является лекси- ческая и синтаксическая сочетаемость (напр., Hann 1992: 11–12, 21–22). Б.И. Горбис приводит следующий список случаев, при которых у переводчиков возникает потребность в информации синтаксического и фразеологического характера (Горбис 1977: 103–104): - перевод глаголов, обозначающих действие над объектом или характер- ное действие объекта, например, находить дефекты, поджимать винт; - перевод устойчивых словосочетаний типа получить опытное подтвер- ждение, предъявлять особые требования, пересмотреть исходные предположения; - перевод предложных словосочетаний, таких как прийти к заключению, выкачивать ч.-л. из емкости; - перевод клишированных оборотов, например, следует признать, здесь важно оговориться; - перевод выражений, относящихся к чтению чертежей, графиков: по на- правлению стрелки, индекс сверху; - перевод выражений, относящихся к чтению формул, уравнений и преоб- разований: приняв у=М, получим; подставляя значение для М, имеем… 188 Часть необходимой информации может быть отражена в статьях отраслево- го словаря, часть – в приложениях (например, правила чтения чертежей, схем и формул), однако необходимы также общенаучные, общетехнические и поли- технические словари, в том числе словари-разговорники (такие как Смирнова 1977) и словари, построенные на примерах (такие как Климзо 2002). Коллокации (более или менее регулярно повторяющиеся сочетания слов) могут являться или не являться единицами словника – в зависимости от того, переводятся ли они на выходной язык или нет. По своей сути коллокации явля- ются вторичными единицами, поэтому они обычно не выступают в качестве за- головков статей, а помещаются в теле статьи того слова, сочетаемость которо- го они раскрывают. Устойчивые словосочетания (как со сдвигом, так и без сдвига значения) час- то представляют большую проблему при переводе, поэтому их включение в переводческие словари вполне оправданно (ср. Горбис 1977: 103–104; Picht & Draskau 1985: 133; Thomas 1993: 58; Перевод научно-технической литературы 1983а: 27; Picht 2005: 21). Претендентами на включение в словник могут быть также типичные рекви- зиты деловых документов (напр., кем выдан, на получение, по ордеру, на сум- му). Подобные клише могут представлять для переводчика серьезную пробле- му, поэтому их следует шире включать в переводческие словари (Герд 2003: 72). С другой стороны, устойчивость и воспроизводимость подобных штампов может быть привязана к конкретным установленным формам документов и из- меняться со временем. Большую проблему при переводе специальных текстов представляют собой также сокращения (напр., Борисов 1972: 278; Нелюбин 1985: 20; Бергельсон, Ефремова & Убин 1985: 131). Следует различать устойчивые и окказиональ- ные, авторские сокращения. Первым признаком устойчивости и общепринято- сти сокращения служит его появление в тексте без расшифровки и пояснений (Перевод научно-технической литературы 1983а: 27). Нередко авторы специ- альных текстов употребляют сокращения без расшифровки, ориентируясь на других специалистов в этой же области. Переводчику, не являющемуся спе- 189 циалистом-предметником, понять смысл подобных сокращений может быть до- вольно трудно. Несмотря на то что существуют определенные методы рас- шифровки незнакомых сокращений, опирающиеся на анализ контекста и струк- туры сокращения, аналогии и т. д. (напр., Борисов 1972: 279), наилучшим выхо- дом было бы включение как можно большего числа устойчивых сокращений в специальные словари (ср. Герд 1986: 37, 44). В некоторых предметных облас- тях создаются даже специальные словари сокращений (см. Англо-русский сло- варь сокращений по связи и радиоэлектронике 1989; Мурашкевич & Владими- ров 1981; Страхование 1994). Неалфавитные элементы (символы, формулы и т. д.) широко распростране- ны в некоторых ЯСЦ, и единственной причиной для их невключения можно счи- тать технические трудности. Например, компьютерное представление матема- тических символов и особенно формул до сих пор затруднено. Вход через сим- волы и графику также пока проблематичен, но по мере развития средств ком- пьютерных технологий вполне может стать реальностью. Специфика неалфавитных символов состоит в том, что довольно часто они являются символьным выражением обычных единиц ЯСЦ и, кроме того, неред- ко носят международный характер. В этом случае они не нуждаются в перево- де, а являются скорее средством семантизации, однозначно идентифицирую- щим предмет или понятие, которые они выражают, и помогающим установле- нию отношений эквивалентности. Неадаптированные иноязычные выражения (например, латинские) относи- тельно широко распространены в языках для специальных целей и часто вызы- вают трудности произносительного характера (ср. Анюшкин & Анюшкина 1988: 109; Берков 1996: 80–81), поэтому их также следует по возможности включать в словари специальной лексики (ср. Герд 1997: 195; Берков 1996: 80–81). Не- адаптированные элементы нередко приходится помещать в дополнительные корпусы. Еще одной ловушкой, подстерегающей переводчика специальной литерату- ры, являются т. н. "ложные друзья" переводчика – единицы, имеющие в разных языках схожее звучание, но далекие друг от друга значения (напр., Бергер & 190 Вассоевич 1976: 137–138; Перевод неологизмов 1987: 3; Варин 1995; Климзо 2003: 13). Даже высококвалифицированные переводчики допускают ошибки при переводе подобных единиц. В связи с этим следует приветствовать появление учебно-справочных пособий, в которых рассматривается феномен "ложных друзей" переводчика и приводятся списки подобных единиц (см. Борисова 1989–1991, цит. по: Варин 1995: 166; Борисова 2002). В обычных словарях так- же следует обращать внимание пользователей на "ложных друзей" переводчи- ка. В стандарте ИСО для маркирования "ложных друзей" переводчика зарезер- вировано специальное поле (ISO 12620:1999: 22). Можно также порекомендо- вать выносить список "ложных друзей" переводчика в приложение, для сплош- ного прочтения. Это позволит предупреждать ошибки на ранней стадии. Очень часто переводчики первыми сталкиваются с новыми понятиями и терминами, еще не известными или не получившими широкого распростране- ния в языке перевода. Соответственно, им приходится выступать в качестве авторов новых терминов, а для этого требуются знания о моделях терминооб- разования, принятых в данной сфере, и наиболее распространенных термино- элементах (напр., Vihonen 1998: 20). Правильный перевод неологизмов важен, в частности, потому, что неудачно переведенные термины достаточно трудно потом "изжить" из языка (напр., Мкртчян 1982: 67). Включение в словарь про- дуктивных аффиксов помогает также понимать многие окказиональные образо- вания (Перевод научно-технической литературы 1983а: 26–27). Примеры подачи информации о наиболее частотных терминоэлементах и моделях терминообразования можно найти, например, в словаре Куркин, Ново- дранова & Куркина 2002. Существуют также т. н. "терминологические ключи" – списки терминоэлементов и правил их соединения (Методика составления тер- минологических словарей 1982; Васильева 1988). Представление терминоэлементов может помочь сэкономить место в сло- варе путем демонстрации типичных моделей терминообразования в исходном языке и моделей образования переводных эквивалентов. Например, с финским прилагательным pyöräalustainen (колёсный, на колёсном ходу) может сочетать- ся большое число существительных, причем перечисление их всех в словаре 191 невозможно и нецелесообразно. Если же в статье pyöräalustainen дать несколь- ко типичных примеров сочетаний с данным терминоэлементом, то это послужит образцом для перевода многих других аналогичных сочетаний (ср. Цвиллинг 1976: 121–123; Козлов 1987: 189): Пример 13 (ФРЛС): pyöräalustainen & Uusitalo, 60 [Koneet ja laitteet] pyörillä varustetulla alustakoneella sijaitseva ĸ Kärkkäinen колёсный& Ууситало, 62 на колёсном ходý & Жаденов & Заикин, 61 à pyöräalustainen kaivinkone – колёсный экскаватор, экскаватор на колёсном ходу; pyöräalustainen metsäkone – лесохозяйственная (лесосечная) машина на колёсном ходу Переводчики в целом положительно относятся к идее включения в словари терминоэлементов, в том числе прилагательных: Следует ли включать отдельными статьями "строительный материал" для образования терминов – прилагатель- ные и терминоэлементы (напр., автома- тический, безналоговый, тетра-, аква-) всего, % финнов, % русских, % да, всегда 46,27 51,11 36,36 да, при определенных условиях 8,96 8,89 9,09 нет 16,42 13,33 22,73 не знаю 25,37 24,44 27,27 нет ответа 2,99 2,22 4,55 Таблица 14. Результаты ответа на вопрос "Следует ли включать отдельными статьями 'строительный материал' для образования терминов – прилагательные и терминоэлементы?" В дополнительных комментариях указано, в частности, следующее: "Терми- ноэлементы: нужны обязательно, если в разных словосочетаниях терминоэле- мент переводится по-разному: например, во французском matériale – материал, 192 а 'строительные материалы' образуются с помощью терминоэлемента matérieu. В полном словаре терминоэлементы должны быть". В словник словаря специальной лексики могут также включаться предложе- ния, фрагменты текста и целые тексты (Убин 1992: 97; Беляева, Герд & Убин 1996: 319–320; Wright 1997a: 16; ISO 12620:1999: 10). Подобные крупные еди- ницы характерны скорее для электронных, нежели бумажных словарей. Как правило, доступ к такого рода единицам осуществляется не напрямую, а через опорные или ключевые слова. В заключение приведем комментарии участников нашего опроса относи- тельно удовлетворенности составом словников современных словарей специ- альной лексики: - нет словарей по новым, быстро развивающимся отраслям; - отсутствует последняя терминология; - отсутствуют действительно специальные термины; - мало словарей по узкоспециальным областям знаний; - практически нет профессионализмов и жаргона; - отсутствуют специальные словари малых языков; - мало словосочетаний; - в специальных словарях много лексики, которая есть в общеязыковых словарях. Эти комментарии показывают направления, которым следует уделить больше внимания. Перейдем к вопросу о формировании лемматизированного словника. Формирование лемматизированного словника Как уже говорилось, лемматизация, т. е. сведéние всех форм лексической единицы в одну, "каноническую", является важнейшим средством экономии места в словаре, поскольку в языках с развитой морфологией количество нека- 193 нонических форм может быть огромным. При осуществлении лемматизации необходимо дать ответ на следующие вопросы: - какая форма будет выбрана канонической; - возлагается ли задача приведения словоформы к канонической форме на пользователя или (в случае машинных словарей) на компьютерную систему; - в какой информации нуждается пользователь (или компьютерная систе- ма) для успешного осуществления лемматизации. Выбор канонической формы, вообще говоря, может основываться на многих критериях, однако в большинстве языков существует определенная лексико- графическая традиция выбора канонической формы (Берков 2004: 28–29), на которую имеет смысл ориентироваться и при составлении словарей специаль- ной лексики. Правда, бывают случаи, когда лексикографическая традиция либо не устоялась, либо не является бесспорной. Подобные ситуации, касающиеся русского и некоторых других языков, подробно описаны в работах В.П. Беркова (1973: 27–38; 2004: 35). Следует обратить внимание на то, что для некоторых категорий единиц, объединенных определенным внелингвистическим признаком, каноническая форма может отличаться от той, которая принята для других единиц той же грамматической категории. Например, названия родов, семейств и т. д. расте- ний и животных принято давать во множественном числе (см. ниже Пример 14). Конечно, о такого рода исключениях желательно предупреждать читателей в правилах пользования. Пример 14 (ФРЛС): vaahterakasvit pl. (3.11; 3.41) (Aceraceae) & Hämet-Ahti et al. 1998, 302 [Puut ja pensaat] клёновые pl. (3.50; 3.89) & Лантратова, 189 В некоторых электронных словарях и терминологических банках данных вход в словарь возможен и через неканонические формы (напр., Убин 1992: Hutcheson 2001: 673). Это достигается, как правило, путем использования поис- 194 кового массива словоформ и/или словаря основ с блоком морфологической обработки (Убин 1992: 129). Однако даже в этом случае неканонические формы являются, по сути, лишь отсылочными статьями, а заголовок основной статьи ставится в каноническую форму. В бумажных словарях задача приведения текстовой словоформы к канони- ческому виду обычно возлагается на пользователя. При этом предполагается, что пользователь знает основные правила грамматического видоизменения слов данного языка. В больших переводных словарях в помощь пользователю иногда приводятся грамматические очерки и таблицы (Särkkä 1984: 270; Берков 2004: 32, 196–204). Это связано с тем, что большие двуязычные словари пред- назначаются для самой широкой аудитории, в том числе и для тех, кто только начинает учить данный язык. В переводческих словарях специальной лексики подобные материалы вряд ли необходимы, поскольку уровень лингвистической подготовки переводчиков можно считать относительно высоким. Однако и для опытных пользователей проблему может представлять изменение основы сло- ва, особенно нерегулярные случаи (напр., англ. tooth – teeth, русск. мять – мну, финск. ien – ikenet). Подобные формы желательно включать в словарь в каче- стве самостоятельных заголовков статей (Берков 2004: 17). Потребность в ин- формации, связанной с приведением словоформ к канонической форме, сильно зависит от особенностей данного языка и лингвистической компетенции поль- зователей (ср. Särkkä 1984: 270; Убин 1992: 42). На этом мы заканчиваем рассмотрение вопросов, связанных с формирова- нием словника переводческого словаря специальных единиц, и переходим к описанию процесса проектирования правой части. Проектирование правой части В данном подразделе будет рассмотрено проектирование содержания и способов представления информации о единицах словника, информации о единицах правой части и контрастивной информации. 195 Аспекты проектирования правой части Вначале мы рассмотрим аспекты, которые необходимо учитывать при про- ектировании правой части: отношения между типами информации и способами их выражения, детализацию и глубину представления информации, "область определения" информационных категорий, возможность контрастивного пред- ставления сведений и средства выражения вторичной информации. Отношения между типами информации и способами их выражения Типы информации и способы их выражения, как правило, находятся друг с другом в сложных отношениях. Например, информация о значении специаль- ной лексической единицы может быть выражена через целый ряд информаци- онных категорий: определение, пояснение, системные связи, логико- понятийную схему, рисунок. С другой стороны, такая информационная катего- рия, как "пример", может содержать сразу несколько типов информации: грам- матическую, семантическую, прагматическую и др. (ср. Toope 1996: 93–94, 115– 116). Информационные категории могут находиться друг с другом в отношениях синонимичности (ср. Караулов 1981: 112). Например, информация о системных связях термина является его косвенной семантической характеристикой (Лин- гвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 81). Одновре- менное использование синонимичных типов информации может приводить к избыточности описания. Одни и те же типы информации могут быть представлены по-разному (ср. Караулов 1981: 54–56, 67–68, 112). Например, существуют различные системы транскрипции, оформления логико-понятийных схем и т. д. В связи с этим важ- но учитывать и планировать не только наличие в словаре того или иного типа информации, но и конкретные способы его выражения. 196 Представляется, что при проектировании целесообразно вначале составить список типов информации, которые должны найти отражение в словаре, а за- тем переходить к поискам оптимальных способов их выражения. Теоретически проектирование можно начать и сразу с выбора информационных категорий, например, ориентируясь на список стандарта ИСО (ISO 12620:1999), однако этот метод представляется менее продуктивным по двум причинам. Во-первых, "готовые" информационные категории могут не отображать все необходимые для данного словарного проекта типы информации или содержать лишние, а во-вторых, утрачивается творческая составляющая процесса проектирования, которая, вполне возможно, могла бы привести составителя к разработке новых, более удачных способов представления выбранных типов информации. Типы информации Перечислить все типы информации, которые может содержать переводче- ский словарь специальной лексики, не представляется возможным, поскольку этот список является теоретически неисчерпаемым, а практически – весьма обширным. Подробные списки выделенных на сегодняшний день "информаци- онных категорий" и способов их описаний содержатся, например, в стандартах ГОСТ 7.47-84 и ISO 12620:1999, а также в следующих работах: Felber 1984; Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989; Убин 1992; Гринев 1995. Особое внимание следует обратить на стандарт ISO 12616:2002 – Translation-oriented terminography ("Терминография, ориентированная на пере- вод"), в котором классификация информационных категорий стандарта ISO 12620:1999 адаптирована для нужд перевода. Типы информации могут зависеть от особенностей выбранных языков, вы- бранной предметной области, выбранных единиц словника и т. д. Поэтому для целей нашего исследования представляется целесообразным выделить лишь наиболее крупные блоки информации, носящие универсальный характер и в 197 минимальной степени зависящие от конкретных особенностей лексикографи- руемых единиц. Приводимый ниже сводный список наиболее общих классов лексикографи- ческой информации составлен на основе анализа большого количества стан- дартов, руководств и специализированных статей по терминоведению и лекси- кографии (в частности, Никитина 1976; Караулов 1981; Felber 1984; Jacobsen & Hjorth 1988; Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989; Убин 1992; Гринев 1993; Гринев 1995; Bergenholtz & Tarp 1995; Компью- терная лингвография 1995; Lejczyk & Biesiekirska 1998; ISO 12620:1999; Maks, Martin & Groesz 2000), а также обширного массива словарей. В результате были выделены следующие типы информации: - орфографическая информация (информация о написании, правилах пе- реноса, количестве знаков и др.); - орфоэпическая информация (информация о произношении – например, транскрипция, ударение, интонация, слогоделение); - информация о словообразовании (например, терминоэлементы, модель словообразования); - информация о словоизменении (парадигма словоизменения, граммати- ческие категории); - информация о значении (предметно-понятийное значение, коннотации); - информация о системных связях (синонимических, антонимических, па- ронимических, гипонимических, партитивных, функциональных и других отношениях); - информация о сочетаемости (синтаксические валентности, примеры свободных сочетаний); - информация о фразеологии (фразеологические сочетания с единицей словника); - прагматическая информация (например, стилистический, хронологиче- ский, географический, правовой статус, предметная область, степень нормативности и т. д.); - информация об этимологии. 198 Информация об иноязычных эквивалентах включается в данной схеме в информацию о системных связях, поскольку иноязычные эквиваленты могут рассматриваться как межъязыковые синонимы (см., напр., Гринев 1995: 52). В данном списке не представлена также энциклопедическая информация, по- скольку она обычно носит факультативный характер и не является существен- ной для понимания, употребления или замены единицы словника на том ком- муникативном уровне, на который ориентируется словарь. Детализация и глубина представления информации Практически любой тип информации может иметь различную степень дета- лизации (Караулов 1981: 59; Wright 2001: 557). Например, мы можем выделить устаревшую специальную лексику в один общий класс, а можем членить ее дальше на архаизмы и историзмы, выделять у этих групп подклассы и т. д. Степень детализации информации в переводческих словарях не должна быть слишком большой. Как уже говорилось, большинство переводчиков- практиков довольно безразлично относится к теоретическим аспектам термино- ведения, поэтому попытки детальной классификации единиц словника и ин- формации о них в соответствии с последними достижениями терминоведческой мысли в лучшем случае не произведут на большинство переводчиков особого впечатления, а в худшем – затруднят работу. Это обстоятельство принято во внимание при разработке "облегченного" стандарта ISO 12616:2002 на инфор- мационные категории, ориентированного на потребности переводчиков специ- альной литературы. Например, если в полном стандарте ISO 12620:1999 пара- метр "краткая форма термина" разбит на пять подкатегорий, то в "переводче- ском" стандарте подобного разбиения нет. Многие типы информации могут быть также представлены на разную глуби- ну (Караулов 1981: 59, 68). Например, в поле "дополнительные пояснения" можно ограничиться кратким описанием, а можно дать более развернутое. Глу- бина разработки информационных категорий должна соответствовать инфор- 199 мационным потребностям основной массы пользователей. Информации долж- но быть достаточно для принятия решения на перевод и не более того. Опти- мальная глубина разработки информации во многом зависит от особенностей предметной области и предполагаемой компетенции пользователей. Например, переводческие юридические словари часто содержат большое количество по- яснений, ссылок на законодательные акты и т. д., фактически смыкаясь с юри- дическими энциклопедиями (Šarčević 1988: 966). Таким образом, помимо наличия или отсутствия того или иного вида ин- формации необходимо проектировать детализацию и глубину его разработки. Информационные профили единиц словника Лексикографическое описание разных типов единиц может различаться. Например, имена собственные или номены требуют иного описания, чем тер- мины. Здесь может оказаться полезным предлагаемое М.Г. Пшеничновой поня- тие "область определения лексикографического параметра", под которым по- нимаются классы и группы слов, для которых данный параметр релевантен. Например, областью определения информационной категории "будущее время" являются только глаголы. Если области определения информационных катего- рий не пересекаются, то эти информационные категории находятся в отноше- ниях несовместимости и не могут относиться к одной и той же единице. Напри- мер, такими типами информации являются категории "вид глагола" и "род име- ни существительного" (Пшеничнова 1990: 10–11). Ряд информационных катего- рий может зависеть от присутствия других информационных категорий (ср. Пшеничнова 1990: 12; Wright 2001a: 589). Например, параметр "источник опре- деления" невозможен без параметра "определение". При проектировании состава информации о единицах словника и сопола- гаемых им единиц целесообразно вначале составить список возможных "ин- формационных профилей" этих единиц. Классификацию целесообразно начать с базовых единиц, которыми обычно являются стилистически немаркированные 200 термины-существительные. Далее следует обратиться к единицам, представ- ляющим другие морфо-грамматические классы, например, глаголам, термино- элементам и устойчивым словосочетаниям. Здесь наверняка потребуются оп- ределенные изменения в описании по сравнению с базовыми статьями в об- ласти грамматики, семантики и синтаксиса. Способы раскрытия значения имен собственных, номенов и терминоидов будут отличаться от способов раскрытия значения терминов. Устаревшая лек- сика и неологизмы потребуют хронологических помет, а также, возможно, до- полнительных комментариев. Лексику, имеющую ограниченное употребление, необходимо будет снабдить прагматическими пометами. Следует учитывать также то обстоятельство, что определенная часть ин- формации может относиться не ко всей единице словника или сополагаемой ей единице правой части в целом, а к отдельным ее составляющим. Например, грамматическая категория рода может быть указана только для отдельных слов, составляющих терминологическое словосочетание, но не для всего сло- восочетания (см. выше Пример 2). Таким образом, необходимо выяснить, могут ли отдельные части единиц словника или сополагаемых им единиц правой час- ти потребовать особого описания. Контрастивная информация Информация в словаре может быть дифференциальной, или контрастив- ной, т. е. приводиться только в случае различий между сополагаемыми едини- цами. В этом случае она относится не к единицам словника или единицам пра- вой части по отдельности, а к их совокупности. Использование контрастивной информации позволяет существенно сократить объем лексикографического описания. Кроме того, контрастивная информация является, по сути, той ин- формацией, за которой переводчики прежде всего обращаются к двуязычному словарю. Эффективное использование контрастивной информации предпола- гает соблюдение следующих условий: 201 - описание должно быть системным, т. е. нельзя, например, в одних слу- чаях давать только неконтрастивное описание, а в других – только кон- трастивное или произвольным образом смешивать два типа описания; - пользователю должна быть известна информация, опускаемая словарем при контрастивном типе описания, т. е. он должен в достаточной степени владеть хотя бы одним из языков, описываемых в словаре; - пользователь должен знать о том, что в словаре используется контра- стивный способ описания, т. е. отсутствие информации должно быть для него значимым; - пользователю должно быть понятно, между какими языками проводится сопоставление. Контрастивное описание наиболее эффективно в двуязычных словарях, ориентированных на процесс перевода и предназначенных для пользователей, которые владеют хотя бы одним из языков, описываемых словарем. Контра- стивное описание менее пригодно для многоязычных словарей, а также для словарей, в которых ставится задача достаточно полного и независимого от других языков описания одного, нескольких или всех входящих в словарь язы- ков, т. е. если предполагается, что словарь будет использоваться в том числе (или прежде всего) как одноязычный. Средства выражения вторичной информации Основным и самым ценным типом информации в переводческих словарях являются переводные эквиваленты, однако переводческие словари, как прави- ло, содержат также большое количество другой информации, которую в контек- сте перевода можно считать вторичной – различные пояснения, толкования, пометы и т. д. Выбор языка или языков, на которых должна приводится эта информация, не вполне самоочевиден. Исследования словарей показывают, что единая практика в отношении выбора языка дополнительных пояснений отсутствует. 202 Например, при сравнении немецко-итальянских словарей выяснилось, что в зависимости от словаря подобная информация приводится иногда на немец- ком, иногда на итальянском, а иногда даже на латыни (Pöhl 1989: 132). Мнения лексикографов о важности этого вопроса также не всегда совпадают. Напри- мер, Н.И. Сукаленко (1971: 8) и В.П. Берков (1977: 121) считают, что подача по- мет на неродном для пользователя языке затрудняет пользование переводче- ским словарем, в то время как другие исследователи не видят в этом никакой проблемы, особенно в том случае, если пометы основаны на интернациональ- ных элементах (Mugdan 1992: 23). Рассмотрим, какие факторы могут оказывать влияние на выбор языков дополнительной информации. Наиболее важным фактором является забота о том, чтобы пользователи получали информацию на своем родном языке. Например, С.В. Гринев (1995: 60) пишет, что в переводческих словарях "все пометы должны даваться на язы- ке переводчика". Проблема, однако, заключается в том, что двуязычными сло- варями обычно пользуются представители обоих языков, а многоязычными словарями – представители нескольких языков, причем иногда пользователям приходится даже осуществлять перевод с неродного языка на неродной. В двуязычных словарях общего языка одним из вариантов решения про- блемы языка вторичной информации, – в частности, языка дополнительных по- яснений, проясняющих значение многозначных слов, – является дублирование пояснений на обоих языках (Берков 1977: 121, со ссылкой на: Williams 1959: 251–252; Mugdan 1992: 23). В.П. Берков указывает, однако, что подобная лекси- кографическая обработка многозначных вокабул и многозначных эквивалентов требует значительного увеличения объема словаря, что не всегда осуществи- мо. В терминологических словарях дублирование информации на разных язы- ках представляется еще более затруднительным и менее целесообразным. Хо- тя для полиотраслевых словарей проблема многозначности и связанной с ней семантизации достаточно актуальна, для основного типа терминологических словарей – отраслевого словаря – она стоит менее остро, чем для общеязыко- вых словарей. Средством семантизации в терминологических словарях являет- 203 ся, как правило, указание на значение или область функционирования данной единицы, т. е. определение, отраслевая помета или контекст. Переводимость этой информации зачастую относительна, поскольку, например, система пред- метной классификации в разных языках может различаться, а определения мо- гут опираться на культурно-специфические понятия. Кроме того, терминологи- ческие словари часто бывают многоязычными, а обеспечить перевод всей вто- ричной информации на все языки трудно. Вследствие этого для каждого типа вторичной информации, как правило, приходится делать выбор в пользу одного какого-нибудь языка, в зависимости от того, какому из пользователей – "активному" или "пассивному" – эта инфор- мация нужнее. Если исходить из этих соображений, то например, в двуязычных словарях все грамматические пометы к единицам исходного языка следует да- вать на языке перевода, а все грамматические пометы к единицам языка пере- вода – на исходном языке, поскольку носителям соответствующих языков эта информация и так известна (ср. Берков 2004: 9). Аналогично, информацию о словообразовательных аффиксах или культурно-специфических понятиях сле- дует давать на выходном языке (ср. Берков 1996: 38; Šarčević 1989: 218). Одна- ко в случае многоязычных словарей, как уже говорилось, подобная логика не работает. Кроме того, на конечный выбор языка вторичной информации могут влиять и иные факторы. В частности, в лексикографии существует принцип независимого описания языков, в соответствии с которым каждая единица описывается независимо от других языков и только средствами и по законам этого же языка. Например, английские термины – на основе английского языкового материала и в соответ- ствии с принципами, принятыми в английской лексикографии. Несомненным преимуществом этого принципа является то, что он позволяет точно, глубоко и непротиворечиво описывать лексику разных языков, не навязывая законов и традиций описания одного языка другому (Убин 1992: 86–87). Например, мы уже говорили о том, что в русском языке выделяются два класса стилистически сниженных специальных единиц – профессионализмы и профессиональные жаргонизмы, в то время как в финском языке выделяется 204 только один аналогичный класс – "профессиональный сленг" (ammattislangi). Было бы некорректно описывать финскую лексику в категориях российского терминоведения и наоборот, тем более что подобное смешение в финско- русском или русско-финском словаре не позволило бы использовать эту ин- формацию в словарях с участием других языков. Аналогично, мы считаем, что содержание понятий всегда должно раскрываться только средствами того же языка, хотя определение можно при необходимости перевести (с бóльшими или меньшими смысловыми потерями и искажениями) на другие языки. По нашему мнению, принципа независимости лексикографического описа- ния следует придерживаться везде, где это возможно. Совершенно незамени- мым этот подход оказывается в многоязычных словарях. К недостаткам этого метода можно отнести определенные практические трудности при его реализа- ции, поскольку при составлении словаря нередко приходится пользоваться са- мыми разными материалами, в том числе и такими, в которых этот принцип уже нарушен (Убин 1992: 87). На выбор языка помет может оказывать влияние также требование ком- пактности и эстетичности лексикографического описания. Например, русские пометы ед. ч. и мн. ч. и финские yks. и mon. занимают по четыре-шесть симво- лов, а латинские sg и pl – два. Если эти пометы часто встречаются в словаре, имеет смысл подумать о целесообразности использования латинской пары. Кроме того, на наш взгляд, латинские пометы на печати выглядят эстетичнее. Дополнительным достоинством использования латинских помет является их интернациональность, в связи с чем отпадает проблема адресации помет толь- ко одной из языковых читательских групп. Эти факторы, в частности, повлияли на наш выбор при проектировании списка помет ФРЛС. С другой стороны, при выборе помет необходимо принимать во внимание вопросы стиля. Излишнее разнообразие языкового выражения помет может негативно сказаться на об- щем восприятии словарных статей. Кроме того, необходимо следить за тем, чтобы использующиеся пометы были достаточно понятными и прозрачными. Наконец, еще одним фактором, который может повлиять на выбор языка вторичной информации, является родной язык составителей словаря. Напри- 205 мер, И.А. Чаусова (1988: 252) полагает, что толкования и пояснения должны даваться на родном языке составителей словаря независимо от того, является ли этот язык входным или выходным. В заключение отметим два приема, которые позволяют в определенной степени обойти проблему выбора языка вторичной информации. Первый из них заключается в максимально широком использовании визуально- типографических средств, особенно для отграничения классов информации друг от друга. Например, вместо национальных отсылочных помет типа русской см. или финской ks. можно использовать символ стрелки (Þ) или "указующего перста" (F), вместо помет нерек. или ei: – значокL. Использование невербаль- ных средств позволяет также существенно сэкономить место, визуально разно- образить словарную статью и упростить навигацию. С другой стороны, при ис- пользовании визуальных средств необходимо соблюдать меру, поскольку их избыток может создать пестроту и отрицательно сказаться на внешнем виде словарного материала. С технической точки зрения специальные значки могут представлять определенную трудность как в электронном, так и в бумажном словаре. Как и пометы, специальные значки должны быть прозрачны и понят- ны. Например, распространенные символы "звездочки" или "квадратика" не очень выразительны и несут в себе мало информации. Другой прием, заключающийся в возможности пользователя самому выби- рать язык вторичной информации, может быть реализован только в электрон- ных словарях. Он был бы полезен, например, в многоязычных словарях куль- турно-специфических областей, в которых пояснения целесообразно состав- лять на всех языках. Подведем итоги: - как правило, у составителя нет возможности дублировать вторичную информацию на всех языках, представленных в словаре; кроме того, это не всегда целесообразно; - на выбор языка вторичной информации может влиять множество факто- ров, в частности, язык и информационные потребности пользователей, тип вторичной информации, язык составителя, имеющиеся ресурсы, 206 принцип независимого описания, требования компактности и эстетично- сти; - проблему выбора языка вторичного описания можно до некоторой сте- пени упростить за счет использования интернациональных помет и ус- ловных знаков, а в электронных словарях – предоставив пользователю возможность самому выбирать язык вторичной информации. Значимость различных типов информации для переводчиков специальной литературы Выбор типов, глубины и детализации информации о единицах словника и сополагаемых им единицах правой части зависит от многих факторов. В идеале важнейшим из них должны быть, разумеется, информационные потребности пользователя. Ниже в качестве ориентира приводятся результаты анкетирова- ния, проведенного нами среди переводчиков специальной литературы. Вопрос звучал следующим образом: "Оцените важность следующих типов информации об иностранном термине при переводе на родной язык (5 – важна всегда, 4 – часто важна, 3 – обычно не важна, 2 – вообще не важна, 0 – не знаю)". Резуль- таты приводятся в виде "рейтинга" типов информации, без учета ответов "не знаю". 207 Тип информации Средний балл 1. пояснения о сфере употребления термина [напр., хим., (о краске)] 4.7258 2. определение 4.4127 3. стилистическая помета [напр., жарг.] 4.4032 4. рекомендуемый синоним [напр., отсылка к более частот- ному или нормативному термину] 4.2097 5. юридический статус [напр., в случае торговой марки] 4.1452 6. варианты [напр., сокращенный или амер. вариант] 4.0984 7. несвободные словосочетания 4.0339 Таблица 15. Наиболее полезные типы информации: две трети респондентов по- ставили балл "4" или "5". Тип информации Средний балл 8. хронологическая помета [напр., устар.] 3.9683 9. нормативный статус [рек., нерек. и т. п.] 3.9344 10. организационная помета [напр., (термин Nokia)] 3.9206 11. вышестоящий (родовой) термин 3.8852 12. ареальная помета [напр., AmE] 3.8833 13. нейтральные синонимы 3.8387 14. грамматика 3.7213 15. энциклопедическая справка 3.7167 16. нижестоящие термины 3.6557 Таблица 16. Информация средней важности: больше половины, но менее двух тре- тей респондентов поставили балл "4" или "5". 208 Тип информации Средний балл 17. частотность [напр., редк.] 3.6452 18. свободные словосочетания 3.5273 19. транскрипция 3.4655 20. нерекомендуемые синонимы 3.4237 21. антонимы 3.2623 22. этимология 2.9828 Таблица 17. Малозначимые типы информации: менее половины респондентов по- ставили балл "4" или "5". Интересно отметить, что между финскими и российскими респондентами в ряде случаев наблюдались весьма значительные расхождения: Тип информации Характер отличий юридический статус [напр., в случае торговой марки] — варианты [напр., сокращенный или амер. вариант] — хронологическая помета [напр., устар.] — нормативный статус [рек., нерек. и т. п.] —— вышестоящий (родовой) термин —— ареальная помета [напр., AmE] — несвободные словосочетания ˜˜ нижестоящие термины — нейтральные синонимы ˜ частотность [напр., редк.] — свободные словосочетания ˜ Таблица 18. Типы информации, которые финские респонденты расположили иначе, чем российские. Стрелка вверх означает, что финские респонденты поставили данный тип информации выше, стрелка вниз – что ниже. Двойные стрелки означа- ют, что мнения разошлись на два порядка. Таким образом, представители разных языковых сообществ могут иметь различные представления о полезности тех или иных типов информации. По- 209 скольку дву- и многоязычные словари, как правило, адресуются представите- лям двух или нескольких языковых сообществ, необходимо по возможности учитывать интересы и предпочтения разноязычных групп пользователей. Как видно из результатов опроса, больше всего переводчики ценят семан- тическую и прагматическую информацию о единице словника, указания на ва- рианты и синонимы, сведения о несвободной сочетаемости и грамматические аспекты. Наименьшим спросом пользуется информация, не являющаяся жиз- ненно важной для принятия решения на перевод и встраивания переводного эквивалента в контекст (например, этимология и нерекомендуемые синонимы). Низкую востребованность информации о произношении можно объяснить тем, что значительная часть респондентов занимается устным переводом не чаще, чем несколько раз в год (32,84 %), или не занимается им вообще (50,75 %). Другие интересные данные о востребованности тех или иных видов инфор- мации при переводе, в том числе специальных текстов, содержатся, в частно- сти, в следующих работах: Tomaszczyk 1979; Hatherall 1984; Шайкевич & Убин 1988; Tomaszczyk 1989; Atkins & Varantola 1998; Mackintosh 1998. Количество информации, содержащейся в словаре, должно соотноситься с информационными потребностями пользователей. Избыточность информации в словаре зачастую оказывается едва ли не меньшим злом, чем ее нехватка (Atkins 1996: 531; Девкин 2000: 356). Ограниченность ресурсов обычно не по- зволяет составителю уделить достаточно внимания всем категориям сразу – что-то обязательно будет делаться за счет другого (Молодец 1980: 56). Кроме того, избыток информации затрудняет пользование словарем и увеличивает вероятность ошибок (напр., Денисов 1977: 297; Opitz 1983: 176; Патрик 1988: 13; Убин 1992: 72; Гринев 1995: 59; Varantola 1998: 15; Табанакова 1999: 138). Хотя современные терминологические стандарты описывают до ста и более инфор- мационных категорий, опросы свидетельствуют о том, что количество действи- тельно нужных и востребованных категорий на самом деле относительно неве- лико (Nkwenti-Azeh 2001: 600; ср. Дубичинский 1998: 72). 210 Способы представления различных типов информации Информация в словаре может быть представлена в эксплицитном и импли- цитном виде. В последнем случае само отсутствие информации является зна- чимым. Этот прием основан на законе информатики, который гласит, что чем больше вероятность события, тем меньше информации в сообщении о том, что оно имеет место (Берков 1973: 117). При сочетании эксплицитного и имплицит- ного способа представления информации наличие, например, стилистической пометы сообщает о принадлежности единицы словника к определенному сти- листическому регистру, отличному от нейтрального, а отсутствие такой пометы свидетельствует о принадлежности единицы к нейтральному стилю. Аналогич- но, информация об ударении может приводиться в случае отличий от общеязы- ковой произносительной нормы, а в остальных случаях отсутствие ударения будет свидетельствовать об отсутствии отклонений от общеязыковых правил (ср. Mugdan 1992: 22). В.М. Пшеничнова (1990: 8–9; ср. Ilson 1984: 81) называет такое значимое отсутствие информации "нулевой формой выражения парамет- ра", а сами параметры, которые могут быть выражены подобным образом, – "факультативными". Принимая первый термин, мы не вполне согласны со вто- рым, поскольку слово "факультативный" может подразумевать, что параметр является необязательным. На наш взгляд, лучше говорить о параметрах, кото- рые всегда (в пределах своей области определения) выражены эксплицитно, и параметрах, которые могут быть выражены имплицитно. Выше говорилось также о том, что параметр может быть выражен экспли- цитно за пределом корпуса словаря – например, в заглавии или вступлении, а в корпусе иметь нулевое выражение. Например, упоминание в названии пред- метной области может быть эквивалентно простановке предметной пометы ря- дом с каждой из единиц словника, а замечание в предисловии о том, что сло- варь включает только актуальную лексику, – простановке хронологической по- меты. 211 Минимальными компонентами информации в словаре являются фрагменты текста, обладающие смысловой завершенностью и условно неделимые в рам- ках данного словаря (Пшеничнова 1990: 13; Wright 2001: 553; Wright 2001a: 584). Например, если параметр "ударение" не выступает в данном словаре отдельно, а входит в состав параметра "произношение", то минимальным компонентом информации следует считать параметр "произношение". Вместе с тем пара- метры могут быть заданы синкретично: например, тот же параметр "ударение" может быть привязан к параметру "орфография", если ударная буква выделя- ется графически в написании слова (Караулов 1981: 62). При этом, однако, сле- дует выделять два отдельных параметра, поскольку параметр "ударение" и "орфография" не являются родственными и не могут входить в состав друг дру- га. В рамках микростатьи параметры могут быть повторяющимися и неповто- ряющимися (ISO/TR 12618:1994: 4; Wright 2001a: 583). Например, параметр "число существительного" может быть неповторяющимся, а параметр "пример использования" – повторяющимся. При проектировании машинной реализации словаря важно также учитывать область значений параметра (ср. Караулов 1981: 70). Например, помета "число" обычно может принимать только два значения – ед. ч. и мн. ч. С другой сторо- ны, область значений параметра "определение" практически не ограничена. Возможны и промежуточные случаи. Например, в ФРЛС прагматическая помета может принимать предустановленные значения – жарг., народн., редк., но мо- жет быть выражена и в свободной форме, например, "используется в Карелии". Довольно важна разница между прямым и опосредованным представлени- ем информации в словаре. Например, фактическая грамматическая характе- ристика сообщает пользователю языковой материал в его реальном виде: окончание, словоформу, префикс и т. д., тогда как символическая характери- стика сообщает информацию о принадлежности единицы к тому или иному разряду в условной форме – при помощи условных букв, цифр, их комбинаций и т. д. В принципе, фактическая информация предпочтительнее символической, поскольку она не требует дальнейших шагов для своего раскрытия и практиче- 212 ски исключает возможность неверного истолкования. Однако символическая характеристика обычно компактнее фактической, а для некоторых типов ин- формации вообще возможна только символическая запись (Берков 2004: 102– 103). Символическая информация обычно является отсылочной, т. е. она не дает информации сама по себе, но отсылает пользователя к тому разделу словаря или словарной статье, в котором можно получить информацию о данной еди- нице. В целом отсылки являются нежелательным явлением, поскольку они за- медляют работу со словарем. Тем не менее мы считаем излишне категоричной точку зрения, согласно которой "в переводном словаре не должно быть никаких отсылок, так как его задача – не регулирование терминоупотребления, а пере- вод терминов" (Гринев 1995: 58). Возможно, это мнение обоснованно в том слу- чае, если речь идет о словарях, содержащих преимущественно переводные эквиваленты и минимум другой информации. Однако в словарях с богатой пра- вой частью отсылки дают настолько значительную экономию места, что от их использования нецелесообразно отказываться, особенно в бумажных словарях. Опрошенные нами переводчики считают, что информацию в словаре можно дублировать, но только в том случае, если ее немного: Считаете ли Вы, что вместо отсылок в переводном словаре следует дублиро- вать информацию? всего, % финнов, % русских, % да, даже если информации много 16,42 6,67 36,36 да, если информации немного 56,72 66,67 36,36 нет 19,40 17,78 22,73 нет ответа 7,46 8,89 4,55 Таблица 19. Результаты ответа на вопрос "Считаете ли Вы, что вместо отсылок в переводном словаре следует дублировать информацию?" 213 В комментариях указано: "Дублировать информацию: да, если информации немного, а вообще зависит от объема словаря. В бумажных словарях дублиро- вание, как правило, нежелательно". Тип отсылки должен быть понятен пользователям. К сожалению, во многих словарях отсылки делаются без специальных помет или с помощью пометы см., что не позволяет уяснить характер отсылки и взаимосвязь словарных ста- тей, связанных отсылкой (ср. Табанакова 1999: 47–48). Теперь перейдем к рассмотрению наиболее распространенных способов представления в переводческих словарях специальной лексики выделенных нами типов информации. Начнем с информации о правописании. Информация о правописании Орфографический параметр присутствует фактически во всех словарях, по- скольку обычно в них присутствует написание единиц словника и единиц пра- вой части. В переводческих словарях специальной лексики, как правило, нет необходимости разрабатывать этот параметр глубоко. Некоторые авторы отме- чают целесообразность указания в нестандартных случаях правил переноса слов при наборе (Opitz 1990: 1509), однако представляется, что в связи с по- всеместным распространением текстовых редакторов со встроенными алго- ритмами переноса, а также связанной с этим либерализацией правил переноса потребность в этом типе информации невелика. Специальная лексическая единица может иметь несколько вариантов напи- сания. Эта информация может быть отражена через подачу вариативных форм отдельной микростатьей или, например, в скобках после основной формы. Если варианты написания относятся к разным вариантам языка и сопровождаются в словаре ареальными пометами, то обычно единственным возможным решени- ем является подача вариантов отдельной микростатьей. 214 Информация о произношении Информация о произношении приводится в словарях специальной лексики крайне редко (ср. Игнатьев 1975: 29; Гринев 1995: 23; Pearson 1998: 71; Hart- mann 2001: 61). Среди причин этого можно назвать следующие: - преимущественная ориентация словарей на письменный перевод; - сложности описания произношения, особенно для нефилологов (ср. Берков 1973: 11); - технические трудности представления информации о произношении. Информацию о произношении следовало бы приводить, по крайней мере, в словарях, ориентированных на устный перевод. Лексикографическое описание, претендующее на полноту, также должно включать информацию о произноше- нии (Берков 1973: 11). Зачастую словарь специальной лексики является един- ственным источником, из которого пользователь может узнать об особенностях произношения единиц ЯСЦ, поскольку эта лексика включается в общеязыковые словари в ограниченном объеме и описывается с точки зрения языков для об- щих целей. Необходимость представления информации о произношении в значитель- ной степени зависит также от соответствия графики/орфографии языка его зву- кам (Берков 2004: 82). Например, в финском языке различий между написанием и произношением, тем более имеющих нерегулярный характер, практически нет. Соотвественно, информации о произношении финских слов не требуется. С другой стороны, в английском языке подобных несоответствий много, поэто- му для этого языка информация о произношении во многих случаях необходи- ма. Следует отметить, что информация о произношении единиц правой части (т. е. переводных эквивалентов) может быть даже ценнее информации о произ- ношении единиц словника. Время и усилия составителя и место в словаре можно существенно сэконо- мить, приводя произносительную информацию не для всех единиц словника, а только в сложных случаях (ср. Opitz 1990: 1509). Кстати, среди недостатков су- 215 ществующих словарей один из респондентов нашего опроса указал "отсутствие транскрипции в сложных случаях". Другим критерием включения информации о произношении в словарь может выступать частотность единиц. Например, в приложении к "Англо-русскому словарю по противовоздушной и противоракет- ной обороне" (1961) приведена транскрипция слов, наиболее часто встречаю- щихся в этом словаре. Классами специальной лексики, которые могут претендовать на особое внимание с точки зрения произношения, являются сокращения (ср. Борисов 1972: 230–242), устаревшая лексика (ср. Борхвальд 1998: 20) и неологизмы. Необходимо отметить, что словоизменение может сопровождаться изменения- ми в произношении (например, переносом ударения), которые также нуждаются в фиксации (Берков 2004: 108–109). Произношение в словарях обычно передается в виде транскрипции (ино- гда – частичной), помещаемой в скобки (обычно квадратные). Ударение обо- значается соответствующим знаком (´) или графическим выделением (полу- жирным шрифтом, курсивом, полужирным курсивом, подчеркиванием) ударной буквы. В некоторых "словарях-разговорниках" встречается передача звуков входного языка буквами выходного языка (напр., Краткий русско-английский словарь-разговорник для делового человека 1991). Такая подача обычно пере- дает произношение лишь в первом приближении. Разбиение на слоги практически не встречается в словарях специальной лексики. В общеязыковой лексикографии оно обычно обозначается жирной точ- кой или дефисом в самом написании слова либо в транскрипции. В терминоло- гических стандартах информацию о произношении рекомендуется набирать светлым шрифтом и помещать в скобках непосредственно после термина, на той же строке (ISO 10241:1992: 9). Контрастивные способы представления информации о произношении воз- можны и целесообразны, по-видимому, только при сопоставлении близкородст- венных языков или вариантов одного и того же языка. Сфера использования контрастивной информация об ударении существенно шире, чем контрастивной подачи транскрипции. Например, в словаре, ориентированном на финнов, уда- 216 рение в русских словах может проставляться в том случае, если оно падает не на первый слог, как в финском языке (см. словарь Kahla & Mikkonen 2005). Од- новременно это пример частичного представления параметра "ударение". В электронных словарях появляется возможность представить информацию о произношении не только в письменном виде, но и в виде аудиозаписи. На- пример, в электронных словарях издательства HarperCollins (в частности, в электронной версии словаря Collins COBUILD 2003) единицы словника произ- носятся мужским и женским голосом, причем имеется возможность сравнить собственный вариант произношения с эталонным. Конечно, аудиоформа пред- ставления информации о произношении в большинстве случаев является предпочтительной. Еще лучше давать и транскрипцию, и аудиоверсию произ- ношения. Авторы рецензии на электронную версию вышеупомянутого словаря весьма убедительно доказывают, что отказ от фонетической траскрипции при наличии аудиофайлов неоправдан. Их доводы сводятся к следующим положе- ниям: 1) слух пользователя несовершенен; 2) записи никогда не бывают совер- шенными; 3) компьютер должен иметь соответствующее оборудование, что не всегда реализуемо; 4) звук должен быть включен, что не всегда удобно (Review of the Collins COBUILD Advanced Learner's English Dictionary CD-Rom 2005). Иногда в приложении или предисловии, даже при наличии сквозной транс- крипции, указываются основные правила чтения (напр., Англо-русский электро- технический словарь 1961), что, очевидно, нужно рассматривать как стремле- ние помочь читателю определить произношение терминов, отсутствующих в словаре. Такой подход к проблеме представляется наиболее последователь- ным, хотя его применение приводит к некоторому дублированию информации, содержащейся в общих словарях, и увеличению объема словаря (Игнатьев 1975а: 29). Следует отметить, что во многих языках существует целый ряд различных вариантов транскрибирования, поэтому лексикографу желательно навести справки, какой вид транскрипции является наиболее распространенным и наи- лучшим образом отвечает поставленным задачам. Можно также посоветовать ориентироваться в этом вопросе на крупные и авторитетные одноязычные и 217 двуязычные словари выбранных языков. Стандарт ИСО (ISO 10241:1992: 9) ре- комендует пользоваться системой Международной фонетической ассоциации (International Phonetic Association, IPA). Подробный обзор основных вопросов, связанных с целесообразностью и способами представления произносительной информации в двуязычных сло- варях, можно найти в работах В.П. Беркова (1996: 88–109; 2004: 82–100). Информация о словообразовании Информация о словообразовании (напр., терминоэлементы, модели терми- нообразования) приводятся в переводческих словарях специальной лексики достаточно редко. Правда, существует жанр специализированных словарей терминоэлементов и правил их соединения – "ключи к терминологии". Некото- рые из этих словарей являются словарями международных терминоэлементов и могут оказать существенную помощь при формировании интернациональных терминов (Васильева 1988: 77). Информация о терминоэлементах и термино- образовании наиболее полезна в тех областях, терминология и номенклатура которых образуются по четко определенным правилам (биология, медицина, геология и т. п.). В некоторых словарях терминоэлементы приводятся в прило- жениях (напр., словарь Куркин, Новодранова & Куркина 2002). Информация о терминообразовании может находить выражение, в частно- сти, в следующих информационных категориях: "морфемное членение" (т. е. разбиение слов на морфемы), "компоненты структуры" (перечень элементов, из которых состоит термин), "граф структуры термина" (указание на терминоэле- менты и тип синтаксической связи). Представление информации о термино- элементах и правилах терминообразования в словарях рассматривается, в ча- стности, в следующих работах: Васильева 1988: 77; Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 45–46, 79–80; Лингвистический аспект стандартизации 1993: 47–77; Новодранова 1994. Информация о словообразо- 218 вательных аффиксах содержится в работах В.П. Беркова (1973: 44–48; 1996: 37–40; 2004: 38–40). К словообразованию, по-видимому, можно также отнести информацию о производных от термина формах. Эти формы не всегда очевидны и предска- зуемы. Например, прилагательное от слова "существительное" в русском языке образуется от другого корня – "субстантивный". Очевидно, подобные нерегу- лярные случаи должны представлять интерес для переводчиков. С.Е. Никитина (1988: 76) рекомендует давать при термине словообразовательное гнездо, ко- торое должно включать преимущественно прилагательные и глаголы (напр., при термине склонение желательно дать формы склонять, склоняться, скло- няемый). Информация о словоизменении Информация о словоизменении важна для процесса перевода, т. к. пере- водчик должен уметь образовать любой элемент парадигмы искомого эквива- лента и правильно употребить его в контексте (Берков 1973: 8; Убин 1992: 107; Берков 2004: 100). Как ни странно, опросы и протоколы использования слова- рей свидетельствуют о том, что пользователи довольно редко обращаются к словарям за грамматической информацией (около 4 % обращений, по данным протоколов Б. Аткинс и К. Варантола – Atkins & Varantola 1998: 95–96), а по важности грамматическая информация ставится респондентами лишь на 14-е место (см. выше Таблицу 15). Это может быть связано, в частности, со сле- дующими причинами: - Информация о словоизменении зачастую представлена в словарях скудно, поэтому переводчики не видят смысла искать ее там (ср. Noël, Devos & Defrancq 1996: 597–599; ср. лишь 56 % опрошенных довольны двуязычными словарями в отношении грамматической информации – Tomaszczyk 1979: 112). В словарях специальной лексики грамматиче- ская информация встречается еще реже, чем в общеязыковых словарях 219 (ср. Герд 1986: 51; Комарова 1991: 90; Bergenholtz & Tarp 1995: 111; Hartmann 2001: 61). - Большинство словарей сосредотачивается на грамматическом описании единиц словника, а не переводных соответствий, хотя при переводе бо- лее полезной была бы, очевидно, именно информация о переводных соответствиях. - Большинство переводчиков переводит на родной язык, поэтому у них не возникает потребности в грамматической справке. При переводе на ино- странный язык роль грамматической информации резко возрастает (по данным нашего опроса, средний балл по пятибальной шкале без учета ответов "не знаю" увеличивается с 3,72 до 4,08, т. е. среднестатистиче- ский переводчик специальной литературы считает грамматическую ин- формацию "часто важной", а иногда даже "важной всегда"). Из этого можно сделать вывод, что грамматическую информацию следова- ло бы шире включать в переводческие словари вообще и в переводческие сло- вари специальной лексики в частности (ср. Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2723, со ссылкой на ряд других источников). При наличии у словаря двух адре- сатов – "активного" и "пассивного" пользователя, а также при высокой степени обратимости словаря и его "активной" направленности следует приводить грамматическую информацию как о единицах словника, так и о переводных со- ответствиях (ср. Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2723; Noël, Devos & Defrancq 1996: 597–599; Берков 2004: 100). Объем необходимой грамматической информации во многом зависит от специфики описываемых языков и подъязыков. В этой связи следовало бы от- метить, что научные и технические тексты нередко содержат элементы, скло- нение и спряжение которых может вызывать трудности даже у носителей язы- ка. Например, в англоязычных научных текстах нередко встречаются существи- тельные латинского и греческого происхождения, которые имеют специфиче- ские формы множественного числа. Вторым фактором, определяющим объем необходимой грамматической информации, является лингвистическая компетенция предполагаемых пользо- 220 вателей. Как уже говорилось, лингвистическую компетенцию переводчиков не следует переоценивать, хотя, с другой стороны, люди редко берутся за перевод специальных текстов, не владея минимальной грамматической базой. Пред- ставляется, что для подавляющего большинства случаев оптимальным был бы такой объем грамматической информации, который можно было бы ожидать от учебного словаря по соответствующему ЯСЦ для студентов-нефилологов. Не- которые лексикографы полагают, что в отношении грамматической информа- ции все словари в конечном счете будут следовать примеру лучших учебных словарей (Sinclair 1987: 106; цит. по: Noël, Devos & Defrancq 1996: 597). В электронных словарях информация о словоизменении позволяет осуще- ствлять поиск любой текстовой формы, в связи с чем устраняется потребность в лемматизации словника. Это обстоятельство упрощает и ускоряет пользова- ние словарем (Убин 1992: 41, 108). Приведенные выше доводы в пользу более широкого представления грам- матической информации в словарях специальной лексики основывались на по- требностях потенциальных пользователей. Наряду с ними, однако, существуют прагматические факторы, сдерживающие включение в словари грамматической информации. Во-первых, информация о словоизменении требует достаточно много мес- та, особенно если она дается в фактическом, а не символьном виде. Во-вторых, подробное описание словоизменения требует от лексикографа довольно зна- чительной лингвистической компетенции и весьма существенных дополнитель- ных временнãх затрат. В-третьих, руководства по терминографии, сосредота- чиваясь обычно на содержании понятия, упускают из виду необходимость пре- доставления достаточного количества лингвистической информации о терми- нах. Например, в стандарте ISO 12616:2002 Translation-oriented terminography ("Терминография, ориентированная на перевод") грамматические параметры сводятся к указанию части речи, рода, числа и класса существительного. В бо- лее полном стандарте ISO 12620:1999 к этому добавлены категории одушев- ленности существительных и проприативности-нарицательности существи- 221 тельных и прилагательных. Понятно, что этих сведений далеко не всегда дос- таточно для правильного словоизменения в процессе перевода. Для коррекции отрицательного влияния перечисленных выше факторов можно предложить следующее. Во-первых, необходимо иметь четкое и реали- стичное представление о потребностях потенциальных пользователей в отно- шении информации о словоизменении для данной конкретной области и вы- бранных языков. Это позволит выявить характер и объем информации, которую целесообразно поместить в словарь. Во-вторых, составителю словаря специальной лексики не обязательно "изо- бретать велосипед". Во многих языках разработаны удобные таблицы словоиз- менения, к которым читателя можно при необходимости отослать при помощи символической записи. Например, в русском языке очень удачной считается система записи информации о словоизменении, разработанная А.А. Зализняком (ср. Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 45, 81; Берков 2004: 107–108). Многие большие двуязычные сло- вари содержат грамматический очерк и таблицы словоизменения, на которые также можно ссылаться, поскольку естественно предположить, что в распоря- жении пользователя словаря специальной лексики имеется большой общеязы- ковой двуязычный словарь (ср. Bergenholtz & Tarp 1995: 112). В-третьих, информация о словоизменении может быть существенно сжата за счет частичной и символической подачи. Во многих случаях по некоторым ключевым элементам парадигмы можно предсказать ее всю, поэтому в словаре достаточно привести эти ключевые элементы, а иногда и только их части (Лин- гвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 45; Берков 2004: 101, 104). Кроме того, обычно нет необходимости приводить информацию о регулярных случаях словоизменения – лучше сосредоточиться на описании только тех единиц, которые не подчиняются общему правилу или по иным при- чинам могут представлять трудности для пользователей (ср. Герд 1986: 52; Sanastotyön käsikirja 1989: 165; Opitz 1990: 1509). Здесь перед лексикографом встает вопрос о том, где проходит количественная граница между регулярным и нерегулярным. Однозначный ответ на этот вопрос дать невозможно, однако 222 В.П. Берков (2004: 111) на основании собственного обширного опыта предлага- ет считать границей нерегулярности наличие тридцати-пятидесяти исключений. Символическая запись вследствие своей компактности позволяет сущест- венно экономить место в словаре. Она отсылает пользователя к словоизмени- тельным таблицам и/или грамматическому очерку, в которых содержится фак- тическая информация о парадигмах (ср. Берков 2004: 101, 104). В.П. Берков (2004: 107) советует при подаче грамматической информации (в том числе в символической форме) соблюдать принцип ступенчатости. Например, хотя от- сылка типа 5ab к определенной парадигме в приложении в конечном счете ука- зывает и на род существительного, лучше представить ее в форме m5ab (m=masculinum genus, мужской род) на тот случай, если пользователя интере- сует только информация о роде существительного, но не о модели склонения. Грамматические показатели (род, число, одушевленность, вид и т. д.) важны не только для словоизменения, но и для правильного употребления слова в кон- тексте, а во многих случаях – также для правильного разграничения значений, поэтому их самостоятельная эксплицитная подача вполне оправданна. Во многих случаях возможна также контрастивная подача грамматической информации. Например, нет необходимости педантично маркировать в дву- язычном словаре все случаи singularia tantum во входном и выходном языке, поскольку обычно они совпадают в разных языках (Берков 2004: 105). Однако случаи расхождений маркировать нужно, например, англ. fish sg. tantum, русск. рыба, мн. ч. рыбы. Некоторые авторы считают, что контрастивная подача грам- матической информации – наиболее подходящий способ ее представления в двуязычных словарях (напр., Noël, Devos & Defrancq 1996: 600–601). Таким образом, многие проблемы, сдерживающие более широкое включе- ние в словарь информации о словоизменении и грамматических категориях, на практике вполне разрешимы. Многие типы грамматической информации зави- сят от конкретных языков, однако ниже мы перечислим основные типы и спосо- бы выражения информации о словоизменении и сопутствующей ей информа- ции о грамматических классах. 223 Парадигматическая информация, т. е. информация о парадигме словоизме- нения, может быть полной или частичной. В первом случае при единице слов- ника или переводном соответствии приводится вся парадигма или хотя бы все аффиксы этой парадигмы. Если парадигма предсказуема на основании ее клю- чевых элементов, возможна частичная подача, при которой приводятся только ключевые элементы или их части. Символическая, или отсылочная подача от- сылает пользователя к словоизменительным таблицам, которые, как правило, расположены в приложении к словарю или даже в другом словаре (Берков 2004: 104). Если единица словника или правой части имеет т. н. дефектную парадигму, то в словаре это может отображаться при помощи ограничительных помет. По- ложительные ограничительные пометы регистрируют ту часть парадигмы, ко- торой обладает данное слово, в то время как отсутствие иных форм указывает на их отсутствие. Отрицательные ограничительные пометы оговаривают ту часть парадигмы, которой слово лишено, например, 1 л. не употр. (т. е. 1-е ли- цо не употребляется), sg. tantum (слово употребляется только в единственном числе) и т. д. (Берков 2004: 104–105). Информация о чередованиях при словоизменении может либо отражаться в символической записи (как, например, в "Грамматическом словаре" А.А. Зализняка), либо описываться в грамматическом очерке (если чередова- ния регулярны). Если же чередования нерегулярны, необходимо приводить в соответствующей словарной статье все нерегулярные части парадигмы, а так- же подавать нерегулярные формы в качестве отдельных единиц словника (ср. Берков 2004: 109–111): Пример 15 (Русско-норвежский словарь = Берков 1987): расстел.. <расстелю, расстелет и т. д.> буд. от разостлать Среди грамматических категорий в словарях часто указываются следую- щие: часть речи, род существительного, число существительного, исчисляе- мость – неисчисляемость существительного, одушевленность – неодушевлен- 224 ность существительного, проприативность – нарицательность существительно- го, переходность глагола, вид глагола. Все грамматические пометы обычно даются сразу после возможной инфор- мации о произношении, на той же строке. Поскольку информация о словоизме- нении и грамматических категориях относится к отдельным словам, должна быть предусмотрена возможность приводить эту информацию непосредственно после каждого слова словосочетания. Грамматические пометы чаще всего по- даются светлым курсивом меньшего, по сравнению с единицей словника или правой части, кегля. В терминологических стандартах приняты несколько иные правила оформления грамматической информации: она дается прямым свет- лым шрифтом после запятой (ISO 10241:1992: 10). В целях экономии места по- сле грамматических помет-сокращений обычно не ставится точка. Информация о словоизменении и грамматических отличиях может содер- жаться также в таких многофункциональных полях, как "пояснение" или "приме- ры" (Toope 1996: 77–83; Берков 2004: 106). Например, в русском языке вещест- венные существительные, обозначающие большие пространства, покрытые определенным веществом, а также названия атмосферных процессов, длящих- ся долгое время, употребляются во множественном числе (снега, льды, пески, дожди), тогда как во многих других языках эти существительные – singularia tantum. Это различие может быть продемонстрировано при помощи примера, в котором даются обе формы, например, бесконечный дождь; бесконечные дож- ди (Берков 2004: 106). К проблеме выбора языка представления грамматической информации возможны различные подходы. С одной стороны, логично давать эту информа- цию на языке тех пользователей, для которых эта информация является новой. С другой стороны, принцип раздельного описания языков предполагает описа- ние каждой единицы при помощи средств того же языка. Существует и множе- ство других факторов – от лексикографических традиций до эстетических сооб- ражений – которые могут повлиять на решение лексикографа. Дополнительные сведения по вопросам представления в словарях инфор- мации о словоизменении можно найти, в частности, в следующих работах: 225 Cowie 1983; Mugdan 1989; Лингвистическая концепция терминологического бан- ка данных 1989: 45–46, 79–86; Лингвистический аспект стандартизации 1993: 38–46; Noël, Devos & Defrancq 1996; Bergenholtz & Tarp 1995: 111–116; Берков 1996: 109–128; Берков 2004: 100–116. Информация о значении В данном подразделе рассматриваются способы представления информа- ции, которую часто называют "семантической". Однако термины "семантика" и "семантизация" имеют очень широкое значение и могут толковаться неодно- значно (ср., напр., Влахов 1990: 76; Табанакова 1999: 61). В частности, имеются различные точки зрения на соотношение понятий "значение термина" и "содержание понятия, выражаемого термином": одни ис- следователи считают, что значение термина есть понятие, в то время как дру- гие полагают, что значение термина – более широкая категория (Герд 1980: 5; ср. Татаринов 1996: 163–164; Лингвистический энциклопедический словарь 2002: 261–262). В настоящее время в российском терминоведении принято разделять лексическое и терминологическое значения специальных единиц, причем эти значения могут совпадать или не совпадать (напр., Гринев 1993: 92–94, 176). Тем не менее лексическое значение термина на практике часто игнорируется (напр., Мандрикова 1995: 17–18), в связи с чем понятие "значение термина" может трактоваться неоднозначно. В западном терминоведении ка- кое-либо содержание всегда приписывается только понятию, а непредметные компоненты значения и лексическое значение специальной единицы, как пра- вило, игнорируются (ср., напр., ISO 12620:1999; ISO 704:2000). Иногда в понятие "средства семантизации" включаются системные связи термина (синонимы, антонимы, варианты, иноязычные эквиваленты), сочетае- мость, этимология, любые сведения о сфере использования и особенностях употребления (ср. Герд 1996: 301; Табанакова 1999: 53; Табанакова 2001: 16). 226 Для целей данной работы мы решили выделить три блока информации о значении специальных единиц: 1. Идентифицирующая информация о понятии, под которой понимается минимальный набор признаков, позволяющий отделить данное понятие от других. В случае имен собственных и номенов, у которых сильнее связь с объектом обозначения, чем с понятием, вместо информации о содержании понятия целесообразно сообщать информацию об объекте. 2. Дополнительная информация о понятии, не являющаяся существенной с точки зрения его идентификации, но важная с других точек зрения. 3. Другие аспекты значения специальных единиц – коннотации, ассоциа- ции, идеологический компонент значения, внутренняя форма и т. п. Системные связи, сочетаемость, прагматика и этимология рассматриваются в отдельных подразделах. Для наименования средств раскрытия значения специальной единицы в ли- тературе используется множество терминов – определение, дефиниция, пояс- нение, толкование, описание, семантизация и т. д. (напр., Комарова 1979: 23; Андрющенко & Морковкин 1988: 14; Комарова 1991; Табанакова 1999: 61–63), однако они употребляются весьма непоследовательно (ср. Табанакова 1999: 59–63; Шелов 2003: 36–37). В качестве обобщающего термина мы будем ис- пользовать выражение способы (или средства) раскрытия значения (термина, специальной единицы и т. д.). Идентифицирующая информация Задачей идентифицирующей информации является однозначное выделе- ние понятия, с которым соотносится специальная лексическая единица, или выделение объекта или группы однородных объектов (в случае имен собствен- ных и номенов). Это делается через раскрытие содержания понятия или через указание на отличительные признаки объектов. "Содержанием понятия" мы бу- 227 дем называть совокупность отличительных или существенных признаков, на основании которых выделяется понятие (ср. Гринев 1993: 88; Рузавин 2002: 30). Основным средством раскрытия содержания понятия является определе- ние, часто именуемое также дефиницией (напр., Табанакова 1999: 63; Шелов 2003: 197). Задачей определения является не подробное описание понятия, а лишь указание на минимальный набор признаков, позволяющих однозначно выделить данное понятие среди других (ср. Шелов 2003: 33). Типы определений, правила их составления и требования к ним описывают- ся в большом количестве работ по логике и терминоведению, поэтому нет не- обходимости рассматривать их здесь. Среди рекомендуемой литературы назо- вем, в частности, следующие источники: Haarala 1981; Picht & Draskau 1985; Волкова 1986; Горский 1987; Sanastotyön käsikirja 1989; Рекомендации 1990; Комарова 1991; Лингвистический аспект стандартизации терминологии 1993; Гринев 1993; Гринев 1995; Шелов 1998; Bowman, Michaud & Suonuuti 1998; Та- банакова 1999; Toimikunnista termitalkoisiin 1999; ISO 704:2000; Шелов 2003. Мы рассмотрим лишь те классификации определений, которые важны с точ- ки зрения выбора методов работы над ними. Начнем с разделения определе- ний специальных единиц на "филологические" и логические (напр., Толикина 1976: 50; Комарова 1991: 43–52). К "филологическим" относятся, в частности, синонимические, антонимические, деривационные, описательные и отсылоч- ные определения. Эти определения в известной степени раскрывают значение языковой единицы, однако по содержанию и по форме они не отвечают основ- ным требованиям, предъявляемым к определениям в логике. Филологические определения широко используются в общеязыковых словарях. Стоит, впрочем, особо подчеркнуть, что не все определения, встречающиеся в филологических словарях, являются "филологическими", поэтому сам термин "филологические определения" можно назвать не вполне удачным. В словарях специальной лексики при раскрытии значения специальных по- нятий должны использоваться не "филологические", а логические определения (ср. Табанакова 1999: 63). Согласно С.Д. Шелову (2003: 197), логическое опре- деление в узком смысле – это высказывание перформативного типа, автор ко- 228 торого рассматривает его как определение и которое не допускает нескольких качественно различных интерпретаций. Логическое определение в широком смысле охватывает также и высказывания, допускающие более одной интер- претации. Определения первого типа "жестко" очерчивают понятийное содер- жание определяемой единицы, не допуская промежуточных переходов, града- ции свойств, качеств и отношений. Определения второго типа используют вы- ражения, которые допускают различную интерпретацию, в результате чего де- финируемые термины приобретают "мягкую" понятийную семантику (Шелов 2003: 69). "Размягчать" семантику определений и, соответственно, дефинируе- мых терминов, может также употребление таких выражений, как "особый", "осо- бого рода", "специфический", "близкий", "аналогичный", "характерный" и т. п. (Шелов 2003: 71). "Семантически жесткие" определения используются в точных науках, а так- же в областях, которые не должны допускать различных интерпретаций (напр., промышленные стандарты, правила безопасности, юриспруденция). С другой стороны, во многих областях полиморфизм (т. е. "семантическая нежесткость") терминов – далеко не всегда только отрицательное явление. В науке полимор- физм позволяет сохранить преемственность учений и концептуальное единство даже при различной трактовке в пределах различных направлений, школ, под- ходов (Шелов 2003: 85–86; ср. Татаринов 1996: 165). Даже в юриспруденции т. н. ”неясные понятия” имеют свою функцию: ”Кажется, что такие термины, как 'добросовестность', 'добрые нравы', 'общественный порядок' и т. п. созданы специально для того, чтобы позволить судам использовать аргументацию, ха- рактер которой можно описать лишь в самом общем виде. Эти термины прида- ют закону гибкость за счет точности” (Mackaay 1979: 35; цит. по: Лёзов 1986: 36). Неопределенность понятий может быть полезна в законах, защищающих гражданские права, но она безусловно вредна в ограничивающих законах (Лё- зов 1986: 35, со ссылкой на: Charron 1980: 51). С предыдущим противопоставлением в определенной степени связано так- же различие между дескриптивными и прескриптивными дефинициями. Деск- риптивная дефиниция показывает, какое значение имеет тот или иной термин; 229 прескриптивная дефиниция указывает, какое значение термин должен иметь (Марчук 1992: 33; ср. гносеологический vs. прагматический подход к определе- нию содержания понятий – Горькова 1980: 9). Составлением прескриптивных дефиниций занимаются уполномоченные терминологические центры, результа- ты работы которых публикуются в виде нормативных словарей и стандартов на термины и определения. Составление прескриптивных дефиниций – достаточ- но сложный и трудоемкий процесс. Нередко время, затраченное на создание классификационной схемы, столь велико, что разработанная схема устаревает еще до окончания работы над ней (Горькова 1980: 9). Согласно рекомендациям, нормативные словари и терминологические стандарты, составляемые таким способом, не должны превышать 200–500 понятий (напр., ISO 10241:1992: 3; Sanastotyön käsikirja 1989: 132), а на практике они обычно содержат от несколь- ких десятков до двух-трех сотен понятий. Таких объемов, конечно, совершенно недостаточно для целей перевода (Koudachev 2002; Кудашев 2006: 71). Словарь, ориентированный на перевод, по своей сути обычно является де- скриптивным, поэтому и определения в нем могут быть дескриптивными (ср. Игнатьев 1976: 55). Это, однако, не исключает возможности усовершенствова- ния определений, заимствованных из литературы или составленных специали- стами-предметниками. Так, в ФРЛС определения, заимствованные из литера- туры, дорабатывались терминологами, специалистами-предметниками и редак- торами – дополнялись, сокращались и приводились в соответствие с логико- понятийными схемами. Такие методы работы позволили в обозримые сроки (3– 4 года) составить переводческий словарь объемом около пяти тысяч терминов, в котором каждое понятие определено, причем качество определений в целом выше, чем в литературе по специальности. Представляется, что дескриптивный подход в сочетании с доработкой определений позволяет добиться наилучшего соотношения объема словника и качества определений в переводческой тер- минографии (Кудашев 2006: 71). По наблюдениям С.Д. Шелова (1998: 163–164; 2002: 3–6), в словарях специ- альной лексики используются следующие виды определений: родовидовые, перечислительные, контекстуальные, операциональные и неспецифические. 230 При этом нормативные словари устойчиво предпочитают определения родови- дового, перечислительного и операционального типа при главенствующей роли родовидовых и практически не используют контекстуальные дефиниции. Для нормативных словарей характерна также бóльшая избирательность языковых средств выражения, вызванная необходимостью уменьшения полиморфизма терминологии. Некоторые исследователи выступают против засилья определений через род и видовое отличие, напоминая, что в логике насчитывается несколько де- сятков видов определений, и это богатство не используется должным образом (Плечкайтис 1973: 126–127). Если характер понятия или аспект его рассмотре- ния предполагает использование других типов определений, то не следует ис- кусственно пытаться превратить их в определение через род и вид. Из работ сторонников т. н. социокогнитивного подхода в терминоведении можно вынести представление, что для многих или даже большинства понятий невозможно составить классические логические определения (напр., Temmerman 2000: 10, 87). На самом деле авторы этих работ, по-видимому, имеют в виду, что информации, заключенной в традиционном определении, часто бывает недостаточно для понимания сути понятия, особенно если это определение читает неспециалист (ср. Temmerman 2000: 24, 30, 35, 83). Р. Теммерман оговаривает, что термин definition (определение) она понимает как "описание, с помощью которого можно понять категорию" (Temmerman 2000: 75) и часто говорит о "meaningful definition... which designates the concept being defined", т. е. об определении, которое позволяет достаточно полно описать понятие (напр., Temmerman 2000: 10). Таким образом, Р. Теммерман имеет в виду не определение как средство отграничения данного понятия от других, а описание, позволяющее глубже вникнуть в суть вопроса и раскрыть все аспекты понятия. К сожалению, анализ словарей показывает, что определения и другая ин- формация, необходимая для идентификации понятия, либо не включаются в переводческие словари специальной лексики вообще, либо включаются в ми- нимальном объеме. Многие авторы (напр., Picht & Draskau 1985: 123; Герд 231 1986: 56; Pearson 1998: 71–72; Rogers & Ahmad 1998: 197; Varantola 1998a: 181; Temmerman 2003: 132) высказываются за гораздо более широкое представле- ние подобной информации в переводческих словарях. Напомним, что по результатам нашего анкетирования определение заняло второе место среди наиболее полезных типов информации в словаре (см. вы- ше Таблицу 15). В девяти комментариях, касающихся наиболее значительных недостатков словарей, отмечалась проблема отсутствия или недостаточного качества определений. Интересно отметить, что средневзвешенная оценка по- лезности определений, данная финскими респондентами, оказалась сущест- венно выше, чем соответствующая оценка российских респондентов (4,62 vs. 4,00 балла). По нашему мнению, это связано с тем, что в Финляндии перевод- ческие словари чаще, чем в России, содержат определения, в связи с чем фин- ские пользователи имели больше шансов оценить преимущества подобной практики. Более опытные переводчики (со стажем работы 5 и более лет) ощу- щают меньшую потребность в определениях, чем их начинающие коллеги (4,32 vs. 4,63; ср. с аналогичными результатами в отношении толкований: Перевод научно-технической литературы 1986: 27). По-видимому, можно выделить две основные причины, по которым опреде- ления и другую информацию, позволяющую идентифицировать понятие, сле- довало бы шире включать в переводческие словари. Во-первых, переводчику обычно важно не только найти точный эквивалент нужного слова в своем языке, но и знать, действительно ли данная единица, приведенная в словаре, обозна- чает то же самое понятие, что и единица в тексте оригинала. Во-вторых, при переводе терминов переводчику необходима такая степень независимости в понимании понятия, которая позволила бы ему самому выбирать адекватные средства для его выражения на выходном языке в данном контексте. Поэтому в идеале переводческий словарь должен содержать не только переводные экви- валенты, но и определения (Герд 1986: 56–57; Mackintosh 1998: 133; Temmer- man 2003: 132; ср. Zgusta 1984: 148; Varantola 1998a: 181; ср. тж. с одним из комментариев к нашей анкете: "без определений трудно оценить, является ли эквивалент подходящим для данного контекста"). 232 Особенно большая потребность в определениях возникает в областях, где понятийный аппарат и терминология еще не устоялись. Это прежде всего каса- ется новых и активно развивающихся областей (ср. Перевод научно- технической литературы 1986: 27; Шайкевич & Убин 1988: 114; Харисанова 1988: 17). Размышления о целесообразности включения в переводческие словари оп- ределений можно подытожить известным и широко цитируемым высказывани- ем Р. Декарта: "Определяйте значения слов, и вы избавите мир от половины его заблуждений". Представляется, что эта сентенция верна не только в отно- шении сферы функционирования лексики, прежде всего специальной, но и в отношении сферы ее фиксации, т. е. словарей. Теперь рассмотрим особенно- сти определения и описания важнейших классов специальной лексики. У имен собственных связь с понятием ослаблена, поэтому их идентифи- кация осуществляется через указание на класс объектов, к которому принадле- жит обозначаемый объект, и перечисление отличительных признаков объекта, а также через наглядное представление. Характер отличительных признаков объекта зависит от его типа и от аспекта рассмотрения. Как отмечает Х. Пихт, в число важнейших характеристик входят, как правило, пространственные и временнãе признаки (Picht 2005: 20). Для большинства объектов, особенно ру- котворных (артефактов), важным признаком является также их назначение. Например, в ФРЛС при "определении" международных конвенций экологи- ческой направленности, как правило, указываются дата подписания соглашения (иногда также место и мероприятие, на котором было выработано или подписа- но соглашение) и его основная цель: Пример 16 (ФРЛС): aavikoitumissopimus [Ympäristönsuojelu] YK:n aavikoitumissopimus Rion ympäristökokouksen aloitteesta vuonna 1994 solmittu ja vuonna 1996 voimaan tullut sopi- mus, jonka perusajatuksena on edistää kuivien alueiden kestävää käyttöä ja ehkäistä ihmisen ai- heuttamaa aavikoitumista &» LL i Sopimuksen englanninkielinen nimi on UN Convention to Combat Desertification. &» LL Конвéнция по борьбé с опустãниванием& Страхов и др., 111 233 [Перевод финского "определения": "Подписанная в 1994 г. по инициативе Конференции по окружающей среде и развитию, проходившей в Рио-де-Жанейро, и вступившая в силу в 1994 г. конвенция, основной целью которой является содействие устойчивому развитию за- сушливых территорий и предупреждение антропогенного опустынивания"]. Таким образом, "определения" имен собственных могут включать в себя сведения, обычно относящиеся к энциклопедическим: даты, местоположение, габариты, формы и т. д. (ср. Герд 1986: 57). В другом контексте могли бы быть использованы другие способы идентификации вышеуказанного документа. На- пример, в делопроизводстве и архивном деле в качестве идентификаторов обычно выступают название организации и/или лица, выпустившего документ, номер документа и дата подписания. Для точного и однозначного идентифицирования единичных объектов могут также применяться данные специальных каталогов. Например, астрономиче- ские объекты, такие как Сириус или Галактика Андромеды, имеют в астрономии свои идентификационные номера, при которых указывается тип объекта и его точные координаты на небесной сфере. Возможна также невербальная иден- тификация единичного объекта – при помощи чертежа, рисунка, схемы, фото и т. п. (напр., Табанакова 1999: 65, 73). Для номенов не может быть составлена родовидовая или партитивная де- финиция, а только описание, в котором перечисляются отличительные призна- ки номена (ср. Канделаки 1973: 63; Березникова 1976: 88; Гринев 1993: 46; Та- таринов 1996: 254). В ФРЛС было принято такое решение в отношении толкования номенов, не имеющих латинского названия: в поле "определение" приводится указание на непосредственное вышестоящее понятие, после чего ставится ссылка "см. по- яснение". В пояснении же раскрываются характерные признаки номена: 234 Пример 17 (ФРЛС): pallosarakorpi (6.6) [Suotyypit] PsK lyh. puustoinen korpi (ks. selite)&» Laine & Vasander, 21 i Pallosarakorpi on niukahkoravinteinen ja minerotrofinen suo. Valtapuuna on kitukasvuinen kuusi, jonka lisäksi esiintyy tavallisesti myös mäntyä ja koivua. Kenttäkerroksessa pallosara on tyypillinen laji, myös rämevarpuja voi esiintyä. Pohjakerroksessa on yleensä runsaasti ruskorah- kasammalta. Melko yleinen Pohjois-Suomessa. &» Laine & Vasander, 21 елóво-осóкóвое болóто ĸ Лисс елóвое болóто с осóкой шаровâдной& Хейкурайнен, 20 Термин "еловое болото с осокой шаровидной" зафиксирован только в переводной литера- туре. ĸ Лисс В России болота обычно описываются от верхнего растительного яруса к нижнему. ĸ Лисс [Перевод финского "определения": "Тип елового болота (см. пояснение)"; перевод поясне- ния: "Мезотрофно-олиготрофное и минеротрофное болото. Главной лесной породой явля- ется угнетенная ель, обычно встречаются также сосна и береза. Для покрова типичны осо- ка шаровидная и кустарнички. В мхово-лишайниковом покрове обычно много сфагнума бу- рого. Довольно распространенный тип болота в Северной Финляндии"]. При решении вопроса о том, какие признаки номена следует выбрать для его описания, целесообразно исходить из прагматических соображений. В от- личие от определения общего понятия, в котором необходимо раскрыть сущ- ность понятия, в описании номена достаточно указать признаки, являющиеся важными только для какой-либо внешней системы, внешне значимые (Мельни- ков 1991: 74–75). Довольно часто за отправную точку при составлении перечня существенных характеристик принимаются потребности человеческого коллек- тива. Например, представителей животного мира подходе лучше всего описы- вать при антропоцентрическом подходе через такие категории, как ареал оби- тания, размеры, внешний вид, особенности поведения и отношение к человеку (Wierzbicka 1988: 165). Следует отметить, однако, что это предложение касает- ся общеязыковых словарей и повседневного дискурса, в то время как для спе- циальных областей важными могут оказаться совсем иные характеристики. Многие виды научных номенов проще всего идентифицируются при помощи латинских или греческих названий. Дополнительное описание при этом часто становится ненужным, поскольку его можно найти в номенклатурных справоч- никах. Научные названия принято давать курсивом сразу после номена и по- 235 мещать их в круглые скобки (ср. Берков 2004: 158). Следует иметь в виду, что согласно традициям, принятым в биологии, ряд элементов в латинских назва- ниях курсивом не выделяется: Пример 18 (ФРЛС): rämerahkasammal (Sphagnum angustifolium, S. fallax var. a., S. recurvum subsp. a., S. recurvum var. parvifolium) & Ulvinen et al., 264 [Nimikko- ja opaskasvit] сфáгнум узколâстный& Игнатов & Игнатова I, 66 Во многих случаях оказывается проще описать объект, обозначаемый но- меном, через demonstratio ad oculos, наглядную демонстрацию (например, по- казать различия однотипных деталей с помощью рисунка). Такая практика при- меняется во многих словарях, издаваемых на Западе (Суперанская 1976: 78– 79). В ряде областей (например, химии, генетике) суть номена может быть вы- ражена с помощью формул. Иногда для раскрытия значения номенов и демонстрации различий между ними удобным оказывается табличное представление, например такое, которое используется в семантическом анализе. Оно позволяет отразить множество признаков одновременно (Kudashev 2005: 179; ср. Комарова 1991: 90). Особенности раскрытия значения терминоидов связаны с необходимостью описания специального представления – чувственно-наглядного образа пред- метов и явлений, в котором еще не выделены существенные признаки и не рас- крыты внутренние связи предметов. Терминоиды имеют менее четкие систем- ные связи с другими специальными единицами той же области. Основной спо- соб раскрытия их значения – описание. Терминоиды не следует смешивать с амбисемичными терминами, т. е. терминами, имеющими несколько трактовок, но связанными с понятиями, а не представлениями. В дескриптивных словарях амбисемичные термины целесо- образно фиксировать с указанием различных точек зрения на их содержание. К нормализации подобных терминов следует подходить с крайней осторожно- стью, чтобы не нанести ущерб развитию данной области знаний (Гринев 1993: 236 49; ср. Харисанова 1998: 17). Терминов, имеющих разные трактовки, особенно много в общественно-политической сфере. В качестве примера приведем тер- мин "терроризм", при определении которого мировое сообщество столкнулось с серьезными трудностями. Составителю определений необходимо иметь в виду следующее обстоя- тельство: хотя ни наука, ни практика не могут обойтись без ясных критериев спецификации объектов, бессмысленно пытаться дать определение "раз и на- всегда" (ср. Краткое методическое пособие 1979: 18; Лёзов 1986: 34; Кияк 1988: 137). Понятия постоянно эволюционируют, и определения могут только зафик- сировать их состояние в определенный момент времени. Среди единиц, раскрытие значения которых имеет определенную специфи- ку, следует отметить также полностью мотивированные термины. Возможны два варианта полной мотивированности терминов: 1) понятийное содержание термина полностью "выводимо" из его терминологических составляющих и только из них; 2) понятийное содержание термина полностью "выводимо", но не только из его терминологических составляющих, но и других терминов, поня- тийная семантика которых участвует в "выводе" понятийного содержания моти- вированного термина (Шелов 2001: 7; подробнее см. Шелов 2003: 152–174). Пример первого случая: "степень неоднородности рентгеновского излучения" = "степень неоднородности излучения" + "рентгеновское излучение"; пример вто- рого случая: "глагольная основа" = "глагол" + "основа" + "словоформа" (приме- ры С.Д. Шелова). В принципе, явление полной мотивированности терминов делает дефини- цию ненужной (Шелов 2001: 7). Однако успешное и уверенное "выведение" зна- чения полностью мотивированного термина подразумевает соблюдение ряда условий: 1) умения правильно разбить термин на составляющие и при необхо- димости добавить "недостающие" элементы; 2) понимания значения состав- ляющих; 3) умения осуществить операцию "вывода" (как видно из приведенных выше примеров, здесь не всё всегда просто и очевидно); 4) уверенности в том, что термин является полностью мотивированным и его значение полностью "выводимо". 237 Простое отсутствие дефиниции может имплицитно указывать на полную мо- тивированность термина, однако оно не гарантирует соблюдение остальных условий, поскольку последние требуют определенных специальных знаний. Кстати, непосредственная определяемость термина через компоненты, входя- щие в его состав, имеет место далеко не всегда. В цепочке дефиниций, веду- щих от подтермина к термину, может оказаться новое имя, которое лексико- синтаксически не соотносится ни с определяемым, ни с определяющим выра- жением (Шелов 2002: 17). Необходимым условием полной выводимости значе- ния мотивированного термина из его составляющих является также то, что се- мантическая выводимость осуществляется строго по правилам общего языка (Шелов 2002: 20). В связи с перечисленными обстоятельствами нам представляется, что в словарях, особенно ориентированных на неспециалистов, полностью мотиви- рованные термины нет необходимости снабжать определением только в том случае, если определение полностью совпадает с термином (даже в термино- логических стандартах рекомендуется в этом случае на месте определения ставить прочерк – см. Лингвистический аспект стандартизации терминологии 1993: 18). В остальных же случаях понятия лучше все же определять, даже ес- ли бóльшая часть определения будет всего лишь повторением компонентов самого термина. Еще А.А. Реформатский указывал на трудности определения в терминоло- гических словарях исходных, базовых понятий терминосистем (например, по- жар в словаре пожарной терминологии – Реформатский 1986: 176; ср. Плечкай- тис 1973: 127). Это связано с тем, что родовыми для базовых понятий являются понятия более общей области или даже общеязыковые понятия. Кроме того, поскольку базовые понятия стоят на вершине иерархической системы данной области, у них нет соподчиненных понятий, в связи с чем невозможно указать их видовые отличия. Определения ряда наиболее общих понятий можно заим- ствовать из общеязыкового словаря, как это делалось, в частности, в ФРЛС: 238 Пример 19 (ФРЛС): yksilö (15.3) [Metsägenetiikka ja metsänjalostus] yksittäinen eläin tai kasvi itsenäisenä kokonaisuutena & CD-PS i Yksilöt muodostavat populaation. &» Paloheimo, 133 óсобь f (7.42) & Наквасина & Бедрицкая, 138 [Приблизительный перевод финского определения: "Отдельно взятый представитель жи- вотного или растительного мира", источник – Толковый словарь финского языка на CD- ROM]. Исходные понятия могут также "определяться" через описание их связей с другими исходными понятиями. В аксиоматических системах это определение осуществляется с помощью аксиом (Журавлев 1976: 118). При определении глаголов могут возникать определенные трудности, по- скольку теория терминологического определения глагольных понятий разрабо- тана слабо. В качестве "родового понятия" глаголов должны использоваться другие глаголы (ISO 10241:1992: 5–6), причем на практике "родовой" глагол часто имеет довольно широкую семантику (например, "делать", "производить", "осуществлять", "сооружать"). В качестве отличительных признаков обычно ис- пользуются т. н. функциональные отношения – указания на способ действия, результат, деятеля или инструмент (Sanastotyön käsikirja 1989: 53). Пример 20 (ФРЛС): saneerata þ Koski [Metsägenetiikka ja metsänjalostus] poistaa metsästä heikkolaatuiset ja sairaat puut ĸ Koski проводâть санитáрные рýбки (perf. провестâ) þ Сергеева à saneerata metsikkö – проводить санитарные рубки в насаждении [Перевод финского определения: "Удалять из леса малоценные и больные деревья"]. В языках для специальных целей существует класс единиц, которые могут быть "определены" только при помощи т. н. металингвистической дефиниции. Этот тип дефиниции используется для толкования выражений, а не понятий. Например, в словаре общего языка выражение hello! можно "определить" как "слово, используемое как приветствие или для выражения удивления при 239 встрече с кем/чем-либо" (Geeraerts 2003: 87–88; перевод мой – И.К.). В языках для специальных целей металингвистическая дефиниция требуется при опре- делении клише и штампов ("handle with care", "this end up", "вас понял", "пере- хожу на прием", военные команды и т. д.), а также для пояснения сверхфразо- вых единств и текстов (например, стандартных условий форс-мажора или отка- за от ответственности). Одним из способов "быстрой идентификации" понятий могут служить крат- кие пояснения, синонимические перифразы или прагматические пометы, кото- рые позволяют в первом приближении понять, о чем идет речь, и выбрать еди- ницу, соответствующую искомому значению. В английском языке в этом случае принято говорить о meaning (или sense) discrimination (напр., Kipfer 1984: 185; Burkhanov 1998: 216; Hartmann & James 1998: 92, 125) или disambiguation (напр., Hartmann & James 1998: 44; ISO 1087-2:2000: 5), а в русском языке использует- ся термин "семантизация" (напр., Дубичинский 1998: 35; Берков 2004: 19), при- чем под семантизацией может пониматься как сам процесс разграничения зна- чений, так и использующиеся для этого средства (Дубичинский 1998: 35, со ссылкой на В.В. Морковкина). Нам представляется, что во избежание путаницы лучше говорить о разграничении значений и средствах разграничения значе- ний. Средства разграничения значений, как правило, являются не основными, а вспомогательными средствами идентификации понятий. Их функция – не столько информационная, сколько навигационная. В зависимости от выбора базовой единицы словника (языковое выражение в целом или его отдельное значение) средства разграничения значений могут предшествовать единицам правой части или следовать за ними: Пример 21 (Краткий русско-английский терминологический словарь по ком- мерции 1990): чист||ый 1. (без примеси) pure; ~ое золото fine gold; 2. (нетто) net; ~вес net weight; ~ая выручка net proceeds 240 Пример 22 (Англо-русский коммерческий словарь-справочник 1992): net n нетто; сальдо(о прибыли, доходе и т. п.); сеть(дорог) В приведенных примерах пояснения в скобках являются средством разгра- ничения значений и помогают выбрать нужное соответствие. Обратим внима- ние на не вполне корректное употребление второй тильды в первом примере: поскольку тильда заменяет собой отдельное слово, она должна была стоять отдельно. Средства разграничения значений, как правило, набираются курси- вом и помещаются в круглые скобки (ср. Берков 2004: 134), однако С.В. Гринев отмечает другой способ подачи этого типа информации в терминологических продуктах – прямым шрифтом в угловых скобках (Гринев 1995: 64; ср. словарь Geoinformatiikan sanasto 2005). Теперь перейдем к рассмотрению форм подачи идентифицирующей ин- формации. Форма определений должна быть рассчитана на того, кому адресу- ется словарь. По свидетельству Б.И. Игнатьева (1976: 60), лишь очень неболь- шое число двуязычных терминологических словарей адресуется опытным спе- циалистам. При составлении определений для переводческих словарей специ- альной лексики рекомендуется ориентироваться на уровень знаний студентов начальных курсов, знакомых с основами своей специальности (Игнатьев 1975: 19; Игнатьев 1976: 59). В нормативных терминологических словарях, которые ориентированы в ос- новном на специалистов-предметников, в определениях ценится лаконичность и системность, не допускается использование "лишних" слов и присутствие до- полнительной информации о других (родовых, смежных) понятиях. У обычных пользователей (не являющихся специалистами-предметниками) эта особен- ность нормативных словарей часто вызывает раздражение. У них возникает ощущение, что для того, чтобы понять значение одного термина, нужно прочи- тать по ссылкам едва ли не весь словарь (Kalliokuusi 1997: 19; ср. Bergenholtz & Tarp 1995: 146; Varantola 2002: 42). Переводчики в своей основной массе также относятся к "обычным" пользователям, и им, конечно, было бы удобно найти 241 всю необходимую информацию о данном и смежных понятиях в одной–двух статьях. Для неспециалистов описательные конструкции чаще оказываются намного более информативными, чем точные термины (ср. Игнатьев 1976: 58, со ссыл- кой на ряд других авторов), поэтому использование в определениях перифраз или расшифровки терминов в скобках может избавить эту группу пользовате- лей от необходимости обращаться к другим словарным статьям. Составителю словаря следует стремиться к простоте и понятности изложения определений, но не в ущерб точности и правильности (ср. Pearson 1998: 88). Представляется также, что в словарях, предназначенных для переводчиков, возможен отход от ряда правил, принятых в нормативной терминографии. На- пример, нет необходимости жестко соблюдать границу между определением и пояснениями и доводить определения до совершенства с формальной точки зрения. Ср. "определения" из многоязычного "Словаря банковско-биржевой лексики": Пример 23 (Словарь банковско-биржевой лексики на шести языках 1992): Счет "лоро" – когда один банк открывает у себя счет на имя другого банка. Нумерованный счет – когда владелец счета известен лишь абсолютно ограниченному числу руководя- щих сотрудников банка. Вместо его имени фигурирует определенный номер. Целесообразно было бы также использовать опыт составления универсаль- ных энциклопедий, которые, как и словари специальной лексики, содержат тол- кования специальных понятий и при этом рассчитаны на массового читателя. Например, при описании сложных понятий в универсальных энциклопедиях применяется следующий прием: в начале статьи дается "рабочее" определе- ние, очерчивающее круг явления, а собственно научная дефиниция приводится в самом конце статьи, после развернутого пояснения (Мостовенко 1976: 124– 125). Благодаря этому приему читатель постепенно и "безболезненно" вводится в курс дела. 242 Определения, как правило, создаются на том языке, понятийную систему которого они отражают (Sanastotyön käsikirja 1989: 137), поскольку при переводе определений на другой язык межъязыковые несоответствия могут привести к смысловым искажениям. В неодноязычных словарях возможна контрастивная подача идентифици- рующей информации, когда вместо двух определений сополагаемых единиц дается описание их различий. Такой прием освобождает переводчика от необ- ходимости производить сравнение двух определений и позволяет ему сразу сделать вывод о степени эквивалентности разноязычных единиц и возможных приемах компенсации при переводе. Контрастивная подача информации по- зволяет также существенно сэкономить место в словаре. Тем не менее этот метод обладает и одним существенным недостатком: переводчик не имеет возможности проверить, совпадает ли словарное значение искомой единицы с тем, которое встретилось ему в контексте. На наш взгляд, контрастивная ин- формация была бы полезным дополнением к собственно определению, ср.: Пример 24 (ФРЛС): luonnonhoitoalue [Metsäluonnon monimuotoisuus] maanomistajan hakemuksesta perustettava alue, jolla luonnonsuojelu, metsänhoito ja -käyttö sekä muu alueen taloudellinen käyttö sovitetaan yhteen &» ESM, 14 »закáзник& ООПТ В Финляндии данная территория учреждается по заявлению землевладельца (частного или государ- ственного). В России невозможно учредить заказник по заявлению частного землевладельца. Все за- казники находятся в собственности государства. ĸ Одним из требований, традиционно предъявляемых к определениям, явля- ется т. н. "принцип взаимозаменяемости" (principle of substitution), в соответст- вии с которым форма определения должна быть такой, чтобы определение могло в тексте заменить термин (ISO 704:2000: 20; Sanastotyön käsikirja 1989: 56). Из этого правила следуют следующие выводы: - определение начинается со строчной буквы и после него не ставится точка; 243 - в начале определения термин не повторяется и не используются ввод- ные слова типа "под … подразумевается", "… называется" "… – это" и т. п.; - в языках, имеющих категорию артикля, он не используется в начале оп- ределения; - в определении всегда используется форма единственного числа, если только речь не идет о собирательном понятии; - определение должно быть однофразовым (ср. Sanastotyön käsikirja 1989: 56; ISO 10241:1992: 5–6, 11). Нужно сказать, что сам "принцип взаимозаменяемости" представляется требованием не столько содержательного, сколько эстетического характера и вряд ли может считаться обязательным требованием к определению. Например, в финском "Руководстве по терминологической работе" (Sanastotyön käsikirja 1989: 56) отмечается, что выполнение требования одно- фразовости определения не всегда возможно без нарушения более важного требования к определению – требования ясности, поэтому на практике принцип однофразовости в Финляндии не всегда соблюдается. При выборе формы определения следует в первую очередь ориентировать- ся на предпочтения конечных пользователей. Например, в ФРЛС определения вначале планировалось начинать с прописной буквы и заканчивать точкой. Од- нако вскоре финский редактор выступила с предложением, чтобы в словаре использовалась финская традиция, совпадающая с рекомендациями ИСО. Это предложение было поддержано российским редактором и остальной рабочей группой, поскольку словарь предполагалось в первую очередь распространять на территории Финляндии и, соответственно, имело смысл следовать лексико- графическим традициям, привычным для финских пользователей. Дополни- тельным аргументом в пользу подачи определений со строчной буквы и без точки является также то, что определение в этом случае легче визуально отде- лить от пояснений, которые оформляются как обычное предложение. В терминологических стандартах определения принято давать с новой стро- ки после грамматической информации. Шрифт обычный – не жирный и не кур- 244 сив (ISO 10241:1992: 11). В России определения в терминологических словарях и стандартах обычно начинаются с прописной буквы и заканчиваются точкой, т. е. оформляются как обычное предложение. При выяснении содержания объема специальных понятий особенно велика роль сотрудничества терминологов со специалистами-предметниками. Описа- ние содержания понятий входит в задачи специалиста-предметника, в то время как для формулирования логически и лингвистически правильных определений желательно объединение усилий специалиста-предметника и филолога- терминолога (Герд 1986: 55). Возможна ситуация, когда специалисты-предметники не сходятся во мнении относительно содержания специального понятия. В этом случае терминограф может решить включить в словарь определение, поддержанное большинством специалистов, или попытаться объединить разные точки зрения в одно общее определение (Bowker 2003a: 163). Достижение консенсуса между всеми при- влеченными специалистами совершенно необходимо в случае нормативного характера словарной работы. В ФРЛС, носящем в целом дескриптивный харак- тер, было принято решение обращаться за помощью только к одному, но авто- ритетному специалисту в каждой из подобластей. Это позволило существенно сэкономить временнãе и материальные ресурсы проекта. Работу над системами понятий и определений лучше всего начинать с опи- сания наиболее общих понятий, стоящих на вершине иерархии, а затем про- двигаться вниз уровень за уровнем (ISO 704:2000: 18). Это позволяет добиться систематичности и непротиворечивости определений. До начала работы над определениями необходимо произвести понятийный анализ предметной облас- ти и оформить его результаты в виде логико-понятийных схем. Необходимо также следить за тем, чтобы в словарь включались только те значения специ- альных единиц, которые релевантны для выбранной предметной области (ISO 704:2000: 19; Bowker 2003a: 163). Как говорилось выше, идентификационная информация может быть выра- жена не только вербальными, но и невербальными средствами – при помощи 245 чертежа, рисунка, схемы, фотографии и т. д. Приведем некоторые рекоменда- ции по включению графического материала в словари. Графический материал подходит для идентификации и в качестве средства дополнительного описания единичных понятий, номенов и предметных терми- нов (напр., Березникова 1976: 85; Никитина 1976: 169; Суперанская 1976: 78; Табанакова 1999: 72–76; Landau 2001: 143–144), но не подходит для описания абстрактных понятий (напр., Хаютин 1998: 69). В случае предметных терминов иллюстрация обычно лишь дополняет вербальные средства толкования (Щукин 1979: 232; Picht 1994: 234; Табанакова 1999: 76; ISO 704:2000: 23). Иллюстра- ция служит для раскрытия таких признаков, которые трудно или невозможно выразить вербально: формы, внешнего вида, структуры, строения, местополо- жения и т. д. (Табанакова 1999: 76). С другой стороны, ряд характеристик (вес, запах, тактильные ощущения и т. п.) при помощи иллюстраций передать трудно или вообще невозможно (Picht 1994: 252–253). Подробная классификация объ- ектов и невербальных способов представления информации о них приводится, в частности, в следующих работах: Galinski & Picht 1997; Picht 2005a. Иллюстрации могут отражать не только статику, но и динамику, причем ди- намический аспект может быть выражен при помощи целого ряда средств, на- пример, стрелок, подписей, нумерации. Серия рисунков может также представ- лять объект с разных сторон, в разных положениях и т. д. Нелингвистические средства представления освобождают восприятие от линейности, благодаря чему понимание во многих случаях происходит быстрее и отличается большей глубиной (Picht 1994: 251–252). В электронных словарях не следует забывать и о возможностях современных средств мультимедиа, включая анимацию и ви- део. Уровень абстракции графического материала может быть различным (Picht 1994: 251). Минимальный уровень абстракции наблюдается в фотографиях и реалистичных рисунках; максимальный – например, в схематических изображе- ниях. Чем ниже уровень абстракции, тем больше характеристик предмета или соответствующего ему понятия может быть отражено в изображении. Изобра- жения с минимальным уровнем абстракции подходят для представления еди- 246 ничных и частных понятий, поскольку в последних трудно вычленить отличи- тельные признаки. Для репрезентации же общих понятий лучше подходят изо- бражения с более высоким уровнем абстракции, т. к. они позволяют абстраги- роваться от деталей и несущественного и подчеркнуть отличительные признаки (ср. Щукин 1979: 232; Bergenholtz & Tarp 1995: 162). Иллюстрации с минималь- ным уровнем абстракции (например, фотографии) меньше подходят для рас- крытия значения общих понятий еще и потому, что они представляют лишь один из многих предметов, входящих в объем данного понятия, и существует опасность, что второстепенные признаки изображенного предмета могут быть механически перенесены пользователем и на других представителей данного класса (ср. Picht 1994: 251; ISO 704:2000: 23; Landau 2001: 144). Уровень метафоричности графических иллюстраций не должен быть из- лишне высоким. Например, в двух словарях по строительству (Milicevic 1996 и Milicevic 1998) названия представителей строительных профессий обозначены через характерные для этих профессий инструменты, часть из которых доволь- но трудно распознать (Koudachev 1999: 115). Графические иллюстрации удобны для объяснения различий между груп- пами однородных предметов и понятий – шайб, арок и т. д. (ср. Суперанская 1976: 78; Никитина 1976: 169; Landau 2001: 149). Иллюстрации также подходят для демонстрации отношений части и целого, например, машины и ее состав- ных частей (ISO 704:2000: 23). В переводческих словарях иллюстрации могут сопровождаться текстом на входном и выходном/выходных языках, что обеспе- чивает быстрый тематический доступ к терминам на исходном языке и их экви- валентам (Bergenholtz & Tarp 1995: 165). Во всех этих случаях приходится либо располагать статьи с однородными или смежными понятиями тематически, ли- бо выносить иллюстрации в приложение (ср. Денисов 1993: 183). В целом же практика размещения иллюстраций в словаре сильно варьиру- ется и зависит от задач словаря, технических возможностей и т. д. (ср. Bergenholtz & Tarp 1995: 166). В.П. Берков (1996: 185–186) предлагает не вво- дить рисунки в корпус словаря, поскольку это усложняет его набор, а давать их приложением в конце словаря. 247 В финском "Руководстве по терминологической работе" (Sanastotyön käsikirja 1989: 177) приводится пример табличного представления словарных статей и рисунков. В некоторых словарях (напр., Zelikman 1997) не всегда по- нятно, к какой статье относится рисунок. При рисунке и в соответствующей сло- варной статье должны быть взаимные отсылки. В исследованиях по психолингвистике отмечается, что иллюстрации спо- собствуют пониманию текста при недостаточном знакомстве с предметом, од- нако могут не оказывать дополнительного влияния на процесс понимания, если текст понятен сам по себе (Шабес 1992: 12, со ссылкой на ряд авторов). Это означает, что прежде всего следует приводить иллюстрации незнакомых или малознакомых для предполагаемых пользователей предметов (напр., Šarčević 1989: 219; Берков 1996: 183–184; ISO 704:2000: 23; Landau 2001: 144). Так, для арабской аудитории рисунок верблюда вряд ли будет необходим, в отличие от изображения христианской церкви (Al-Kasimi 1983: 158). При этом незнакомые предметы не должны описываться только при помощи рисунка – вербальная информация также необходима (Щукин 1979: 231; ср. ISO 10241:1992: 6). Еще одна возможная сфера применения иллюстраций – изображение предметов микромира, невидимых человеческому глазу (Bergenholtz & Tarp 1995: 162). Выбор типа иллюстраций и уровня их абстрактности зависит от уровня знаний пользователей. Например, "чтение" чертежей невозможно без специальной подготовки (ср. Picht 1994: 252). Графический рисунок должен содержать лишь те элементы, которые необ- ходимы для сообщения существенной информации и обеспечения точного по- нимания образа. Важные в смысловом отношении детали должны особо тща- тельно прорабатываться с целью привлечения к ним внимания. Акцентирова- ние возможно при помощи оттенения, утолщения контура, осветления, выделе- ния цветом. Главной для опознания объекта как образа является форма, в свя- зи с чем доминирующая роль при восприятии рисунка принадлежит контуру. Большáя плотность знаков на объекте приводит к резкому падению скорости восприятия информации. Желательно, чтобы иллюстрации были стилистически однородными. Экспериментально установлено, что цветные рисунки восприни- 248 маются лучше черно-белых (Щукин 1979: 233–235; Ремизова 1982: 17–19; ср. Денисов 1993: 183–184). Отметим также некоторые недостатки использования графического иллюст- ративного материала. Начнем с того, что иллюстрации занимают в словаре до- вольно много места. В онлайн-словаре они существенно увеличивают время загрузки и нагрузку на сервер, в бумажных словарях – приводят к существенно- му удорожанию книги. Создание пригодной для опубликования графики требует специальных навыков, а при использовании готовой графики возникает про- блема авторских прав. Некоторые исследователи вообще скептически относятся к иллюстративно- му материалу. Так, Р. Лаки приводит такой пример: издание Британской энцик- лопедии 1911 г. содержало примерно одну иллюстрацию на каждые четыре страницы. В той же энциклопедии, изданной в 1985 г., на каждую страницу при- ходилось по две иллюстрации, в большинстве своем цветные. При переводе такого издания в электронную форму оказывается, что бóльшую часть на циф- ровом носителе занимают именно иллюстрации, а не текст. Переведенная в электронную форму Британская энциклопедия без иллюстраций почти не теря- ет своей информативности, тогда как без текста она становится бесполезной (Lucky 1989; цит. по: Агеев 1997: 108). С этой точкой зрения можно согласиться, но лишь отчасти: все-таки во многих случаях "лучше один раз увидеть". Иллю- страции также придают словарю свойства зрительной наглядности, достовер- ности, конкретности, яркости и выразительности, разнообразят его (Ремизова 1982: 16; Schelbert 1988: 64; Bergenholtz & Tarp 1995: 159). Приведем также результаты опросов переводчиков специальной литерату- ры в отношении иллюстраций. В опросе А.Я. Шайкевича и И.И. Убина (1988) 42 респондента высказались за включение рисунков в словари, 12 были против. С увеличением стажа работы по переводу интерес к рисункам угасает (из 12 от- ветов "против" 9 были получены от переводчиков со стажем 15 и более лет). Интересно отметить, что лишь сравнительно небольшое число респондентов согласны платить за словарь больше в связи с наличием в нем рисунков (Пере- вод научно-технической литературы 1986: 29). К специальным иллюстрирован- 249 ным словарям проявили интерес 56 респондентов, 4 высказались против (Шай- кевич & Убин 1988: 117). В нашей анкете вопрос звучал несколько по-другому: "Полезны ли были бы в словарях по Вашей основной тематике рисунки?" Ответы распределились следующим образом: Полезны ли были бы в словарях по Ва- шей основной тематике рисунки? всего, % финнов, % русских, % да 56,72 68,89 31,82 нет 35,82 24,44 59,09 не знаю 5,97 4,44 9,09 нет ответа 1,49 2,22 0 Таблица 20. Результаты ответа на вопрос "Полезны ли были бы в словарях по Ва- шей основной тематике рисунки?" Как видим, российские и финские респонденты сильно разошлись в оценке полезности рисунков в словарях по своей основной тематике. Дополнительные комментарии респондентов могут, на наш взгляд, помочь объяснить этот факт. Один из российских респондентов написал в комментариях: "В некоторых слу- чаях не помешали бы иллюстрации, хотя это, конечно, роскошь". По-видимому, российские переводчики оценивают перспективу появления рисунков в слова- рях по своей тематике с чисто прагматических позиций, осознавая влияние это- го нововведения на сроки подготовки словаря и его конечную стоимость. Фин- ские респонденты, напротив, обращают внимание главным образом на ту поль- зу, которую может принести графический материла: "Рисунки, а в электронных словарях фотографии часто оказывают при переводе неоценимую услугу. Дос- таточно бывает показать рисунок специалисту-предметнику, и соответствие становится легче найти или хотя бы образовать" (перевод мой – И.К.). Послед- ний комментарий мы можем также подтвердить на основании личного опыта. При работе над ФРЛС эквиваленты названий машин и механизмов было в ряде 250 случаев намного легче найти, показав российскому специалисту рисунок из кни- ги или Интернета, чем на основании громоздкого вербального описания. Относительно предметных областей, в которых было бы целесообразно приводить рисунки, единодушие среди переводчиков достигалось далеко не всегда. Например, десять участников опроса (в основном российские респон- денты) посчитали включение рисунков в таких областях, как торговля и эконо- мика, излишним, тогда как пятеро (в основном финские респонденты) высказа- ли противоположное мнение. Некоторые ответы не соответствовали априор- ным ожиданиям: например, переводчик, специализирующийся на физике, от- клонил необходимость иллюстративного материала в словарях по своей облас- ти, в то время как переводчики, специализирующиеся на праве и управленче- ской сфере, посчитали такой материал желательным для своей тематики. Од- нако в целом на основании результатов опроса можно сделать вывод о том, что рисунки нужны прежде всего в технических областях. К сожалению, графиче- ский материал встречается в современных переводческих словарях довольно редко (Šarčević 1989: 218–219; Landau 2001: 147), т. е. его потенциал использу- ется далеко не в полную силу. Мы рассмотрели основные способы представления информации, позво- ляющей идентифицировать специальный объект, понятие или выражение. Пе- рейдем к рассмотрению способов представления дополнительной информации о значении специальных единиц. Дополнительная информация о понятии Как уже говорилось, определение содержит только минимальный набор признаков, необходимый для отделения данного понятия от других. Этой ин- формации часто оказывается недостаточно для понимания сути явления, осо- бенно если реципиентом является неспециалист (ср. Герд 1986: 54–57; Bergen- holtz & Tarp 1995: 21, 143–144; Temmerman 2000: 10, 24, 30, 83, 87). Еще Х. Ка- сарес (1958: 174–175) указывал на то, что научные номинальные определения 251 обычно не могут рассеять сомнения читателей. З.И. Комарова (1991: 90) отме- чает, что родовидовая дефиниция оказывается в толковых терминологических словарях настолько недостаточной, что сами авторы словарей, сознавая это, регулярно стремятся дополнить ее другими способами раскрытия понятия. Многие исследователи полагают, что для большей полноты раскрытия содер- жания понятия определение во многих случаях целесообразно дополнять пояс- нением (напр., Комарова 1976: 146; Герд 1986: 55; Kalliokuusi 1997: 29; Табана- кова 1999: 62–63; Temmerman 2003: 133). Рассмотрим критерии отбора признаков для отражения в пояснении. С од- ной стороны, в отличие от определений, имеющих строго системный характер, пояснения отличаются большей свободой содержания и формы (напр., Дуби- чинский 1998: 93). С другой стороны, эти сведения должны быть информатив- ными и лаконичными. Количество и состав информации в пояснении зависят прежде всего от типа понятия, уровня знаний пользователей и коммуникативной ситуации, на обслу- живание которой ориентирован словарь (ср. Temmerman 2000: 119, 223, 226, 233; Bergenholtz & Tarp 1995: 145–146). В пояснения включаются признаки по- нятия, не вошедшие в определение, но представляющие прагматическую цен- ность. Конечно, при оценке того, какие признаки имеют прагматическую цен- ность, неизбежна определенная степень субъективности. Это проявляется, на- пример, в том, что одни и те же предметы или явления описываются в однотип- ных словарях по-разному (ср. Берков 1976: 142–143; Stock 1992: 117–118). Тем более трудно оценить важность тех или иных признаков и оптимальную степень глубины их раскрытия при адресации информации иноязычной аудитории. Одним из методов повышения объективности при отборе признаков для до- полнительного описания является ситуационно-фреймовый подход. Фреймы представляют собой пакеты знаний, дающие описания типовых объектов и со- бытий. Фреймовые описания могут быть получены разными способами: дедук- тивным (например, с опорой на т. н. "универсальные категории" – место, время и т. д.), через психолингвистические эксперименты, через изучение ситуацион- ных моделей или способов их описания (см., напр., Хайруллин 1992; Шабес 252 1989; Pitkänen 2003). Например, с помощью логико-понятийного анализа и изу- чения способов раскрытия понятий в толковых словарях В.Д. Табанакова (1981: 6) установила 15 признаков, позволяющих раскрыть содержание любого геоло- гического термина восьми тематических групп. При этом выяснилось, что набор признаков является индивидуальным для каждой тематической группы. Некоторые специальные понятия носят прототипический характер, т. е. имеют понятийное ядро и периферию. По-видимому, во многих случаях инфор- мацию о прототипических признаках понятия было бы целесообразно включать в пояснение (ср. Stock 1992: 117–118). Например, после определения такого сложного и неоднозначного понятия, как "словарь", можно было бы упомянуть о том, что в англо-американской культуре наиболее типичным представителем класса словарей ("the dictionary") считаются прежде всего одноязычные толко- вые нормативные словари стандартного языка. Что касается языка пояснений, то он, скорее всего, должен совпадать с язы- ком определений и/или выбираться по тем же критериям. Подача пояснений на другом языке целесообразна, по-видимому, только в случае областей с боль- шим количеством культурно-специфической лексики, когда дополнительные пояснения требуются прежде всего носителям другой культуры. Сказанное вы- ше о контрастивном способе подачи идентификационной информации в равной мере относится и к пояснениям. Необходимо следить за тем, чтобы в поле "пояснение" включалась более или менее однородная информация. С. Райт (Wright 2001: 559) предостерегает от "сваливания всех сведений в одну кучу" под названием note или comments. Пояснений к каждому понятию может быть два и больше. Во-первых, разно- плановые пояснения имеет смысл разносить по разным полям. Во-вторых, если указывается источник пояснений, то для возможности включения пояснений из разных источников необходимо предусмотреть несколько отдельных полей. Для экономии места и во избежание повторов дополнительная информация может быть сосредоточена в статьях на базовые понятия, к которым из других статей делаются отсылки. Дополнительные сведения могут также размещаться в отдельном приложении (Bergenholtz & Tarp 1995: 145). 253 В нормативной терминологической работе пояснения принято четко отгра- ничивать от определений (ISO 704:2000: 22). В большинстве словарей это пра- вило желательно соблюдать. Отход от него возможен в словарях толково- энциклопедического типа, рассчитанных на широкий круг пользователей. В терминологических стандартах пояснения рекомендуется оформлять в виде самостоятельного абзаца, светлым шрифтом меньшего кегля, после по- меты NOTE и тире (ISO 10241:1992: 13). Финское "Руководство по терминологи- ческой работе" (Sanastotyön käsikirja 1989: 172–173) предлагает следующие правила оформления пояснений: они начинаются с прописной буквы и заканчи- ваются точкой, оформляются в виде самостоятельного абзаца и отделяются от определения одним из следующих способов: - отступом слева; - меньшим кеглем шрифта; - пустой строкой и пометой Huomautus (Пояснение) с тире. На наш взгляд, второй вариант не всегда четко отделяет определение от пояснения, а первый и третий варианты неэкономичны. В ФРЛС было принято решение использовать наряду с меньшим кеглем значок (дополнительной) ин- формации – i: Пример 25 (ФРЛС): puupolttoainejaloste (13.2) & Knuuttila, 84 [Bioenergian tuotanto] puubiomassasta valmistettu korkealaatuinen puupolttoaine, jossa puun alkuperäinen ra- kenne on muuttunut ĸ Hakkila iPuupolttoainejalosteet voivat olla kiinteitä tai nestemäisiä. ĸ Hakkila облагорóженное древéсное тóпливо& Бит & Беленький, 5 преобразóванное древéсное тóпливоL& РЭИВ, 224 [Перевод финского определения: "высококачественное топливо, изготовленное из древес- ной биомассы, в котором в структуре древесины произошли изменения"; перевод финского пояснения: "облагороженное древесное топливо может быть твердым или жидким"]. На этом мы завершаем рассмотрение способов представления дополни- тельной информации о содержании специального понятия и переходим к дру- гим аспектам значения специальных единиц. 254 Другие аспекты значения специальных единиц В большинстве случаев значение термина совпадает с содержанием поня- тия, обозначаемого им. Однако в ряде случаев невозможно не учитывать и дру- гих компонентов значения единиц специальной лексики – коннотативных, оце- ночных, идеологических, ассоциативных (ср. Игнатьев 1975: 14; Котелова 1976; Прохорова 1996: 17–26; Татаринов 1996: 163–167). А Рейцак пишет: Понятие как продукт логического мышления часто связано с чувственным образом. Следо- вательно, есть полное основание утверждать, что в таких случаях за словесным знаком за- крепляется не одна только концептуальная часть чувственно-логического образа отражае- мого предмета, т. е. понятие, а весь этот образ в целом (Рейцак 1973: 74). В данном подразделе мы рассмотрим эти дополнительные к предметному компоненты значения и способы их представления в словаре. Дополнительные компоненты значения термина могут быть связаны с не- терминологическими значениями языкового знака. Невозможно просто взять слово, снабдить его дефиницией и тем самым навеки изолировать его (Probert 1972: 53; цит. по: Лёзов 1986: 37). Например, если термин образуется от эмо- ционально окрашенных слов активного словарного запаса, то он может сохра- нять ту же эмоциональную окраску (Прохорова 1996: 17). Показательным слу- чаем является группа терминов социальной работы, обозначающих людей, ну- ждающихся в социальном и медицинском обслуживании и помощи. Речь идет о наименованиях типа "алкоголик", "наркоман", "умственно отсталый" и т. д. С одной стороны, никто не станет спорить, что "алкоголик" – это термин, но с дру- гой стороны – всем известно, какие коннотации присущи этому слову в обычном языке. Для нивелирования отрицательных коннотаций и нежелательных компонен- тов смысла в языке, в том числе и ЯСЦ, появляются эвфемизмы, "политкор- ректные" наименования. В принципе, и "корректный", и "некорректный" термин указывают на один и тот же объект и имеют одно и то же предметное значение, однако разница между ними заключается в негативной маркированности одного 255 и отсутствии такой маркированности у другого. Естественно, словарь должен каким-то образом фиксировать эту разницу в значении, а не просто приводить оба термина как полные синонимы. Положительные коннотации у терминов также возможны (напр., "благород- ный газ", "жемчужная ванна" – примеры В.Н. Прохоровой), однако потребность в их фиксации в словарях возникает редко. Некоторые термины и особенно профессиональные жаргонизмы могут иметь ярко выраженные стилистико-оценочные компоненты значения. Ср.: Пример 26 (Англо-русский словарь военного сленга = Судзиловский 1973): dog food груб фам мясные консервы (букв. "собачья еда" – И.К.) dog tent шутл фам небольшая палатка на одного [двоих] человек (букв. "собачья палатка", "конура" – И.К.) tin can фам пренебр танк; эсминец; глубинная бомба; подводная лодка (букв. "жес- тяная консервная банка" – И.К.) tit [сосок] вульг гашетка Передача стилистико-оценочных компонентов значения возможна не только при помощи помет, но и через стилистически равноценные переводные эквива- ленты и/или буквальный перевод. Ср.: Пример 27 (Англо-русский словарь военного сленга = Судзиловский 1973): dressing-down выговор, "разнос" toe holder небольшой плацдарм, "пятачок" 256 Пример 28 (Valtioneuvostosanasto 2004): fi iltakoulu <...> ru вечернее совещание правительства n ru «вечерняя школа» правительства f sananmukainen käännös Määritelmä совещание правительства, проводимое обычно в среду во внеслу- жебное время Selite: В отличие от других совещаний правительства, в вечернем сове- щании правительства участвуют также председатели парламент- ских фракций, представленных в правительстве. Huom: Название «вечерняя школа» появилось в 1930-х годах, когда пре- мьер-министр А. К. Каяндер стал приглашать к себе домой минист- ров вечером, накануне пленарного заседания правительства для предварительного обсуждения вопросов, выносимых на заседание. К сожалению, подобная подача не гарантирует, что пользователь сделает правильный вывод о стилистико-оценочном компоненте значения исходной единицы. Кроме того, подобрать стилистически равноценные эквиваленты не всегда возможно. Представляется, что пометы являются наиболее точным средством отображения стилистико-оценочных компонентов значения. Дополнительные компоненты значения могут также возникать из-за внутри- языковых связей слов. Слово может быть созвучно с каким-либо другим или быть связано с ним ассоциативно. В приведенном ниже примере термин "кана- лизованность" оказывается неудачным из-за созвучия с "канализацией": Пример 29 (ФРЛС): uomatiheys (20.4) & Päivänen 1990, 33 [Metsähydrologia ja -ojitus] uomien yhteenlasketun pituuden ja alueen alan suhde & EnDic густотá рýсловóй сéти& ГОСТ 19179-73 »густотá речнóй сéти& ГОСТ 19179-73 Термин "густота речной сети" обозначает густоту только речных русел. ĸ Рубцов канализóванность f L& Полетаев, 33 257 Общеязыковое значение термина может иметь также стилистическую мар- кированость, ограничивающую употребление слова в терминологическом зна- чении. Например, по мнению финских специалистов, термин ikimetsä ("коренной лес") является скорее поэтическим названием, чем выражением ЯСЦ (Kalliokuusi 1998: 15). Общественно-политической лексике часто бывает присущ оценочный ком- понент значения, имеющий идеологическую окраску (напр., Лейчик 1983: 84–86; Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 24; Тата- ринов 1996: 166–167; Маник 1997). Объективная фиксация этого компонента значения нередко затруднена из-за того, что составитель словаря может и сам смотреть на мир через призму той или иной идеологии, а кроме того, издатели, общество и/или власти могут потребовать приведения лексикографического описания в соответствие с господствующей точкой зрения (ср. Маник 1997). В переводческих словарях важно предупреждать неносителей языка об ас- социациях, коннотациях (прежде всего негативных) и иделогических компонен- тах значения, с которыми связывается та или иная единица специальной лекси- ки в иностранном языке (ср. Игнатьев 1976: 61; Татаринов 1996: 166). Для понимания сути термина важным является также отношение между со- держанием понятия и т. н. внутренней формой термина, т. е. показатель моти- вированности термина. Под мотивированностью термина принято понимать его семантическую прозрачность, свойство его формы давать представление о на- зываемом термином понятии (Гринев 1993: 173). По степени соответствия внутренней формы содержанию понятия единицы специальной лексики можно разделить на правильно ориентирующие, нейтральные и неправильно ориен- тирующие (Краткое методическое пособие 1979: 30; ср. Лейчик 2006: 39). Суще- ствуют и более детальные классификации (см., напр., Кияк 1989: 39–40). С точ- ки зрения терминографии важным является то, что нейтральные и особенно неправильно ориентирующие специальные единицы могут нуждаться в допол- нительных пояснениях относительно их действительного содержания. В ряде областей, например, в медицине, к термину может предъявляться требование эзотеричности, т. е. намеренной недоступности терминологии для 258 неспециалистов. Это делается с целью оградить пациентов от психологических травм и поставить барьер самолечению (Гринев 1993: 40). По-видимому, в ме- дицинском словаре было бы полезно указать, какие термины отвечают этому требованию. Итак, внутренняя форма специальной единицы, ее общеязыковые характе- ристики и внутриязыковые связи могут оказывать влияние на ее значение и от- ношение к ней носителей языка. Эти компоненты значения в ряде случаев ока- зываются достаточно существенными для того, чтобы найти отражение в сло- варе. В настоящее время подобная информация включается в словари нечас- то, поэтому указать стандартные способы ее фиксации в словарях довольно трудно. По всей видимости, основными средствами ее отражения могут быть пометы и пояснения. Данный тип информации отчасти пересекается со стили- стической и иными типами прагматической информации. Информация о системных связях В данном подразделе рассматриваются вопросы представления информа- ции о системных связях единиц левой и правой части – логических, синоними- ческих, антонимических и т. д. Эта информация, в частности, играет вспомога- тельную роль при раскрытии значения специальных единиц. Информация о понятийных отношениях В терминоведении традиционно выделяются три типа отношений между по- нятиями: родовидовые, партитивные (отношения "часть – целое") и неиерархи- ческие, или ассоциативные (англ. associative relation, pragmatic relation или thematic relation, финск. funktiosuhde – см. ISO 1087-1:2000: 5; ISO 704:2000: 6– 12; ISO 12620:1999: 27–28; Sanastotyön käsikirja 1989: 28; Nykänen & Kalliokuusi 1999: 178). 259 Примерами ассоциативных отношений являются отношения временнóго следования, причинности, отношения типа "деятель – действие", "материал – продукт", "инструмент – функция", "владелец – собственность" и т. д. Разнооб- разие ассоциативных понятийных отношений не ограничено каким-либо замк- нутым списком (Шелов 1995: 5; 1998: 155; ср. Никитина 1988: 73). Достаточно подробный список ассоциативных отношений приводится, в частности, в сле- дующих работах: Черкасова 1990; ISO 704:2000: 12; Nuopponen 2005. По мнению С.Е. Никитиной (1988: 72), информация о понятийных отношени- ях решает три задачи: 1) помогает читателю специальной литературы понять смысл неясного или неизвестного термина; 2) дает представление о структуре соответствующей предметной области; 3) учит читателя-специалиста активно пользоваться специальным языком. При соответствующей организации сведе- ний дополнительной выгодой от представления понятийных отношений являет- ся увеличение количества входов в словарь. Традиции включения или невключения информации о понятийных отноше- ниях в словари специальной лексики сильно варьируются от страны к стране. Например, в Финляндии включение логико-понятийных схем в терминологиче- ские словари фактически является нормой, в то время как в России это скорее исключение, причем в российских словарях обычно используются схемы, в ко- торых не отражаются типы отношений между понятиями (ср. описание модели- рования логико-понятийной схемы для словаря предметной области PR – Кар- пова & Щербакова 2005: 47–49; ср. Герд 1986: 30–35). Исследователи высказы- ваются за более широкое представление информации о понятийных отношени- ях в словарях, в том числе переводческих (напр., Герд 1986: 57–61; Уткина 1986; Gerzymisch-Arbogast 1989; Герд 1996; Табанакова 2001; Temmerman 2003). Рассмотрим способы представления информации о понятийных связях. По-видимому, наиболее практичным и наглядным способом представления системных связей являются логико-понятийные схемы. Этот способ удобен еще и потому, что позволяет отражать не только связи между двумя понятиями, но и целые понятийные поля. Как отмечает С.Д. Шелов (1995: 5), в семантической 260 структуре терминологии ее термины могут быть связаны понятийными отноше- ниями не только парами, но "тройками", "четверками" и т. д. Основные правила оформления логико-понятийных схем описаны в стан- дарте ИСО (ISO 704:2000: 6–14). Финским Центром терминологической работы (Sanastokeskus TSK) разработан также ряд дополнительных способов графиче- ского представления логико-понятийных схем. Они описываются в правилах пользования словарями, выпускаемыми этим центром, а также, например, в статье О. Нюкянена (Nykänen 1999). Полезным дополнением, облегчающим понимание пользователями логико-понятийных схем, является приводимая вверху каждой схемы расшифровка основных средств обозначения системных отношений (см. словарь Geoinformatiikan sanasto 2005). Помимо самих отношений, в системах понятий часто указывается также ос- нование, по которому производится деление понятий. В словарной статье для тех же целей может использоваться поле "аспект" (ср. ГОСТ 7.47-84: 15). Эта информация, безусловно, полезна для пользователей. В ряде случаев более удобным средством репрезентации системы понятий оказываются не логико-понятийные схемы, а таблицы, графики или диаграммы (ср. Игнатьев 1975: 13). В частности, для описания отношений между номенами хорошо подходит табличное представление (ср. Kudashev 2005: 179). Различные виды логико-понятийных схем и других наглядных способов представления отношений между понятиями приводятся, в частности, в рабо- тах Г. Фелбера (Felber 1984: 135–150), Г. Пихта и Дж. Драскау (Picht & Draskau 1985: 83–90) и С. Райт (Wright 1997). В работе Г. Пихта и Дж. Драскау (Picht & Draskau 1985: 64–65) перечисляются также требования, которым должны отве- чать логико-понятийные схемы. Схемы должны быть доступными для понима- ния, в том числе неспециалистов и полуспециалистов. Типы отношений и кри- терии классификации должны быть четкими и понятными. При составлении схем должны учитываться естественные ограничения объема восприятия, ха- рактерные для человеческого мозга. Наконец, схемы должны быть гибкими, чтобы их можно было легко изменять и дополнять по мере эволюционирования системы понятий. 261 Приведем пример логико-понятийной схемы из ФРЛС: Пример 30 (ФРЛС): В данной схеме "гребневидные" линии отображают отношения "часть- целое", а стрелки – функциональные отношения. Двойные линии свидетельст- вуют о множественности объектов (например, регулирующая сеть всегда со- держит несколько осушителей). Пунктир обозначает факультативность множе- ственности (например, в оградительной сети может быть один или несколько ловчих каналов). Термины, выделенные курсивом, не вошли в словарь. В принципе, системные связи могут быть отражены и в отдельных полях самих словарных статей, хотя это гораздо менее наглядный способ представ- ления. В информационно-поисковых тезаурусах используются поля "выше- стоящее понятие", "родовое понятие", "целое", "прочие вышестоящие понятия", "нижестоящее понятие", "видовое понятие", "часть", "прочие нижестоящие по- нятия" и "ассоциативное понятие" (ГОСТ 7.47-84: 14–15). В ряде случаев целе- сообразно было бы также отражать "горизонтальные" отношения, т. е. отноше- ния между соподчиненными понятиями. Как следует из результатов переводче- ского опроса (см. выше Таблицу 16), категории "родовое понятие" и "видовые 262 понятия" квалифицируются переводчиками как информация среднего уровня ценности. Общепринятых маркеров для вышеуказанных полей, по-видимому, не суще- ствует. Для обозначения полей "нижестоящее понятие" и "видовое понятие" А.С. Герд (1986: 60) предлагает пометы "н" и "в". В ФРЛС, в рабочей версии ко- торого имеются поля "родовое понятие", "видовые понятия" и "соподчиненные понятия", используются знаки ñ, ò иó. Употребление помет и знаков не стан- дартизовано. Например, в "Англо-русском словаре по лингвистике и семиотике" (2002) стрелка (ð) является остылкой к синонимам, стрелка (ó) – отсылкой к антонимам, а стрелка (ô) – отсылкой к родовому, видовым или соподчиненным понятиям, а в ряде случаев и к дериватам. Ассоциативные термины часто помещаются в словарях за ссылками см., см. также, знаком стрелки (ð) и т. д. В ФРЛС для этих целей используется фин- ская помета Vrt. ("сравни"). Стандарт ИСО рекомендует использование пометы cf. (ISO 10241:1992: 12). Дополнительным средством акцентирования внимания на системных связях можно считать применяемую во многих словарях практику визуального выде- ления терминов, описание которых можно найти в этом же словаре. Чаще всего для этих целей используется курсив, но могут применяться и другие средства – звездочка, знак "указующего перста" и т. д. Одной из проблем как графического, так и вербального представления сис- темных связей, особенно ассоциативных, является то, что ни перечисленные пометы, ни способы акцентирования, ни значок стрелки, используемый в логи- ко-понятийных схемах, не дают четкого представления о характере выражае- мых отношений (ср. Герд 1986: 62; Табанакова 1999: 49–50; 2001: 20). Этот во- прос еще ждет своего решения. 263 Информация об омонимии и полисемии В лексикологии омонимия и полисемия определяются следующим образом: омонимия – звуковое совпадение различных языковых единиц, значения кото- рых не связаны друг с другом; полисемия – наличие у единицы языка несколь- ких связанных между собой значений (см. Ахманова 1966/2004; Лингвистиче- ский энциклопедический словарь 2002). В терминоведении многие авторы также проводят различие между омони- мией и полисемией (см., напр., Даниленко 1977: 65–72; Haarala 1981: 39–42; Picht & Draskau 1985: 98–101, 105; Головин & Кобрин 1987: 48–53; Sanastotyön käsikirja 1989: 71–73; Гринев 1993: 99–106; 1995: 39). Вопрос о разделении омо- нимии и полисемии и применяемых для этого критериях имеет значение для терминографии из-за различий в подаче омонимов и многозначных единиц в словарях: омонимы помещают в разные словарные статьи, а многозначные единицы – в одну статью (см., напр., Борисова & Донской 1985; Убин 1992: 116– 117). Таким образом, полисемия рассматривается как объект микроструктуры (структуры словарной статьи), а омонимия – как объект макроструктуры (струк- туры корпуса – см. Гринев 1995: 39; Дубичинский 1998: 39). Явление омонимии в языках для специальных целей имеет определенные отличия по сравнению с языком для общих целей. Во-первых, терминология использует только одну разновидность омонимии, а именно ту, которая являет- ся результатом семантического развития слова. Разновидность омонимии, ко- торая образуется в результате схождения слов, исторически различных по про- исхождению, чужда природе термина. Во-вторых, омонимия по отношению к терминологии может быть охарактеризована только как межсистемное явление: либо это термины разных предметных областей (например, "деривация" в линг- вистике и военном деле), либо это термины лексико-семантического способа образования, ставшие омонимами по отношению к породившим их словам (на- пример, "гусеница", "нос", "голова") языка для общих целей (Даниленко 1977: 72; ср. Головин & Кобрин 1987: 51–52). 264 Добавим к этому, что омонимами могут становиться не только термины раз- ных предметных областей и терминосистем, но и термины разных научных школ и направлений, ср.: "…термин 'масса' в механике Ньютона означает со- всем иное, чем в релятивистской механике, – точно также, как термин 'сплавы' в химии до и после Дальтона" (Петров 1987: 172; ср. Лейчик 1991: 116, 119). Практически все без исключения авторы подчеркивают подвижность грани- цы между полисемией и омонимией (напр., Даниленко 1977: 70; Головин & Коб- рин 1987: 51; Фомина 2001: 76). О.С. Ахманова в своем "Словаре омонимов русского языка" отмечает, что во многих случаях омонимия находится в состоя- нии процесса, и стремится разраничить при помощи специальных обозначений "завершившиеся" и "незавершившиеся" процессы расхождения значений (см. Лингвистический энциклопедический словарь 2002: 345). Известны также по- пытки введения промежуточной ступени классификации между омонимами и многозначными единицами (см. Берков 1977: 59). Для разграничения омономии и полисемии необходим целый комплекс кри- териев – семантических, этимологических, сочетаемостных, формальных и т. д. (напр., Дубичинский 1998: 39; Фомина 2001: 79), при применении которых неиз- бежна значительная доля субъективизма (Берков 1977: 58; Picht & Draskau 1985: 99; Берков 2004: 128–129). В языках для специальных целей не все из перечисленных методов применимы, поскольку "актуализация … понятийных связей затушевывает предметную соотнесенность термина с объективной дей- ствительностью" (Головин & Кобрин 1987: 51). В терминоведении некоторые исследователи предлагают следующий кри- терий разведения омонимии и полисемии: термины, совпадающие по форме, но различающиеся по значению, считаются полисемичными, если они принад- лежат к одной терминосистеме (или ЯСЦ), и омонимичными, если они относят- ся к разным терминосистемам (ср. Борисова & Донской 1985; Гринев 1995: 39). Другой возможный подход к разграничению омонимии и полисемии в терми- новедении описан В.М. Лейчиком (1991) и основывается на анализе сем. При сохранении у различных лексико-семантических вариантов единицы общей 265 главной семы предлагается считать эти ЛСВ полисемичными, а при совпадении второстепенных сем и расщеплении главной – омонимичными. Результат применения двух описанных подходов может приводить к проти- воположным результатам. Например, явление т. н. категориальной многознач- ности, когда существительное обозначает и процесс, и результат (например, "деформация"), трактуется сторонниками первого подхода как полисемия, а В.М. Лейчиком – как омонимия. По нашему мнению, оба критерия достаточно сложны в применении, осо- бенно если исходить из того, что составителем словаря специальной лексики может быть нефилолог. Реализация первого из критериев затруднена также тем обстоятельством, что на практике не всегда бывает просто провести грани- цу между отдельными ЯСЦ и, соответственно, терминосистемами. Мы согласны с мнением Ю.Н. Марчука (1992: 53), который пишет, что в тер- минографии удобно рассматривать каждое из значений специальной единицы отдельно, без дифференциации по степени близости (ср. Гринев 1995: 39–40). Это соответствует также общему духу и традициям терминографической прак- тики и существенно упрощает структуру словарной статьи (напр., Picht & Draskau 1985: 134; Sager 1989: 167; Wright 2001: 578–579). Вопрос о разграничении омонимии и полисемии может быть важен при со- ставлении полиотраслевых словарей, а также при необходимости жесткой эко- номии словарного пространства. В остальных случаях мы рекомендуем выде- лять каждое значение в отдельную словарную статью и оформлять его как омоним. Ориентиром при выделении отдельных значений является набор признаков, зафиксированный в определении. При появлении у лексической единицы опре- деления, в котором набор признаков отличается от аналогичного набора в ра- нее приписанных ей определениях, можно говорить о выделении у нее нового значения (ср. Авербух 1988: 33). Таким образом, здесь применим тот же под- ход, что и при отделении собственных понятий области от привлеченных. Ти- пичные модели образования полисемичных/омонимичных пар с примерами из 266 немецко-русской автомобильной терминологии приводятся в работе В.А. Татаринова (1996: 179–181). Рассмотрим способы оформления омонимов. Согласно В.П. Беркову (2004: 131), в мировой лексикографии существует несколько способов подачи омони- мов. В России, как и в ряде других стран, омонимы отмечаются римской циф- рой, которая ставится после заглавной единицы. В некоторых странах римская цифра ставится перед леммой. Применяются также подстрочные и надстроч- ные индексы. Лексико-семантические варианты обычно предполагают использование оп- ределенных средств разграничения значений, например, кратких пояснений о значении каждой из единиц или пометы сферы употребления: Пример 31 (ФРЛС): haapatukki I (23.10) þ Kärkkäinen [Puutavaralajit ja laatuvaatimukset] puutavaralaji: haavasta tehty tukki &» SESMS осâновое бревнó & ФРЛС Сортимент. ĸ haapatukki II (23.5) & SESMS [Puutavaralajit ja laatuvaatimukset] puutavarakappale: haavasta tehty tukki ĸ Kärkkäinen осâновое бревнó & ФРЛС Единица лесоматериалов. ĸ Средства разграничения значений необходимы не только в корпусе слова- ря, но и в указателях. Это особенно важно в словарях, организованных по те- матическому принципу, т. к. в них лексико-семантические варианты могут рас- полагаться далеко друг от друга. Информация о синонимических отношениях В "Лингвистическом энциклопедическом словаре" (2002) синонимия опреде- ляется как "тип семантических отношений языковых единиц, заключающийся в 267 полном или частичном совпадении их значений". В "Словаре лингвистических терминов" О.С. Ахмановой (1966/2004) синонимия трактуется как "совпадение по основному значению (обычно при сохранении различий в оттенках и стили- стической характеристике)". В учебнике по лексикологии М.И. Фоминой (2001: 94) читаем: "К лексическим синонимам относятся близкие или тождественные по значению слова, по-разному называющие одно и то же понятие …, но отли- чающиеся друг от друга либо оттенками значения, либо стилистической окра- ской". В терминоведении наличие у единиц специальной лексики оттенков значе- ния и стилистических различий, как правило, игнорируется или отрицается (ср. Гринев 1993: 108), поэтому синонимами, как правило, считаются различающие- ся по форме наименования одного и того же языка, указывающие на одно и то же понятие (Picht & Draskau 1985: 101; ISO 704:2000: 25; ISO 1087-1:2000: 8). Наименования, указывающие на близкие, но не идентичные понятия, считаются "квазисинонимами" (Picht & Draskau 1985: 102–103; Гринев 1993: 108; ISO 704:2000: 25), хотя в одном из стандартов ИСО (ISO 12620:1999: 5) синонимы все же трактуются как единицы, указывающие на то же или близкое понятие, а квазисинонимы – как единицы, взаимозаменяемость которых ограничена опре- деленным набором контекстов. При этом подчеркивается, что граница между синонимами и квазисинонимами может проводиться весьма субъективно. Как в западном, так и в российском терминоведении наряду с синонимами выделяется категория вариантов, однако отношения между этими понятиями, а также классификации тех и других сильно разнятся от автора к автору. Так, для С.В. Гринева (1993: 109–111) варианты – это абсолютные синони- мы (синонимы с тождественным значением), полученные вариацией формы термина. Варианты подразделяются по признаку полноты на полные и краткие, а по признаку языкового уровня на графические, фонетические, морфологиче- ские, синтаксические и т. д. Соответственно, например, аббревиатуры рассмат- риваются С.В. Гриневым как варианты полной формы термина. В.А. Татаринов (1996: 189–195) проводит различие между вариантами и си- нонимами. Варианты подразделяются им по типу варьирования на формально- 268 структурные и ономасиологические. Формально-структурное варьирование (фонетическое, акцентное, морфологическое и графическое) не влечет за со- бой понятийно-семантических сдвигов в термине. Ономасиологическое варьи- рование (аффиксальное, композитное, синтаксическое и т. д.) указывает на степень проявления того или иного свойства денотата. Синонимами же, по В.А. Татаринову, являются в терминологии лексические единицы, употребляе- мые по отношению к одному понятию, но с целью выделения в нем новых ас- пектов исследования благодаря вновь избранному языковому средству. В стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 6–7) варианты определяются как "одна из альтернативных форм термина", а в качестве примера приводятся орфогра- фические варианты. В то же время полная и краткие формы рассматриваются как совершенно самостоятельные категории. Некоторые советские/российские авторы также не считают, например, аббревиатуры вариантами (см. Ханпира 1988: 17). При этом классификации кратких форм терминов в российских источ- никах и стандартах ИСО обычно не совпадают (см. Кудашев & Хаютин 2003: 104–105). Как нам представляется, раздельное рассмотрение вариативности и сино- нимии и составление подробных классификаций вариантов и синонимов имеет смысл только в словарях, ориентированных на терминоведческие исследова- ния. В переводческих словарях в этом нет необходимости. Полную форму от краткой, в принципе, легко отличить и без специальных помет, причем для про- цесса перевода неважно, как именно называется представленная в словаре сокращенная форма термина – акронимом, аббревиатурой или как-то иначе. По-видимому, не случайно в стандарте ИСО "Терминография, ориентированная на перевод" (ISO 12616:2002) категория "сокращенные формы термина" приво- дится без разбиения на подкатегории, в отличие от полного стандарта ISO 12620:1999. В "Лингвистической концепции терминологического банка данных машинного фонда русского языка" (1989: 56–57) синонимы и варианты также объединены в одно поле. С точки зрения пользователя синонимы представляют собой единицы, кото- рые "настолько близки по значению, что их правильное употребление в речи 269 требует точного знания различающих их семантических оттенков и стилистиче- ских свойств" (Ахманова 1966/2004: 407). Отметим, что если в ЯОЦ для пра- вильного употребления синонимов требуется лингвистическая компетенция, то в языках для специальных целей на первый план выходит предметная компе- тенция. С точки зрения перевода наличие синонимов оборачивается проблемой вы- бора переводного эквивалента из ряда близких по значению единиц, причем наибольшие трудности переводчик испытывает при переводе на неродной язык (Климзо 2003: 17–18). Абсолютно равнозначных по всем характеристикам еди- ниц фактически не бывает: всегда можно найти причину, по которой один из возможных эквивалентов будет больше подходить для данного контекста, чем другой. Различия между синонимичными единицами не сводятся только к от- тенкам значения или стилистической характеристике. На выбор эквивалента могут повлиять, например, его частотность, благозвучность, лингвистическая правильность. Важнейшей характеристикой является хронологическая: специ- альные единицы могут полностью совпадать по значению и многим другим по- казателям, однако относиться к разным временнãм пластам. Возможны также различия в сфере применения единиц, близких по значению. В качестве приме- ра приведем цепочку "научный – производственный – торговый номен". Разли- чия во всех этих характеристиках необходимо учитывать, когда мы говорим о синонимии с точки зрения перевода. Не вполне ясно, как следует называть обозначения, указывающие на одно и то же понятие, но относящиеся к разным языкам или семиотическим системам. Согласно приведенным выше определениям, отношения между ними не явля- ются синонимическими, но тогда необходимо ввести для них собственное на- звание. Неясным остается также статус неалфавитных символов, используе- мых в ЯСЦ (таких как §, %, €), равно как и статус транскрибированных и транс- литерированных вариантов, до сих пор присутствующих в некоторых термино- логических банках данных (ср. ISO 12620:1999: 7–8). На наш взгляд, для описания всех вышеперечисленных явлений необходи- мо ввести новое, более широкое понятие и термин – например, вариантные 270 способы выражения понятия. Под последними будут пониматься любые знаки, находящиеся в определенных отношениях вследствие того, что они являются различными способами представления одного и того же понятия. Вариантные способы выражения понятия можно далее подразделить на внутриязыковые, межъязыковые, межсемиотические и т. д. Внутри языка возможны также раз- биения по хронологическому, географическому, стилистическому и другим при- знакам. Внутриязыковые вариантные способы, как правило, подаются как единицы основного словника. Их удобно представлять в одной словарной статье, по- скольку информация, относящаяся к понятию, является общей для всех еди- ниц, выражающих это понятие. Межъязыковые и межсемиотические средства (например, средства искусственных языков, средства мультимедиа) целесооб- разно давать как элементы правой части, однако для них также может быть ор- ганизован отдельный вход. Например, в словаре химических элементов фор- мулы веществ, по всей видимости, вряд ли стоит давать как единицы словника, однако можно сделать отдельный указатель, с помощью которого название хи- мического вещества можно найти по его формуле. Подобные единицы могут также помещаться в приложение (Герд 1986: 44). Для переводчика, конечно, важно знать, к какой языковой системе относится то или иное вариантное средство выражения понятия и какова область его применения, так как это оказывает влияние на выбор переводного соответст- вия. Информация об этом может содержаться либо в самих словарных статьях, либо в описании информационных категорий, например, в предисловии. При описании вариантных способов выражения понятия естественным об- разом встает вопрос о том, какой из способов выражения считать основным, а какие – второстепенными. При наличии нормативных словарей или стандартов на термины и определения данной области этот вопрос решается, как правило, в пользу стандартизированной или рекомендуемой формы (Герд 1986: 46). Правда, в ряде случаев реальная языковая практика может отличаться от офи- циальных рекомендаций. В этом случае составитель словаря должен решить, что будет важнее для пользователей словаря – узус или нормативные требова- 271 ния. В.П. Берков (2004: 45) считает, что переводческий словарь должен прежде всего отражать реальную языковую практику. Если нормативных ориентиров нет, то терминологу приходится сопостав- лять целый ряд характеристик вариантных средств выражения понятия. Обыч- но в качестве основной следует выбирать специальную единицу, имеющую наиболее длительную и устойчивую традицию употребления, встречающуюся в авторитетных книгах и статьях данной области знания (Герд 1986: 46; ср. Бер- ков 2004: 45). На выбор могут влиять также такие характеристики специальной единицы, как краткость, частотность, своеязычность, системность, семантиче- ская прозрачность, лингвистическая правильность, благозвучность, дериваци- онные возможности, интернациональность (ср. Молодец 1980: 50; Марчук & Бо- рисова 1985: 44; Герд 1986: 46–47; Морозова & Чельцова 1990: 40–41; Гринев 1995: 89). Выбор основного варианта важен в переводческом словаре по двум причи- нам. Во-первых, пользователи словарей привыкли, что порядок следования единиц отражает их предпочтительность (Algeo 1989: 32). Во-вторых, пользова- тели обычно выбирают первый из перечисленных эквивалентов (Hartmann 1989a: 109). Для процесса перевода важно также отразить отношения между единицами, указывающими на близкие, но несовпадающие понятия, которые переводчик может либо случайно перепутать, либо сознательно использовать в переводе в качестве относительного переводного соответствия. В обоих случаях состави- тель словаря должен предупредить пользователей как об "опасной смысловой близости" двух понятий, так и о различиях между ними. Способы отражения отношений между близкими понятиями для единиц входного и выходного языка могут различаться. Единицы входного языка, соот- ветвующие близким, но разным понятиям, имеет смысл помещать в разные словарные статьи, но объединять перекрестными отсылками, такими как русск. ср., англ. cf., финск. Vrt. (ср. Молодец 1980: 60). Единицы выходного языка, со- ответствующие близким понятиям, могут попасть в одну статью, если один из них или они оба являются частичными соответствиями единицы входного язы- 272 ка. В этом случае необходимо пояснение, в чем заключается различие между ними: Пример 32 (ФРЛС): tähde & Kärkkäinen 2005, 334 [Bioenergian tuotanto] raaka-aineen hyödyntämättä jäänyt osuus raaka-ainetta talteen otettaessa tai työstettä- essä ĸ Hakkila Vrt. jäte. остáтки pl. þ Уткин »отхóды pl. & Будников & Сафронов, 98 Отходы включают в себя также использованную и потерявшую свои потребительские свой- ства готовую продукцию и должны быть надлежащим образом переработаны или ликвиди- рованы. &» ЭЭС Здесь встает вопрос о том, что следует считать "близкими" понятиями. Со- гласно финскому Центру терминологической работы (Sanastokeskus TSK), близкие понятия (lähikäsitteet) – это понятия, располагающиеся рядом в поня- тийной системе. Например, к близким понятиям относятся родовое понятие, видовые понятия, соподчиненные понятия и ближайшие неиерархические поня- тия (Nykänen & Kalliokuusi 1999: 177). Однако далеко не все из "близких по рас- положению" понятий могут вызывать трудности при переводе и, соответствен- но, не все из них имеет смысл отражать в статье и снабжать ссылками и пояс- нениями. Основным критерием здесь должно быть существование опасности смешения понятий при переводе, т. е. сугубо прагматические соображения. Кроме того, единицы, выражающие близкие понятия, должны быть взаимоза- меняемыми, т. е. предполагается, что каждая из них может при определенных условиях выступать в роли переводного эквивалента данной специальной еди- ницы входного языка. Взаимозаменяемость вообще рассматривается некото- рыми исследователями как один из основных признаков синонимических отно- шений (см. Головин & Кобрин 1987: 53). Во включении относительных соответствий в правую часть, как правило, нет необходимости, если существует точное переводное соответствие. В специ- альный словарь не должны также включаться переводные соответствия, не 273 имеющие отношения к данной предметной области. Избыток синонимичных переводных соответствий замедляет процесс выбора оптимального переводно- го соответствия и повышает вероятность ошибок (ср. Щерба 1955: 6; Патрик 1988: 13–14; Гринев 1995: 57–58; Берков 2004: 150–153). Согласно результатам нашего опроса (см. выше Таблицы 15–17), больше всего переводчиками ценится информация о рекомендуемых синонимах (на- пример, отсылки к более частотному или нормативному термину). Эта инфор- мация занимает четвертое место по востребованности (из двадцати двух). Шестую строчку занимают варианты (например, сокращенные формы и аре- альные разновидности). Нейтральные синонимы входят в категорию средней востребованности, нерекомендуемые синонимы отнесены респондентами к ма- лозначимой информации. Следует подчеркнуть, что эти результаты применимы главным образом к правой части, т. е. к переводным соответствиям. Понятно, что переводчики гораздо больше заинтересованы в синонимах, которые следу- ет использовать в качестве переводных соответствий, нежели в синонимах, ко- торые использовать не рекомендуется. Однако в словник переводческого сло- варя желательно включать как рекомендуемые, так и нерекомендуемые едини- цы. Если же предполагается высокая степень обратимости словаря, то нереко- мендуемые синонимы должны включаться и в правую часть словаря, или долж- на быть предусмотрена возможность добавлять их в словник при обращении словаря. Вариантные способы выражения понятий должны находить широкое отражение в словарях, претендующих на полноту, а также в регистрирующих словарях, систематизирующих лексику данной отрасли (Донской 1984: 17). При отборе в словарь вариантных способов выражения понятия необходи- мо проводить различие между языковыми и речевыми (текстуальными) форма- ми. В качестве последних обычно выступают более широкие по значению и бо- лее компактные по сравнению с исходными специальные единицы (чаще всего родовые понятия, например, "керамическая плитка для мозаичных полов" Þ "плитка" – см. Гринев 1993: 112). Обычно речевые формы в словарь включать не рекомендуется, хотя имеется и противоположное мнение (см. Герд 1986: 42– 43). 274 Близкие по значению единицы принято отделять друг от друга запятой, бо- лее далекие – точкой с запятой (напр., Ianucci & College 1967: 201; Берков 2004: 119). Это не совсем удобно из-за того, что при этом возникают трудности с раз- делением близких синонимов, если один из них или они оба имеют в своем со- ставе запятую (Koudachev 2001: 114). Вообще говоря, подача вариантов пере- вода через запятую или точку с запятой безо всяких комментариев считается большим недостатком переводческих словарей и критикуется во многих теоре- тических работах и рецензиях. Авторы одной из работ даже назвали подобную практику "смертным грехом переводной лексикографии" (Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2724). Таким образом, в переводческом словаре различия между вариантными способами перевода, в чем бы они ни заключались, всегда долж- ны поясняться (Гринев 1995: 58; Kalliokuusi & Seppälä 1999: 84; Temmerman 2003: 125, 132–133; ср. Pearson 1998: 71; Hermans 1995: 30; Табанакова 1999: 80). Это особенно важно для пользователей, переводящих на неродной язык (Varantola 1992: 124–125; Климзо 2003:17–18). В левой части словаря синонимы могут также приводиться в скобках. Близ- кие по форме вариантные средства выражения понятий могут компрессиро- ваться, например, second(ary) electron (Донской 1990: 34). Возможна подача ва- риантных способов выражения понятия за особым знаком (<>, O и др. – Герд 1986: 40–43). В ФРЛС было принято решение начинать вариантные формы выражения понятий с нового абзаца и выделять их полужирным шрифтом несколько мень- шего кегля, чем заголовки словарных статей. Аналогично оформляются и вто- ричные переводные соответствия: Пример 33 (ФРЛС): luontomatkailu (11.1) [Metsien monikäyttö] ekomatkailu L ekoturismi L metsien monikäytön osa: matkailu, jonka tavoitteena on luontoelämysten ja virkistyksen saaminen aiheuttamatta vahinkoa luonnolle tai sen toiminnalle &» SESMS экотурâзм (10.14) & ПППД экологâческий турâзм& УЛКР, 8 275 Подведем итоги данного подраздела: - в переводческой терминографии вместо терминов "синонимы", "дубле- ты" и "варианты" проще использовать термины "вариантные способы выражения понятия" и "способы выражения близких понятий"; - вариантные способы выражения понятий могут быть внутриязыковыми, межъязыковыми и межсемиотическими; - внутриязыковые вариантные способы выражения понятия удобно отра- жать в одной словарной статье; - межъязыковые и межсемиотические вариантные средства удобнее от- ражать в правой части, однако для них могут быть предусмотрены от- дельные входы; - отношения между близкими понятиями необходимо отражать в словаре в тех случаях, когда их обозначения взаимозаменяемы при переводе и/или существует опасность их смешения; - средства выражения близких понятий удобно помещать в разные сло- варные статьи и снабжать их взаимными отсылками; - вариантные способы выражения понятий выходного языка усложняют проблему выбора переводного соответствия, поэтому различия между ними должны разъясняться. Информация о переводческих соответствиях Информация о переводческих соответствиях является наиболее важным типом информации в переводческих словарях, ради которой, собственно, они и составляются. Мы не будем описывать способы перевода единиц специальной лексики, поскольку это отдельная тема, освещенная в большом количестве ра- бот. Вместо этого мы рассмотрим классификацию переводных соответствий, ориентированную на задачи переводческой терминографии, а также факторы, которые необходимо учитывать при подаче соответствий в переводческом сло- варе специальной лексики. 276 В нашей лиценциатской диссертации (Koudachev 1999: 76) мы на основе анализа различных источников составили следующую классификацию пере- водных соответствий (эквивалентов), ориентированную на задачи переводче- ской терминографии: - абсолютные и относительные соответствия, в зависимости от полноты отображения информации, содержащейся в единице оригинала; - естественные и искусственные соответствия, в зависимости от способа происхождения; - регулярные и окказиональные соответствия, в зависимости от регуляр- ности использования. Рассмотрим подробнее каждый из выделенных классов, а также целесооб- разность и способы их представления в переводческом словаре специальной лексики. Абсолютные эквиваленты – это единицы с максимальной степенью взаимо- заменяемости, в достаточной мере совпадающие по всем характеристикам, ре- левантным для данной ситуации перевода. Если такие соответствия являются регулярными, т. е. подходят для большинства ситуаций перевода, то они обыч- но не нуждаются ни в каких дополнительных пояснениях. Пример 34 (ФРЛС): abioottiset tekijät pl. (7.15; 17.3; 17.10; 17.11; 17.12) & BS [Metsäekologian perusteet] abioottiset ympäristötekijät pl. (harv.) & Vuorisalo, 12 elinympäristössä vaikuttavat fysikaaliset ja kemialliset tekijät &» BS абиотâческие фáкторы pl. (7.48; 7.49; 18.3b) & ЭЛХ II, 384 К относительным эквивалентам относятся условно взаимозаменяемые еди- ницы, не совпадающие по одной или нескольким характеристикам, имеющим значение для данной ситуации перевода. Употребление подобных единиц в переводе может потребовать коррекции несовпадающих характеристик. 277 Пример 35 (ФРЛС): aluetie (22.4) & TTK 2002, 451 [Puunkorjuu] useaa leimikkoa palveleva metsätie, joka liittyy sivuhaarana runkotiehen tai yleiseen tie- hen ĸ Kärkkäinen i Aluetie rakennetaan yleensä kestämään syyskelirikon aikaisia raskaita kuljetuksia. Ajoradan leveys on 4 m. &» TTK 2002, 451 »вéтка лесовóзной дорóги& ЛПЛХ 2000 В отличие от финского русский термин обозначает временный лесовозный путь. ĸ В двуязычной лексикографии иногда встречаются ситуации, когда объем одного понятия входного языка в точности покрывается в выходном языке сум- мой двух или более понятий. Например, финское слово puoliso в русском языке передается как "супруг/супруга"; sisarukset – как "братья/сестры" и т. д. В зави- симости от контекста переводчику может потребоваться либо перечисление всех понятий, либо только одного-двух. В ФРЛС была принята следующая форма подачи подобного типа межъязыковых отношений: Пример 36 (ФРЛС): paakkutaimi (16.12) & SESMS [Metsänhoito] kennotaimi & SESMS pottitaimi & SESMS ruukkutaimi & SESMS taimi, jossa juuret ovat paakun sisällä metsään istutettaessa ĸ Kolström i Paakkutaimet kasvatetaan taimitarhassa. Paakku muodostuu kasvatusvaiheessa erilaisissa kennostois- sa tai turvelevystä leikkattaessa. ĸ Kolström »сéянец с закрãтой корневóй систéмой& Соколов & Харитонов, 22 »сáженец с закрãтой корневóй систéмой& Соколов & Харитонов, 22 Финский термин может обозначать и сеянец, и саженец с закрытой корневой системой. ĸ Особый случай являют собой также соответствия с элементом и/или (на- пример, "очаг вредителей и/или болезней леса"). Поскольку в некоторых слово- сочетаниях грамматические формы не позволяют однозначно определить ме- сто конъюнкции/дизъюнкции, целесообразно разбивать подобные словосочета- ния на составные элементы и снабжать их пояснением: 278 Пример 37 (ФРЛС): tuhokeskus [Metsänsuojelu] alue, jolla elollisten tuhonaiheuttajien aiheuttama tuho esiintyy voimakkaimmillaan &» SESMS i Tuhonaiheuttajat, kuten hyönteiset tai sienet, voivat tuhokeskuksesta levitä laajemmalle alueelle. ĸ Annila »очáг вредâтелей и болéзней лéса& ЭЛХ II »очáг вредâтелей& Воронцов и др., 40 »очáг болéзней лéса & Воронцов и др., 40 В зависимости от контекста финскому термину может соответствовать любой из пере- численных терминов. ĸ В терминоведении внимание нередко уделяется лишь степени пересечения объемов понятий, которым соответствуют сопоставляемые единицы (см. ISO 12620:1999: 21). Однако на степень взаимозаменяемости единиц могут оказы- вать влияние и многие другие семантико-прагматические характеристики: сти- листическая, оценочная, хронологическая, региональная и т. д. Например, тер- мины могут полностью совпадать по содержанию выражаемого понятия, однако если термин входного языка свободно употребляется в современном языке, а термин выходного языка является устаревшим, то вряд ли можно говорить об абсолютной эквивалентности этих единиц. Таким образом, степень эквивалент- ности нужно рассматривать с учетом всех параметров, релевантных для дан- ной ситуации перевода. Достаточно важным для перевода специальных текстов является также различие между эквивалентностью на уровне отличительных признаков и на уровне второстепенных признаков. Хотя единицы, у которых набор отличитель- ных признаков понятий совпадает, в большинстве случаев выступают в роли абсолютных эквивалентов, в ряде контекстов могут актуализироваться разли- чия на уровне второстепенных признаков, которые превращают соответствие в относительное и предполагают компенсационные меры при переводе. Подоб- ные нюансы могут иметь большое значение в таких областях, как юридиспру- денция (см., напр., Šarčević 1988; Šarčević 1990). К сожалению, возможности для описания второстепенных признаков в словарях, как правило, ограничены, и при их отборе неизбежен субъективизм (ср. Берков 2004: 164). 279 Для обозначения относительности соответствия на уровне содержания по- нятий в терминографии традиционно применяются знаки <, > и » (см. Sanastotyön käsikirja 1989: 110, 168; ср. Felber 1984: 121). Знаки < и > означают, что соответствия связаны отношениями включения, знак » указывает на пере- сечение содержания понятий. Представляется, что с учетом многоуровневости и многокомпонентности понятия "эквивалентность", а также с учетом трудно- стей сопоставления понятий в разных языках и возможных различий во второ- степенных признаках целесообразно использовать только знак ». Во всяком случае, именно такое решение было принято при проектировании ФРЛС. В ка- честве знака частичного несовпадения значений в словарях иногда использует- ся также знак ± (Šarčević 1988: 969). Довольно часто словари специальной лексики ограничиваются лишь кон- статацией того, что эквивалентность между двумя единицами является относи- тельной (например, так делается во многих словарях, выпущенных Sanastokeskus TSK). Однако для принятия решения о том, можно ли использо- вать данное относительное соответствие в том или ином контексте и какие ком- пенсационные меры нужно при этом предпринять, переводчику необходимо знать не только о самом факте наличия расхождений, но и об их содержании. Например, в ФРЛС все относительные соответствия снабжаются пояснением о том, в чем состоит различие между финским и российским понятием: Пример 38 (ФРЛС): keräilytuotteet pl. [Metsien monikäyttö] rinnakkaistuotteet pl. metsän rinnakkaistuotteet pl. luonnonmarjat, sienet, koristejäkälä (palleroporonjäkälä) ja yrttikasvit &» SESMS »продýкты побóчного лесопóльзования pl. þ Курлович Помимо перечисленных в финском определении продуктов, в России к продуктам побочно- го лесопользования относятся также сено, лекарственные растения, техническое сырьё, мёд, мох, подстилка, орехи и опавшие листья. ĸ Переводчик может сделать вывод о различиях между единицами входного и выходного языка не только из пояснений, но также, например, сравнивая поме- ты, относящиеся к каждой из единиц: 280 Пример 39 (ФРЛС): markkinakelvoton puu & Hakkila 2004, 28 [Puutavaralajit ja laatuvaatimukset] puu, jolle heikon laadun tai korkeiden hankintakustannusten vuoksi ei ole kysyntää puutavaramarkkinoilla ĸ Hakkila неликвâдная древесâна& ЛХТС неликвâд (жарг.) þ Уткин juolukka (11.6) (Vaccinium uliginosum) & Hämet-Ahti et al. 1998, 211 [Metsien monikäyttö] [Nimikko- ja opaskasvit] голубâка (11.23) & БЭС чернâка болóтная (редк.) & Цвелев, 359 гонобóбель m (народн.) & БЭС дурнâка (народн.) & ЛЭ I пьянâца (народн.) & ЛЭ I В приведенных примерах прагматические пометы жарг. и народн. преду- преждают переводчика о более ограниченной сфере употребления соответст- вий по сравнению с финскими единицами. В неодноязычной терминологической работе часто выделяется такая кате- гория, как "ложные друзья" переводчика. Это единицы, близкие или совпадаю- щие по графической и/или звуковой форме, а иногда и по общеязыковой семан- тике, но обозначающие в разных языках разные понятия (ISO 12620:1999: 22; Нелюбин 2003: 102–103). "Ложные друзья" переводчика могут приводиться в конце списка эквивалентов после знака ¹, который обращает внимание пользо- вателя на нулевую эквивалентность данной единицы при схожести формы. Информация о ложном соответствии может быть также представлена в поясне- нии: Пример 40 (ФРЛС): ojitushanke (20.15) & Päivänen 1990, 202 [Metsähydrologia ja -ojitus] ojituksen suunnittelu ja toteutus ĸ Päivänen iOjitushanke voi koskea yhden tai usean maanomistajan maita. ĸ Päivänen осушéние (20.21) & Бабиков, 68 Термин "проект осушения", являющийся буквальным соответствием финского термина, в русском языке обозначает документ по осушению, а не процесс осушения. ĸ 281 täydennysojitus (20.8) & SESMS [Metsähydrologia ja -ojitus] kunnostusojitus, jossa liian harvaan ojitetulle alueelle kaivetaan lisää ojia ĸ Päivänen повтóрное осушéниеþ Сабо <…> Термин "дополнительное осушение", являющийся буквальным соответствием финского термина, в русском языке обозначает осушение дополнительных соседних участков. ĸ По признаку происхождения можно выделить естественные и искусственные соответствия. Первые являются реально использующимися в выходном языке единицами, а вторые создаются в процессе перевода – как правило, для выра- жения понятия, отсутствующего в выходном языке. Использование в тексте ис- кусственных соответствий может привести к ошибкам в интерпретации их зна- чений реципиентами, поэтому искусственные соответствия часто приходится снабжать пояснениями. В связи с этим переводчику важно знать, является ли предлагаемое словарем соответствие естественным или искусственным. До недавнего времени такая информация отсутствовала в переводческих слова- рях, однако сейчас все больше терминографов начинают осознавать ее значи- мость. Например, в последних словарях Sanastokeskus TSK искусственные со- ответствия (termiehdotukset) предваряются звездочкой (см., напр., Geoinformatiikan sanasto 2005). В одном из стандартов ИСО (ISO/TR 12618:1994: 5) прямо указывается на необходимость четкого выделения искусственных эк- вивалентов как в бумажных, так и в электронных терминологических продуктах. В ФРЛС для обозначения искусственных соответствий используется знак "пишушей ручки". Фамилия после знака ручки указывает на авторство соответ- ствия. Отсутствие фамилии указывает на то, что соответствие предлагается авторским коллективом словаря: Пример 41 (ФРЛС): jäätymisvaurio [Metsätuhot] <…> разрãв ткáней растéния, вãзванный морóзом ĸ Мозолевская kokoojaura (22.4) & Uusitalo, 51 [Puunkorjuu] ajoura tai sen osa, jota pitkin kuljettaessa kuormaa ei enää lisätä ĸ Kärkkäinen вóлок для порóжнего прогóна трелёвочного срéдства ĸ 282 Среди естественных соответствий важно также выделять т. н. алиенизмы (варваризмы, экзотизмы) – общепринятые единицы для перевода иностранных реалий (см. Берков 2004: 60–61). Диахронически алиенизмы являются искусст- венными соответствиями, поэтому они могут потребовать дополнительных комментариев, ср.: Пример 42 (Англо-русский политехнический словарь 1976): abassi абасси (белый египетский хлопок) Регулярными можно назвать соответствия, которые подходят в качестве эк- вивалента данной единицы входного языка в большинстве контекстов. Регу- лярными, как правило, являются соответствия с максимальной степенью бли- зости к единице входного языка – прежде всего по логико-предметному значе- нию, но также и по другим характеристикам. Возможны, правда, и случаи, когда существует определенная традиция перевода тех или иных единиц, хотя в вы- ходном языке существуют единицы, более близкие к единице входного языка, чем традиционно использующееся соответствие. Функция переводческих сло- варей заключается главным образом в сообщении переводчику регулярных со- ответствий. Окказиональные соответствия отличаются от регулярных тем, что они могут выступать в качестве эквивалента в ограниченном числе контекстов. Никакой традиционный словарь не в состоянии отразить значительное количество окка- зиональных соответствий; это возможно, по всей видимости, только при ис- пользовании параллельных корпусов с соответствующими механизмами анали- за текста. Окказиональные соответствия могут быть важны и интересны при переводе общеязыковых текстов, например, художественной литературы, одна- ко в ЯСЦ их востребованность существенно ниже. Составитель словаря должен учитывать разницу между регулярными и ок- казиональными соответствиями, в частности, при отборе эквивалентов из тек- стов переводов. Например, при переводе нередко используется прием генера- лизации, когда видовое понятие заменяется родовым. Составителю следует 283 соблюдать осторожность, чтобы не приписать случайно единицу, соответст- вующую родовому понятию, в качестве единственного эквивалента названия видового понятия. Регулярность соответствия можно проверить, попробовав подставить его в различные контексты. Понятийный анализ и статистические методы также могут помочь избежать включения в словарь окказиональных со- ответствий. Даже если окказиональные соответствия решено в определенном объеме включать в словарь, необходимо следить за тем, чтобы они не стави- лись прежде регулярных. Кроме того, необходимо указание на то, в каких кон- текстах данные соответствия могут употребляться. Количество переводческих задач бесконечно, а число решений, которые может предложить словарь, даже самый полный, – конечно. В этом состоит не- избежная ограниченность переводческого словаря. Однако в любом случае словарь должен предоставить в распоряжение переводчика один или несколько готовых эквивалентов, хотя бы и искусственных, которые могут быть непо- средственно использованы в переводе, а также обеспечить понимание едини- цы входного языка (Берков 2004: 141–142; ср. Щерба 1955: 6; Гак 1970: 76–77; Zgusta 1984: 147). Из этого следует, что составитель переводческого словаря не должен ос- тавлять безэквивалентную лексику без перевода или предлагать вместо готово- го соответствия "сырое" описание входной единицы на выходном языке (не следует путать с описательным переводом, который является распространен- ным способом передачи безэквивалентой лексики). Встречаются также случаи, и это особенно касается специальной лексики, когда в выходном языке сущест- вует точный эквивалент, однако лексикограф не берет на себя труд отыскать его, а перекладывает эту задачу на плечи пользователя, приводя лишь описа- ние. Такая практика, естественно, нежелательна (Берков 2004: 145–146). Межъязыковая эквивалентность – не всегда строго симметричное явление. Возможны случаи, когда единица одного языка является соответствием едини- цы другого языка, но не наоборот. Например, устаревший термин обычно может передаваться в другом языке современным термином, но современный термин не может переводиться устаревшим (подробнее о причинах ассиметрии экви- 284 валентности см., напр., Гак 1970). Для обозначения степени обратимости в стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 22–23) предусмотрена категория "направлен- ность" (directionality) – эквиваленты могут помечаться как "двунаправленные" и "однонаправленные". Стандарт ИСО (ISO 10241:1992: 12) рекомендует давать эквиваленты с но- вой строки и набирать их полужирным шрифтом. В многоязычных словарях со- кращенные обозначения языков эквивалентов должны следовать стандарту ISO 639:1988. На практике, однако, в словарях часто используются однобуквенные сокращения языков (см., напр., словари: Шварц 1986; Бернар & Колли 1994). Сокращения языков не рекомендуется смешивать с сокращениями названий стран, а также использовать в качестве символов языков государственную сим- волику (например, флаги). Дело в том, что ареал распространения языков да- леко не всегда совпадает с границами государств. При подаче эквивалентов следует четко различать собственно эквиваленты и пояснения к ним (см. Берков 1977: 126–128, 2004: 170–171; Zgusta 1984). При- ведем пример, когда такое разделение не проведено: Пример 43 (Koulutusalan sanasto 1998): puitelaki закон в противоположность подзаконным актам Корректной подачей была бы следующая: закон (в противоположность подзаконным актам), поскольку слова в скобках – это пояснение к собственно переводному соответствию "закон". Одна из возможных причин для приведения пояснений при переводных со- ответствиях – желание уточнить сферу применения последних. Другая причина связана с тем, что соответствие само по себе может звучать неестественно. Например, ряд слов в русском языке предполагают указание на объект дейст- вия. 285 Пример 44 (ФРЛС): hajalevitys [Metsänhoito] lannoitteiden, torjunta-aineiden tai torjuntaeliöiden levitys tasaisesti koko alueelle &» SESMS равномéрный разбрóс (удобрéний, пестицâдов или агéнтов биологâческой защâты) & Новосельцев, 62 kotitarvepoiminta I (11.6; 11.8) & TTK 2002, 287 [Metsien monikäyttö] kotitalouspoiminta I þ Salo marjojen, sienten ja yrttikasvien poiminta omaan kulutukseen ĸ Salo сбор (õгод, грибóв и т. д.) для сóбственных нужд& ЛК 1997 Пример 45 (Финско-русский словарь по социальному обеспечению = Kudashev 2000): hoitolisä надбавка на уход (за кем-либо) Особенно часто смешение переводной и поясняющей частей в словаре происходит при указании объекта действия, обозначаемого глаголом или отгла- гольным существительным (Берков 1977: 127). Для отделения эквивалента от пояснения рекомендуется подставить его в несколько различных контекстов, особенно содержащих указание на объект действия. Пояснения должны визуально отделяться от эквивалентов. Обычно их на- бирают курсивом и заключают в круглые скобки. Пояснения могут также пред- шествовать эквиваленту или даже располагаться внутри его. Это создает зна- чительные трудности при проектировании лексикографических процессоров, т. к. пояснения нарушают порядок сортировки, усложняют автоматическую ге- нерацию обратных индексов и т. д. Несколько слов необходимо сказать о порядке следования множественных переводных соответствий. По всей видимости, в любом переводческом словаре абсолютные эквиваленты целесообразно ставить перед относительными, а ре- гулярные – перед окказиональными. Естественные эквиваленты, как правило, предпочтительнее искусственных, однако бывают случаи, когда искусственное соответствие выражает иноязычное понятие точнее, чем естественное, или 286 оказывается предпочтительнее последнего по сумме характеристик. Иногда также бывает важно дать искусственное соответствие для культурно- специфической единицы с целью ее четкого отделения от реалии другой стра- ны: Пример 46 (ФРЛС): metsälaki (10.7) [Metsälainsäädäntö] [Ympäristönsuojelu] kaikkia metsänomistajia koskeva yleislaki, jonka tavoitteena on edistää talousmetsien taloudel- lisesti, ekologisesti ja sosiaalisesti kestävää hoitoa ja käyttöä siten, että metsät antavat kestävästi hyvän tuoton samalla, kun niiden biologinen monimuotoisuus säilytetään &» MetsäL Закóн о лесáх ĸ В Финляндии. ĸ »Леснóй кóдекс (10.16) & ЛК 2006 В России. ĸ metsärikkomus & MetsäL [Metsälainsäädäntö] maanomistajan tai hänen valtuuttamansa henkilön tai organisaation vähäinen oikeuden- vastainen teko, joka kohdistuu metsään ĸ Kärkkäinen i Metsärikkomuksista on säädetty rikoslaissa. ĸ Kärkkäinen Vrt. metsärikos. правонарушéние в леснóй сфéре ĸ »правонарушéние в леснóм фóндеþ Филипчук Лесной фонд – специфическое российское понятие, которое определяется как природно- хозяйственный объект федеральной собственности, лесных отношений, управления, ис- пользования и воспроизводства лесов, представляющий совокупность лесов, лесных и не- лесных земель в границах, установленных в соответствии с лесным и земельным законо- дательством. ĸ Филипчук На порядок следования соответствий, входящих в одну категорию (напри- мер, относительных), может влиять целый ряд факторов, приоритетность кото- рых определяется составителями в зависимости от целей словаря. Например, в словарях нормативной направленности признак языковой и/или организацион- ной нормативности важнее признака частотности, а в дескриптивных, как пра- вило, наоборот. При прочих равных условиях на порядок следования эквива- лентов могут влиять те же факторы, которые упоминались выше в связи с по- рядком следования вариантных средств выражения понятия. 287 Таким образом, для целей переводческой терминографии целесообразно выделять как минимум абсолютные и относительные, естественные и искусст- венные, а также регулярные и окказиональные соответствия. Для определен- ных целей может потребоваться также выделение "ложных друзей" переводчи- ка, алиенизмов и двунаправленных-однонаправленных соответствий. Информация об антонимических отношениях По результатам нашего опроса, информация об антонимах заняла по вос- требованности предпоследнее место. Тем не менее эту информацию иногда можно встретить в переводческих словарях специальной лексики (Герд 1986: 61; Убин 1992: 112; Герд 1996: 305). Польза от этой информации двоякая: во- первых, антонимы позволяют лучше понять место данной единицы в понятий- ной системе, а во-вторых, они могут быть востребованы в том случае, если пе- реводчик по каким-то причинам решит прибегнуть к антонимическому переводу (см. Нелюбин 2003: 21). В связи с этим представляется целесообразным кратко рассмотреть типы антонимов и способы их представления в переводческих словарях специальной лексики. Антонимия распространена в языках для специальных целей не меньше, а возможно, даже больше, чем в языках для общих целей (Котелова 1970: 122; Даниленко 1977: 79; Татаринов 1996: 195). В общей лексикологии содержание понятия "антоним" в последнее время существенно расширилось (Фомина 2001: 140–141). В "Лингвистическом энциклопедическом словаре" (2002: 36) выделяются три класса антонимов: 1. Антонимы, выражающие качественную противоположность и обнаружи- вающие градуальные (ступенчатые) оппозиции, например, "легкий – не- трудный – средней трудности – нелегкий – трудный". Антонимами счи- таются только крайние члены ряда. 2. Антонимы, выражающие дополнительность (комплементарность). Шка- ла противопоставления представлена двумя противоположными члена- 288 ми, дополняющими друг друга до целого. Например: "зрячий" – "слепой", "влажный" – "сухой", "соблюдать" – "нарушать". 3. Антонимы, выражающие противоположную направленность действий, признаков и свойств. Эта противоположность в языке основана на логи- чески противоположных понятиях: "разбирать" – "собирать", "зажигать" – "гасить", "народный" – "антинародный". В.А. Татаринов (1996: 196–197) использует несколько другую классифика- цию антонимов (контрадикторные, контрарные, комплементарные, конверсив- ные). В целом, как отмечается в стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 43), разбие- ние антонимов на подклассы для практической терминографии обычно не важ- но. Поскольку термин "антоним" является интернационализмом, для обозначе- ния антонимов во многих языках используются схожие пометы – ант., ant. Воз- можно также использование пометы ср. (англ. cf., финск. Vrt.), хотя это и менее рекомендуемый вариант по причине многозначности и многофункциональности этой пометы. Сведения об антонимии пользователь может также извлечь из логико-понятийных схем. Мы рассмотрели основные типы отношений, которые могут иметь значение для перевода текстов на ЯСЦ, – понятийные, омонимичесике, полисемические, вариантно-синонимические, эквивалентные и антонимические. Разумеется, мо- гут быть выделены и другие типы отношений, например, для целей информа- ционного поиска (см. ГОСТ 7.47-84; ISO 12620:1999). Тем не менее эти типы отношений не имеют особого значения для процесса перевода и переводческих словарей специальной лексики. Информация о сочетаемости Сочетаемость – это свойство языковых единиц сочетаться при образовании единиц более высокого уровня (Лингвистический энциклопедический словарь 289 2002). В данном подразделе рассматриваются различные типы сочетаемости и способы их отражения в переводческих словарях специальной лексики. Семантическая, или логическая сочетаемость предполагает, что компонен- ты сочетания не имеют противоречащих сем. Например, неодушевленные су- ществительные не сочетаются с глаголами или прилагательными, выражаю- щими действие или признак, характерные только для живых существ. В против- ном случае нарушается норма или переосмысливается как минимум один из компонентов (ср. Лингвистический энциклопедический словарь 2002: 483). Се- мантическая сочетаемость, будучи основанной на внеязыковой действительно- сти, является, как правило, универсальной и не нуждается в отражении в пере- водческом словаре. Другим типом сочетаемости является лексическая сочетаемость, которая проявляется в избирательности лексем. Например, можно сказать "богатая си- нонимия", но не "большая синонимия" (пример из: Никитина 1988: 86). Этот тип сочетаемости слабо предсказуем для неносителей языка (в случае с ЯСЦ – также для носителей языка, не владеющих данным ЯСЦ), в связи с чем он яв- ляется постоянным источником ошибок (напр., Розина 1988: 261–262) и должен раскрываться в переводческих словарях как можно шире. Лексическая сочетаемость может быть жесткоустойчивой, т. е. единица мо- жет сочетаться с очень ограниченным числом других единиц. Этот тип соче- таемости часто выводим из толкования. Например, "голеностопным" бывает преимущественно сустав, "водоплавающий" прочно ассоциируется с "птицей" и т. д. (см. Котелова 1978: 82–84). Однако чаще лексическая сочетаемость бы- вает менее жесткой, и тогда едва ли не единственным способом ее выявления становятся средства лингвостатистики и корпусной лингвистики. Лексическая сочетаемость имеет особое значение при описании глаголов, прилагательных и наречий (Герд 1997а: 193). Она, как правило, описывается в словаре перечислением лексем, с которыми может сочетаться данная единица, или их обобщающих представителей (общих слов, называющих класс – см. Ро- зина 1988: 261–265; Никонова 1986: 172). Способы описания различных типов 290 лексической сочетаемости в академических словарях русского языка подробно рассмотрены, в частности, в работе Н.З. Котеловой (1978). Наконец, синтаксическая сочетаемость – это информация о том, с какими грамматическими формами других слов и с какими служебными словами соче- тается данное слово или словосочетание. Сюда относятся, в частности, сведе- ния об управлении и валентности данной единицы. Этот тип информации ис- следован и описан лучше других (Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2770). В идеале словарь должен давать информацию как о сочетаниях, в которых данная единица является главенствующей, так и о сочетаниях, в которых она выступает как зависимый элемент. Первый тип управления проще для описа- ния и регистрируется в современных двуязычных словарях общего языка дос- таточно последовательно. Второй тип управления описывать сложнее, и для этого может потребоваться отдельный грамматический очерк (Берков 2004: 112–114). Существуют различные способы передачи информации о сочетаемости: примеры, местоимения в утвердительной или вопросительной форме, указание на падежи и т. п. Например: вулканы расположены, развиты, образуются (где?) на берегах, островах, в островных дугах… вулкан богат, сложен (чем?) лавами, продуктами магмы (Бессонова 1988: 6); титровать кислотучем-л. (Никонова 1986: 172); развод (с Т – …) – имеется в виду, что при обозначении объекта должен употребляться предлог "с" и творительный падеж (пример из: Берков 2004: 112). В ФРЛС сочетаемость демонстрируется главным образом при помощи при- меров, помещаемых в конце статьи за знаком ромба: 291 Пример 47 (ФРЛС): raivata [Metsänhoito] poistaa vähäarvoinen puusto tai perata hakkuutähteet metsänuudistamisen helpottami- seksi &» CD-PS расчищáть (perf. расчâстить)& БТСР очищáть (perf. очâстить)& БТСР à raivata metsää – расчищать лес; raivata vesakkoa – очищать (территорию) от нежела- тельной лиственной поросли При приведении примеров может отражаться не только собственная соче- таемость описываемой единицы, но и сочетаемость единиц, которые использу- ются с данной. В приведенном выше примере раскрывается лексическая соче- таемость термина "вулкан" (образуется, богат и т. д.) и синтаксическая соче- таемость глаголов и прилагательных, сочетающихся с термином "вулкан" (об- разуется где?, богат чем?). Поскольку информация об управлении часто распространяется на множест- во однотипных слов, в словарях используются различные методы компрессии этой информации. На уровне словарных статей это может проявляться, напри- мер, в том, что объединяется информация об управлении двух или более еди- ниц (см. Берков 2004: 112, а также приведенные выше примеры). Существенно сэкономить место в переводческом словаре позволяет также контрастивный способ подачи информации о сочетаемости, когда словарь показывает только расхождения в моделях управления (Берков 2004: 112). На уровне корпуса может быть принято решение о формировании базовых и отсылочных статей. В этом случае по полной схеме расписывается, например, термин "металлы", а при описании терминов, обозначающих конкретные виды металлов ("медь", "железо", "алюминий"), указывается только их собственная, специфическая для них сочетаемость. Для презентации несобственной, группо- вой сочетаемости делается отсылка к базовой статье (см. Никонова 1986: 172). Наконец, повторяющаяся информация о сочетаемости может быть вынесе- на из корпуса в приложение (см. Крайнова 1997: 72; Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2774; Берков 2004: 196–203). 292 В "Энциклопедии лексикографии" (см. Kromann, Riiber & Rosbach 1991: 2774) перечисляются четыре фактора, от которых зависит объем и способы пред- ставления информации о сочетаемости в переводческом словаре. Первый фак- тор – это языковая компетенция и информационные потребности пользовате- лей. Чем ниже языковая компетенция, тем больше потребность в информации о сочетаемости. Второй фактор – пара сопоставляемых языков, их особенности и степень различия. Третий фактор – функции и назначение словаря. Инфор- мация о сочетаемости необходима в словарях активного и пассивно-активного типа, тогда как в пассивных словарях она практически неважна. Четвертый фактор – принципы устройства словаря, а именно вопрос о целесообразности включения отдельного грамматического очерка. Для переводческих словарей информация о сочетаемости довольно важна, поскольку даже в близкородственных языках этимологически тождественные слова со сходным смыслом обнаруживают различия в сочетаемости (Берков 1973: 10–11). Сочетаемость является одним из видов информации, за уточне- нием которой к словарям обращаются даже пользователи с высоким уровнем языковой компетенции (см. Atkins & Varantola 1998: 115). В настоящее время терминологические словари редко отражают сочетаемость, и многие исследо- ватели считают подобную практику ошибочной (напр., Комарова 1995: 45; Ahmad, Fulford & Rogers 1992; Rogers & Ahmad 1998: 197). Разумеется, при пе- реводе необходима прежде всего информация о сочетаемости единиц выход- ного языка. При высокой степени обратимости словаря повышается также акту- альность информации о сочетаемости единиц входного языка. Как показали результаты нашего опроса, потребность в информации о сочетаемости тем выше, чем более связанным и/или частотным является сочетание (см. Таблицы 15 и 17; ср. Jacobsen, Manley & Pedersen 1991: 2787; Берков 2004: 64). Поскольку одним из наиболее распространенных способов представления информации о сочетаемости являются примеры, в данном подразделе целесо- образно рассмотреть их типы, функции, а также требования, предъявляемые к их форме. Относительно пользы примеров в лексикографии существует много 293 известных высказываний и афоризмов (относящихся, правда, главным образом к толковым словарям общего языка): - "Словарь без примеров – это скелет" (Вольтер; цит. по: Дубичинский 1998: 133); - "Словарь начинает жить с того момента, когда он обращается не к зна- чению слов, а к их 'действию'" (Жорж Батай; цит. по: Рей & Делесаль 1983: 261); - "Не мудрствуй лукаво, а давай как можно больше разнообразных приме- ров" (Щерба 1958: 72). С другой стороны, большое количество примеров на двух или более языках делает словарь большим, неудобным и дорогим (Al-Kasimi 1983: 158), поэтому примеры должны тщательно отбираться и соответствовать ряду требований. Примеры должны быть типичными, естественными, информативными, опти- мальными по длине, законченными в смысловом отношении. Желательно, что- бы они не содержали сложных конструкций, отсылочных местоимений, а также более двух специальных единиц (Ahmad, Fulford & Rogers 1992: 141–142, 146; Robinson 1968: 95–100; Toope 1996: 203–207). Примеры могут выполнять несколько функций сразу – они могут являться источником информации о словоизменении, сочетаемости, различных аспектах значения и прагматических ограничениях, а также служить вспомогательным средством разграничения значений (Toope 1996: 204–205; Jacobsen, Manley & Pedersen 1991: 2783–2784; ср. Ahmad, Fulford & Rogers 1992: 143). Хотя приме- ры как информационная категория могут отчасти пересекаться с другими типа- ми информации, их основной функцией в словарях специальной лексики можно считать демонстрацию особенностей изменения и употребления специальных единиц. Примеры могут быть заимствованы из реальных текстов (непосредственно или с модификацией) или придуманы составителем (напр., Ahmad, Fulford & Rogers 1992: 139; Bergenholtz & Tarp 1995: 139; Toope 1996: 204). Согласно ис- следованиям, в учебных словарях примеры, составленные лексикографом, ока- зываются полезнее реальных (Laufer 1992: 75). Х. Бергенхольц и С. Тарп отме- 294 чают также, что придумать примеры – намного быстрее, чем выбрать их из кор- пуса текстов. Как правило, придуманные примеры также бывают более харак- терными. С другой стороны, они могут отражать субъективность составителя в тех или иных вопросах (Bergenholtz & Tarp 1995: 139–140; ср. Martin 1967: 156). Согласно одному из опросов лексикографов, придумывание примеров все же менее популярно, чем заимствование их из текстов. Обычно примеры берутся из текстов, но подвергаются редактированию (Ahmad, Fulford & Rogers 1992: 142). Каким бы ни был источник примеров, последние должны быть информатив- ными. Пример должен "работать", т. е. давать дополняющую и уточняющую информацию. В.П. Берков (2004: 63–64) приводит ряд "пустых" примеров из двуязычных словарей, например: "племянник" – "я ее племянник", "запасной выход" – "где запасной выход?", "рабочий день" – "так начинается мой рабочий день". В выборе полезных сочетаний с глаголами может помочь анализ актантов – обозначений лиц или предметов, участвующих в действии, обозначаемом гла- голом (Лингвистический энциклопедический словарь 2002). Как правило, актан- ты можно вывести из толкования глагола (Тестелец 2001: 158). Например, для глагола "вязать" актуальными будут три актанта – деятель, объект и инстру- мент: кто вяжет, что вяжет и чем вяжет. Другие сочетания со словом "вязать" (где вяжет, когда вяжет и т. д.) будут неактантными (Морковкин 1990: 24). Ценные практические советы по выбору, оформлению и расположению примеров в переводческих словарях содержатся, в частности, в работах В.П. Беркова (2004: 63–75) и М. Тоопа (Toope 1996). Информация о тематической принадлежности Согласно данным нашего опроса, информация о тематической принадлеж- ности и сфере употребления специальных единиц занимает первое место по востребованности (см. выше Таблицу 15). Аналогичные результаты были полу- 295 чены и в ходе опроса ВЦП: 194 респондента высказались за включение помет о сферах применения слова и только трое сочли их излишними (Шайкевич & Убин 1988: 115). Применение тематических помет особенно полезно и даже необходимо в словарях широкого профиля – полиотраслевых, межотраслевых и крупных от- раслевых (ср. Герд 1986: 52–53; Герд 1985: 12; Begenholtz & Tarp 1995: 152). Указание на тематическую принадлежность рекомендуется приводить в явном виде в тех словарях специальной лексики, авторы которых не предусматривают наличия тематического входа (Донской 1986: 12). Указание тематической об- ласти является также косвенным средством раскрытия значения специальной единицы и может быть рекомендовано в словарях, не содержащих определе- ний (ср. Wright & Wright 1997: 151). При всех недостатках существующих универсальных классификаций по- следние являются хорошим ориентиром для первичного установления границ предметных областей и разбиения их на подрубрики. Как правило, существую- щие классификации приходится корректировать в соответствии с задачами словарного проекта и особенностями собранного материала. Основные прин- ципы корректировки – равномерность наполняемости рубрик и четкость их гра- ниц (Гринев 1995: 85). Например, в ФРЛС разбиение на предметные области основывалось на классификации УДК и финской библиотечной классификации, однако оно было откорректировано при участии специалистов-предметников. Поскольку в ФРЛС тематическая помета проставляется в каждой словарной статье, некоторые на- звания предметных областей были сокращены и отредактированы. Это позво- лило сэкономить место в словаре и избежать нежелательных переносов помет на другую строку. В крупных собраниях терминологических данных возможно иерархическое представление тематической принадлежности, вплоть до девяти подуровней. На практике, однако, двух–трех уровней бывает достаточно (ISO 12620:1999: 23). Например, в ТБД, применяемом во Всероссийском центре переводов, зона тематической принадлежности имеет два уровня глубины описания (Убин 1992: 296 98), а в канадском ТБД "ТЕРМИУМ" – три (Hutcheson 2001: 670). Излишняя глу- бина классификации не только бесполезна для пользователя, но может даже мешать ему; кроме того, она приводит к необоснованной трате ресурсов и по- вышает вероятность ошибок (ср. Убин 1992: 55, Гринев 1995: 85). С другой сто- роны, слишком поверхностная классификация, когда специальная лексическая единица относится лишь к самой общей категории, малоэффективна (ср. Ber- genholtz & Tarp 1995: 152; Bononno 2000: 651). Для определенной части материала может потребоваться детальное указа- ние на область применения или даже узкий контекст. Например, в "Финско- русском словаре по социальному обеспечению" (Kudashev 2000) предметная область обычно не указывается – она задана в названии словаря. Однако в ря- де случаев для разграничения значений терминов требуется указание на более узкую сферу функционирования терминов: Пример 48 (Финско-русский словарь по социальному обеспечению = Ku- dashev 2000): edunsaaja 1. (в страховании) выгодоприобретатель 2. (в системе пенсий по слу- чаю потери кормильца) член семьи, имеющий право на пенсию по случаю потери кормильца 3. (в государственном секторе) работник Указание на тематическую принадлежность является весьма распростра- ненным и одним из самых экономичных средств разграничения значений (ср. Šarčević 1988: 966; Убин 1992: 117). В целях экономии места или по каким-либо другим причинам названия те- матических областей могут представляться в виде кодов, например, "электро- техника" = УДК 621.3 (ISO 12620:1999: 24). Само по себе подобное представ- ление тематической принадлежности является для большинства пользовате- лей "непрозрачным", однако оно может оказаться полезным в сочетании со словесным представлением – например, если пользователь захочет найти ис- точники, соответствующие данной рубрике. Если в словаре используются не- сколько классификационных систем сразу (например, УДК, ББК, ГАСНТИ), не- 297 обходимо введение категории "классификационная система" (см. ISO 12620:1999: 23). При сокращении тематических помет важно избежать двух потенциальных проблем: непрозрачности и неблагозвучности. Х. Бергенхольц и С. Тарп крити- куют целый ряд помет, взятых из технических словарей английского языка, за их "эзотеричность": например, помета EC может быть расшифрована и как economy, и как ecology; пометы MIN и MINE могут быть отнесены как к минерало- гии (mineralogy), так и к горному делу (mining), пометы FF (fluid flow) и RY (railway) вообще с трудом поддаются расшифровке (Bergenholtz & Tarp 1995: 153; ср. аналогичные замечания в рецензии: Nykänen 1999b: 12–13). Приведем также пример непрозрачных русскоязычных помет: ак., св., эк. (словарь: Ягод- кин & Калинин 1993). Следует отметить, что пометы, которые могут быть не- правильно истолкованы, опаснее просто непонятных (ср. Algeo 1989: 33). Стандарт ИСО дает следующие рекомендации по оформлению тематиче- ских помет: светлый шрифт, в угловых скобках, перед определением, на той же строке (ISO 10241:1992: 11). В больших двуязычных словарях приняты другие правила: тематические пометы даются курсивом без скобок; комментарии о сфере употребления, служащие средством разграничения значений, – курсивом в круглых скобках (Берков 2004: 132–133). Встречаются словари, в которых по- меты даются в круглых (напр., Страхование 1994) или квадратных (напр., Busi- ness Dictionary 1994) скобках. Тематических помет может быть несколько, если понятие относится сразу к нескольким подобластям и входит в разные системы понятий: Пример 49 (ФРЛС): erityisen tärkeä elinympäristö (8.2; 10.7) & SESMS [Metsäluonnon monimuotoisuus] [Ympäristönsuojelu] erityisen arvokas elinympäristö & Hakala et al., 119 <...> осóбо цéнное местообитáние ĸ 298 Приведенное в примере понятие относится и к подобласти "Биологическое разнообразие лесов", и к подобласти "Охрана окружающей среды". Тематическая принадлежность специальных единиц может задаваться не только в теле статьи. Как правило, она следует уже из самого названия слова- ря. Дополнительные сведения могут быть включены также в предисловие и/или аннотацию. Если словарь снабжен логико-понятийными схемами (с соответствующими отсылками из корпуса), то принадлежность понятия к тематической группе мож- но, как правило, вывести из схемы. Более того, в систематических словарях тематическая принадлежность задается самим порядком расположения мате- риала. Информация о хронологическом статусе Сведения о хронологическом статусе специальных единиц являются доста- точно востребованным видом информации (см. выше Таблицу 16). При перево- де особенно важно иметь представление о хронологическом статусе единиц выходного языка, чтобы случайно не использовать соответствие, вышедшее из употребления. Устаревшая лексика, полностью вышедшая из употребления и отсутствую- щая даже в пассивном запасе пользователей ЯСЦ, является предметом исто- рической терминографии и крайне редко включается в обычные переводческие словари специальной лексики. Устаревшая лексика, сохраняющаяся в пассивном запасе, может включать- ся в словари, претендующие на полноту описания. Устаревшие единицы могут включаться в словарь и по другим причинам. Например, в ФРЛС устаревшие единицы выходного языка, обнаруженные в ранее изданных словарях, специ- ально включались в словарь с пометой устар., чтобы предупредить пользова- телей о том, что в настоящее время эти соответствия уже вышли из употребле- ния: 299 Пример 50 (ФРЛС): kuivatusoja [Metsähydrologia ja -ojitus] <...> осушâтельный канáл& Бабиков, 104 дренáжный канáлL& TS дренáжная канáва (устар.) L& TS осушâтельная канáва (устар.) L& TS Устаревшая лексика может быть разбита на подклассы (см., напр., Лингвис- тическая концепция терминологического банка данных 1989: 63–64; ISO 12620:1999: 14–15), однако в большинстве случаев для целей практической пе- реводческой терминографии в подобном разбиении нет необходимости. Пере- водчику специальной литературы, как правило, важно знать лишь то, использу- ется ли данная специальная лексическая единица в настоящее время или она уже вышла из употребления. Причины, по которым единица больше не упот- ребляется (выход из употребления референта, смена научной парадигмы и т. д.), редко оказывают влияние на переводческое решение. Кроме того, как отмечается в стандарте ИСО, критерии разбиения устаревшей лексики на под- классы могут быть довольно сложны, а сам процесс разбиения подвержен влиянию субъективных факторов (ISO 12620:1999: 14). Стандарт ИСО рекомендует помещать устаревшие единицы на отдельной строке после единиц, имеющих хождение в настоящее время, и снабжать их соответствующей пометой (deprecated, obsolete) в угловых скобках (ISO 10241:1992: 10). В переводческих словарях хронологические пометы обычно даются курсивом без скобок (ср. Берков 2004: 172), хотя не исключена и подача в круглых скобках. Традиционная русскоязычная помета для устаревшей лекси- ки – устар. (напр., Герд 1986: 53). Иногда используется также помета уст., од- нако пользователи могут ошибочно расшифровать ее как "устное". Переводче- ские словари не всегда последовательны в способах маркирования устаревшей лексики (Берков 2004: 50). Очень интересная система фиксации хронологического статуса принята в "Словаре морского языка" М.И. Солнышкиной (2005). Для устаревшей лексики в 300 этом словаре указывается период ее функционирования в языке. Для одних терминов этот промежуток указывается с точностью до года, для других – при- близительно. Поскольку слова, как правило, не сразу выходят из оборота, по- сле ориентировочного года выхода лексической единицы из употребления мо- жет ставиться знак "+": Пример 51 (Словарь морского языка = Солнышкина 2005): каргабаш, -а, м. (Кор.) корабел., уст., кон. 19 – нач. 20 в., Азов <...> кастрюльник, -а, м. (Кор.) уст., 1920 – 30+ <...> катюша1, -и, ж. (Кор., СМЖ) СФ, БФ, подв. флот. 1939 – 45 <...> Дополнительная информация относительно хронологического статуса спе- циальной единицы может быть вынесена в пояснение. Например, в нем могут разъясняться причины выхода специальной единицы из употребления, период, в который это произошло и т. п. (см. ISO 10241:1992: 10). В словарях специальной лексики, фиксирующих организационную норму, важной информационной категорией является организационный хронологиче- ский статус специальных единиц, который не всегда совпадает с языковым. Имеется в виду информация о сроках действия нормативного документа, кото- рым данная специальная лексическая единица была утверждена (см. ISO 12620:1999: 15, 19). Маркироваться может не только устаревшая лексика, но и неологизмы. Для последних могут использоваться пометы нов. ("новый термин") или неол. ("нео- логизм" – Лингвистическая концепция терминологического банка данных 1989: 63). Эти пометы, в частности, предупреждает пользователя о возможных ва- риациях формы и значения данной единицы. Маркирование неологизмов важно также с точки зрения ведения и обновления словаря. 301 Информация об ареальном статусе Ряд единиц специальной лексики может относиться к географической раз- новидности того или иного языка. Например, английский язык имеет британ- ский, американский, канадский, австралийский, новозеландский, индийский и другие варианты; португальский язык – португальский и бразильский варианты; шведский язык – шведский и шведско-финский варианты и т. д. Под географи- ческой разновидностью языка понимают, как правило, вариант языка, исполь- зующийся на территории, обладающей значительной степенью политической и экономической самостоятельности (ср. Grindsted 1988: 183). В отсутствие по- добной самостоятельности можно говорить о территориальных диалектах. Впрочем, при выделении и классифицировании региональных разновидностей зачастую приходится учитывать и целый ряд других факторов (ср. Лингвистиче- ский энциклопедический словарь 2002: 133). В языках для специальных целей географические разновидности довольно часто встречаются в культурно-специфических областях – например, сфере управления, права, социального обеспечения. Диалектизмы в ЯСЦ – явление, по всей видимости, достаточно редкое. Тем не менее, например, в "Лингвисти- ческой концепции терминологического банка данных машинного фонда русско- го языка" (1989: 75) предлагается предусмотреть поле для обозначения диа- лектного статуса специальных единиц. Диалектизмы встречаются, например, в физической географии (названия типов ландшафтов), в биологии ("народные" названия видов), при описании ремесел, народных промыслов или специфиче- ских элементов этнокультуры. Региональное варьирование может проявляться не только в использовании различных специальных единиц, но и в варьировании смысла, вкладываемого в одну и ту же единицу (ср. тж. Берков 2004: 51): 302 Пример 52 (ФРЛС): rantaniitty (8.5) & EnDic [Metsäluonnon monimuotoisuus] luhtaniitty & EnDic puuton luhta ĸ Päivänen i Rantaniityiltä on saatettu niittää luonnonheinää karjalle, tai niitä on saatettu käyttää luonnonlaitumina. ĸ Päivänen заливнóй луг& ЧЭСТ пóйменный луг& ЧЭСТ полóй (редк.) & СМГТ Полой – низменный луг на пойме, заливаемый весной. В разных регионах России значения этого термина могут варьироваться. &» СМГТ tunturi [Metsäluonnon monimuotoisuus] puurajan yläpuolelle ulottuva, tavallisesti pyöreälakinen vuori mannerjään aikoinaan peit- tämällä alueella, varsinkin Fennoskandiassa & CD-PS голéц& ЭЛХ I Чаще мн. ч. – гольцы. ĸ Горная вершина уплощенной или округлой формы, поднимающаяся выше верхней границы леса и почти лишённая растительности. Термин "голец" употребляется в Сибири. &» ЭЛХ I Неадаптированные заимствования желательно снабжать информацией о том, из какого языка было произведено заимствование, т. к. для этих единиц могут быть характерны фонетические и грамматические особенности. Инфор- мация о языке заимствования отчасти пересекается с параметром "этимоло- гия": Пример 53 (Англо-русский словарь по средствам массовой информации = Курьянов 1993): actualites фр. последние известия По результатам нашего опроса информация об ареальном статусе специ- альных единиц заняла 12-е место и была отнесена респондентами к категори- ям средней востребованности (см. выше Таблицу 16). Однако с учетом того, что неправильный выбор регионального варианта может привести к смысловым ошибкам, информация об ареальном статусе все же представляется весьма значимой для перевода. 303 Для сообщения информации об ареальном статусе специальной единицы чаще всего используются ареальные, или региональные пометы. Стандарты ИСО (ISO 10241:1992: 9; ISO 12620:1999: 13) рекомендуют по возможности ис- пользовать сокращения названий стран, установленные стандартом ISO 3166:1993 (например, GB, US). В более детальных классификациях разрешено использовать другие региональные обозначения, при условии, что они рас- шифровываются в правилах пользования. Допускается также представление с логическим оператором отрицания, например, NOT AUS. Помимо ареальных помет, информация об особенностях регионального употребления может приводиться в свободном виде в пояснениях, схемах и таблицах (ср. Šarčević 1988: 967–968): Пример 54 (Финансы и долги. Толковый словарь Всемирного банка. Англо- франко-испано-русский 1997): income bond; participating bond <…> доходная облигация В США это облигации, гарантированные как первоклассные <…> (Отметим, что в Великобритании доходные облигации связаны с вложениями средств под фикси- рованный процент в компании по страхованию жизни в форме немедленного ан- нуитета плюс отсроченный аннуитет) Информация об организационном и юридическом статусе Некторые специальные единицы могут нести отпечаток принадлежности к терминологии той или иной организации. Иногда переводчиков даже снабжают списком соответствий, использование которых принято в организации- заказчике. В.А. Татаринов (1982: 121) отмечает, со ссылкой на Р.Г. Пиотров- ского, что одна и та же деталь, один и тот же технологический процесс часто называются в разных фирмах по-разному, и призывает учитывать это обстоя- тельство в словарях специальной лексики. 304 В стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 13) организационная принадлежность специальной единицы ставится в один ряд с такими понятиями, как "вертикаль- ная" классификация ЯСЦ и стилистическое расслоение ЯСЦ, однако мы пред- почитаем рассматривать эти явления изолированно. Востребованность информации об организационной принадлежности спе- циальных единиц достаточно высока. В нашем опросе этот тип информации занял десятую строчку, опередив, например, сведения об ареальной принад- лежности и грамматическую информацию (см. выше Таблицу 16). В словарях специальной лексики информация об организационной принад- лежности встречается нечасто, и общепринятых способов ее представления нет. Вероятно, она может отображаться тем же способом, что и другие прагма- тические пометы и пояснения – например, курсивом в круглых скобках. Принадлежность специальной единицы определенной организации может быть закреплена юридически, как это имеет место в случае товарных знаков (trademark) и фирменных наименований (tradename; английские термины взяты из стандарта ISO 12620:1999; российские соответствия – из словаря: Баскакова 1998). Оба вида обозначений относятся к промышленной собственности, по- этому их употребление может иметь определенную специфику, в зависимости от национального законодательства. Например, может потребоваться сопрово- ждение названия символами ® или Ô, использование прописных букв и т. д. (см., напр., Landau 2001: 405–409). Эта информация, безусловно, важна для переводчика. По результатам нашего опроса она заняла пятое место, т. е. была отнесена респондентами к важным типам информации. Интересно отметить, что финские респонденты сочли эту информацию намного более существен- ной, чем российские (см. выше Таблицу 18). По-видимому, это можно объяс- нить отсутствием в России традиции специфического оформления торговых марок и фирменных наименований. Помимо обозначений ® и Ô для маркирования юридического статуса специ- альных единиц используется помета фирм. (напр., Большой англо-русский по- литехнический 1991). За дополнительной информацией об особенностях упот- 305 ребления и оформления зарегистрированных наименований следует обра- щаться к национальному законодательству и стандартам. По признаку ограниченности группы, пользующейся той или иной специаль- ной лексикой, может быть выделена авторская лексика и лексика научной шко- лы. Например, в "Англо-русском словаре по лингвистике и семиотике" (2002) для терминов, имеющих фиксированную сферу употребления или связанных с определенной лингвистической теорией, после знака 2 вводятся соответст- вующие отсылки: глоссематика, порождающая грамматика, логический анализ естественного языка и т. д. Кроме того, за знаком "карандаша" указывается ав- торство термина, если его удалось установить. Принадлежность термина той или иной школе, теории или автору часто следует также из пояснения: Пример 55 (Англо-русский словарь по лингвистике и семиотике 2002; специ- альные знаки воспроизведены приблизительно): alternatives альтернативы, предъявление альтернатив ² Один из риторических предикатов, введенных Дж. Граймсом для описания вариантов действий, развития событий и пр. <...> ! Граймс Дж.2 лингвистика текста <...> Можно порекомендовать более четко выделять указания на авторство спе- циальных единиц, чтобы они не сливались с другими полями, как это произош- ло, на наш взгляд, в "Англо-русском словаре-минимуме психологических тер- минов" (1993): Пример 56 (Англо-русский словарь-минимум психологических терминов 1993): sign learning (Толмен) знаковое научение (усвоение связи между стимулом-знаком и его значением – в отличие от научения двигательным реакциям на стимулы) "Толмен" в данном примере – фамилия автора термина, однако поскольку она оформлена так же, как последующее пояснение, то ее можно принять за синоним или еще одно пояснение. 306 Информация о стилистическом и нормативном статусе Критерии выделения классов стилистически маркированной лексики зависят от множества факторов: в частности, от традиций, принятых в данном языке, особенностей данного национального языка и ЯСЦ, а также от задач термино- графического описания. В стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 13–14) говорится не о стилистическом параметре, а о языковом "регистре" (register), причем к нему относится также "вертикальное" расслоение ЯСЦ (от абстрактно-научного до "заводского" уров- ня), а также организационная (но не правовая) принадлежность специальной единицы (in-house register). Помимо "жаргонного" (неформального) регистра выделяется также "вульгарный" – непрофессиональный или социально непри- емлемый стиль общения. По-видимому, его можно соотнести с выделяемым в российской традиции классом "профессионального просторечия". В словарях специальной лексики чаще всего используются такие пометы, как жарг. (жар- гонное), разг., colloq. (разговорное) и уст. (устное). На наш взгляд, минимальное разделение по стилистическому параметру можно провести в зависимости от того, используется ли специальная лексиче- ская единица в официальных письменных документах или нет. Единицы, кото- рые не могут использоваться в подобных документах, однозначно следует мар- кировать: Пример 57 (Англо-русский словарь по средствам массовой информации = Курьянов 1993): abortion проф. неудачный выброс(при редактировании) spook разг. писатель-невидимка (пишущий за другого); составитель речей (для другого лица) С точки зрения языковой нормы необходимо также маркировать профес- сиональное просторечие – единицы, не отвечающие стандартам установив- шейся в среде специалистов профессиональной нормы (ср. Герд 1986: 53). 307 Стилистический параметр занял по результатам нашего анкетирования третье место, т. е. был отнесен участниками опроса к числу наиболее важных типов информации (см. выше Таблицу 15). Это вполне объяснимо, поскольку использование в официальной документации единиц, характерных для снижен- ного или неформального стиля, является серьезной стилистической ошибкой. Помимо языковой нормы во многих специальных областях особое значение имеет также организационная норма – степень одобрения или неодобрения специальных единиц уполномоченными организациями. Системы фиксации ор- ганизационной нормы подробно описаны в руководствах по нормативной тер- минологической работе (см. ISO 12620:1999: 18–20). Впрочем, в разных странах классификации могут различаться. Например, в России принята градация "стандартизированный – рекомендуемый – допустимый – нерекомендуемый – недопустимый термин" (Гринев 1995: 51), что не вполне соответствует реко- мендациям ИСО (standardized – preferred – admitted – deprecated – superseded – legal – regulated term). В дескриптивных словарях вместо нормативных помет могут использовать- ся рекомендательные. Например, в ФРЛС, который по своей сути является де- скриптивным словарем, было принято решение снабжать термины, не реко- мендуемые специалистами к употреблению, знаком L. В ряде случаев этот знак сопровождается также объяснением причин, по которым термин не реко- мендуется: Пример 58 (ФРЛС): katkontakone & Uusitalo, 56 [Koneet ja laitteet] pölkytyskone & Granvik 1993, 184 rungon katkomiseen käytettävä kone &» Granvik 1993, 184 раскряжёвочная машâна& ТМЛР, 240 устанóвка для поперéчной раскряжёвки L& Гороховский & Лившиц, 395 Термин "установка для поперечной раскряжёвки" тавтологичен, т. к. раскряжёвка уже под- разумевает поперечное деление (хлыста или долготья). ĸ Шегельман Нерекомендуемые синонимы могут также приводиться после рекомендуе- мых с пометами исп. вместо (используй вместо), нерек., нрк. (нерекомендуе- 308 мый термин), по аналогии с запрещающей пометой ндп. (недопустимый тер- мин): Пример 59 (Рекомендации 1990): 6 аппарат искусственной вентиляции (лёгких); аппарат ИВЛ (Ндп. аппарат ис- кусственного дыхания; респиратор) По результатам нашего анкетирования, информация о нормативном статусе специальных единиц заняла девятую позицию и находится в начале списка ка- тегорий средней важности. Такой результат объясняется скептическим отноше- нием к данному типу информации российских респондентов, которые при оцен- ке ее важности разошлись во мнении с финскими коллегами на два порядка. Это, в свою очередь, может быть связано с тем, что в Финляндии нормативная терминологическая работа занимает более прочные позиции, чем в России. Информация о частотности и употребительности Информация о частотности/употребительности была отнесена участниками нашего опроса к малоценным категориям сведений (17-е место из 22). По- видимому, это можно объяснить тем, что для переводчика нет особой разницы, насколько распространенным является термин, если это единственный вариант перевода. Вместе с тем информация о частотности может существенно повли- ять на переводческое решение в ситуации выбора из нескольких вариантов пе- ревода. Параметр частотности может быть важен для самоподготовки устных пере- водчиков, поскольку он позволяет сосредоточиться на заучивании наиболее употребительной лексики и не тратить время на низкочастотную. Для наиболее полной реализации этой возможности необходимо наличие в словаре частотно- го входа. 309 Для оценки частотности могут применяться различные методы и шкалы. Процедура и способы оформления результатов статистических расчетов опи- саны в работах по статистической лексикографии (напр., Алексеев 2001). В обычных (не частотных) терминологических словарях чаще используются не количественные, а качественные оценки употребительности, находящие вы- ражение в пометах типа редк. (редкое) или комментариях в свободной форме. Обычно такие оценки являются субъективными. Иногда бывает так, что термин редко используется в одной области, но является употребительным в другой. В этом случае требуются дополнительные комментарии. В ФРЛС за простановку пометы редк. отвечают специалисты-предметники. Пример 60 (ФРЛС): kokonaishaihdunta [Metsähydrologia ja -ojitus] evapotranspiraatio <…> суммáрное испарéние& Бабиков, 100 величинá эвапотранспирáции (редк.) & ГР maavesi (4.1; 20.1) [Metsähydrologia ja -ojitus] [Metsämaa] <…> пóчвенные вóды pl. (20.16) & ГОСТ 19179-73 пóчвенная влáга (редк.) & EnDic Термин "почвенная влага" обычно используется в почвоведении и редко в гидрологии. ĸ Рубцов В стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 14) предлагается следующая шкала оценки употребительности: commonly used – infrequently used – rarely used (об- щеупотребительно – используется нечасто – используется редко). Допускается также количественное выражение частотности, если статистика основывается на компьютерном анализе корпуса текстов. В ряде словарей используется система частотного рейтинга – например, с помощью количества звездочек (см. Temmerman 2003: 120). Параметр "употре- бительность" может также иметь частичное выражение. В некоторых словарях издательства Harper Collins специальным знаком помечаются наиболее частот- 310 ные единицы (например, входящие в первую треть общего частотного списка – см. Карпова 2004: 128). Во многих словарях критерий употребительности используется при форми- ровании словника, и если этот факт упоминается в названии словаря или пре- дисловии, то это также можно считать недифференцированным имплицитным представлением параметра "употребительность" (ср. Донской 1989: 18). Информация об этимологии В "Энциклопедии лексикографии" упоминаются три основные причины для включения этимологической информации в словарь: 1) предоставление "сырья" для исследователей или студентов, интересующихся историей языка; 2) углубление понимания и стимулирование интереса к языкам вообще и кон- кретному языку в частности; 3) предоставление информации об истории данной культуры и ее взаимосвязи с другими культурами (Drysdale 1989: 527). Перечисленные выше цели достаточно далеки от целей переводческих сло- варей. Неудивительно поэтому, что этимология оказалась в нашем опросе наименее востребованным типом информации (см. выше Таблицу 17). Включе- ние этимологии в словари специальной лексики сдерживается и тем обстоя- тельством, что работа по установлению происхождения и развития слов требу- ет огромных усилий, которые еще не гарантируют получения достоверных ре- зультатов. В общеязыковой лексикографии для выяснения этимологии обычно привлекают видных специалистов в этой области (Landau 2001: 381). Этимологическая информация в переводческих словарях, в том числе сло- варях специальной лексики, носит, безусловно, факультативный характер и представляет интерес главным образом для исследователей. Соответственно, этимологическая информация больше уместна в словарях толково- энциклопедического типа, претендующих на полноту охвата предметной облас- ти. Другая полезная сфера применения этимологических сведений – учебные словари. 311 Одной из категорий специальных единиц, при которых этимологическая ин- формация может быть полезна, являются номены. Номенклатура часто осно- вывается на системных латинских и греческих терминоэлементах, понимание которых существенно облегчает понимание и запоминание номенов (ср. Landau 2001: 131). Кроме того, латинское или греческое происхождение номена обычно относительно легко установить. Отметим, что в стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 17) в качестве примера, для которого указание этимологии оправ- данно, используется именно номен: aspirin (from acetyl + spiraetic acid). А.И. Березникова (1976: 88) рекомендует также включать в словари, претен- дующие на полноту описания, информацию о времени создания номена и его авторстве. В стандарте ИСО (ISO 12620:1999: 16–17) описываются две категории, имеющие отношение к истории специальных единиц. Первая из них – term provenance ("происхождение термина") – отражает способ создания термина и включает в себя такие классы, как transdisciplinary borrowing ("междисциплинар- ное заимствование"), translingual borrowing ("межъязыковое заимствование", "заимствование из другого языка"), loan translation ("калька") и neologism ("не- ологизм"). Вторая категория – собственно этимология (etymology), которая оп- ределяется как "информация о происхождении слова и развитии его значения". Как нам представляется, подобное разбиение не лишено недостатков. Во- первых, отделить вторую категорию от первой достаточно трудно. Во-вторых, в первой категории перечислены не все способы образования терминов. Напри- мер, не учтен вариант развития значения существующего термина той же предметной области. В-третьих, помета "неологизм" может быть ошибочно принята за хронологическую характеристику. При описании этимологии терминографам стоит обратиться к опыту обще- языковой лексикографии. Вопросы подачи этимологии обсуждаются, в частно- сти, в работах С. Ландау (см. Landau 1989: 98–104 или Landau 2001: 127–134) и П. Дрисдаля (см. Drysdale 1989). В качестве примера продуманной подачи эти- мологической информации А.С. Герд (1986: 53) приводит "Толковый словарь немецких геологических терминов". В этом словаре не только указывается эти- 312 мология терминов, но и приложены специальные таблицы опорных греческих и латинских слов, содержащих корни этих терминов. Источники словаря и информация о них Источники словаря и методы работы с ними оказывают значительное влия- ние на содержание словарного произведения. Работа с источниками включает в себя ряд задач: - выбор типов источников; - отбор конкретных материалов, которые будут использоваться в качестве источников; - выбор методов извлечения, обработки и сохранения информации; - собственно стадия извлечения, обработки и сохранения информации; - фиксация информации об источниках словаря (для внутреннего пользо- вания и/или конечных пользователей). Данный подраздел посвящен рассмотрению перечисленных вопросов. Выбор типов источников Выбор источников начинается с определения критериев, которым они должны соответствовать, чтобы наилучшим образом отвечать задачам словаря и условиям проекта. В различных словарных проектах критерии могут быть да- же противоположными. Например, при составлении нормативного терминоло- гического словаря к источникам будет предъявляться требование их офици- альности, в то время как при составлении словаря профессионального жаргона требование к степени официальности будет обратным. Тем не менее практически в любом словарном проекте основными требова- ниями к информации, которая будет представлена в словаре, а значит и к ее источникам, являются достоверность, достаточная степень общепринятости, 313 хронологическая адекватность (обычно имеется в виду актуальность), понят- ность, а также приемлемость затрат на получение и обработку информации. Именно с этих позиций, на наш взгляд, и следует прежде всего оценивать ис- точники словаря. Источники словаря редко отвечают всем перечисленным требованиям од- новременно. Например, по шкале актуальности информации учебник для вузов занимает одно из последних мест среди текстов научного подстиля (его опере- жают, в порядке убывания, такие жанры, как сообщение на семинаре, препринт, сообщение на конференции, статья в отечественном журнале, экспресс- информация, статья в зарубежном журнале, тематический сборник статей, мо- нография – Ефимов 1985: 38–39). Тем не менее по другим базовым критериям учебник занимает очень прочные позиции: это надежный источник, степень об- щепринятости информации в котором максимальна; он написан понятным язы- ком; его несложно достать (большие тиражи, гарантированное наличие в круп- ных библиотеках); при широте охвата тематики в нем излагаются лишь наибо- лее важные факты, причем построение и полиграфическое оформление спо- собствует быстрому извлечению терминологической информации (четкая руб- рикация, наличие определений, графическое выделение наиболее важных мо- ментов и т. д.). Поскольку редкий тип источников отвечает всем требованиям одновремен- но, основная задача при выборе типов источников состоит в нахождении мате- риалов с оптимальным с точки зрения задач словаря и условий словарного проекта соотношением характеристик. Различные классификации источников (по стилю, жанру, типу автора, ком- муникативной цели, характеру информации, объему, композиции и т. д.) можно найти в большом количест